Свежий ветер

– Нет, в этом не было нужды, - ответила я. – Это мое решение, и тебе следует просто забыть о случившемся.

– Но как я могу забыть, если ты даже не говоришь, что он сделал? Зачем было убивать его? Это совершенно секретная информация или…

– Послушай, - перебила я его низким враждебным голосом. – Полагаю, ты догадался, что я знала его. Он потребовал, чтобы я сделала кое-что, чего я делать не собиралась. Я отказалась, он пригрозил, я убила его. Все, конец истории.

Не знаю, почему сказала Кейдену даже это – пользуясь своим званием, я могла просто приказать ему заткнуться, но мне хотелось, чтобы он понял - так, как он всегда все понимал – и перестал смотреть на меня, словно видел впервые. Однако я боялась начинать объяснять, опасаясь, что не сумею остановиться. Не так я себе это представляла, это было мне неподвластно. Мне отчаянно хотелось вернуться на полчаса назад и притвориться, что ничего этого не произошло.

– Он пригрозил тебе? – недоверчиво переспросил Кейден, в то время как я продолжала смотреть на инструметрон. – Черт, Шепард, ты могла обезвредить его со связанными за спиной руками. Не нужно было…

С гневом я налетела на него прежде, чем осознала, что делаю. Я понимала, что походила на загнанное в угол животное, но на мгновение вновь почувствовала себя ребенком, и мне было все равно.

– Ты не знаешь меня, Кейден! – бросила я. – И если бы ты имел представление о половине того дерьма, которым занимался тот ублюдок, то убил бы его сам. Да он являл собой воплощение чистого зла и полагал, что может просто подойти ко мне и воспользоваться моим положением, чтобы вызволить своего гребаного дружка из тюрьмы. Но я знаю их обоих, – я сглотнула и без всякого выражения посмотрела на лейтенанта, - они торговцы, и они хороши в этом деле.

Кейден смотрел на меня неуверенно, настороженно, словно переосмысливая все, что, как он полагал, ему было известно о его командире.

– Наркотики? – спросил он наконец почти с надеждой.

– Девочки.

Казалось, это слово имело вкус пепла. Я видела, как застыло его лицо, челюсти сжались, и я почувствовала вину за то, что испортила такой день подобными деталями. Но как бы я ни старалась притворяться, общаясь с ним или с кем-то другим, такова была реальность. Я до сих пор помнила свою реакцию на это открытие – желчь подступила к горлу, и меня до краев заполнили отвращение и ярость. Ни Финч, ни его приятель не были организаторами, однако они получали удовольствие от своей работы, наслаждались подобной властью. Этот бизнес являлся частью деятельности «Красных», и когда срывались сделки на поставку красного песка и тому подобного, всегда находились те, кому нужно было нелегально попасть в страну. Счастливчики, обладавшие полезными навыками, обычно неплохо устраивались, других же заставляли работать, а в сложные времена просто продавали. Когда я только попала в банду, «Красные» не занимались ничем подобным, однако к тому моменту, как, стоя в окружении мертвых генералов, я приставила пистолет к голове Калверна, я едва узнавала этих людей. Он превратил своих подчиненных в нечто отчаянное и омерзительное, и я не желала иметь с этим ничего общего.

Кейден хотел знать, почему я сделала это, не так ли? Хотел знать, что эта тварь совершила, чтобы заслужить смерть? Я взглянула на него, и бессильная ярость, кипящая внутри, несомненно, отразилась на моем лице.

– Не этим ли должен заниматься Альянс? – хмуро потребовала я ответа, не понимая, почему, черт возьми, до сих пор продолжаю говорить. – Освобождать мир от зла? Не это ли должны делать Спектры? Ты скажи мне, ведь это тебе, черт побери, полагается быть неподкупным. Так, может, ты обладаешь моральным правом судить, было ли то, что я только что сделала, хорошим поступком, или же я ничем от них не отличаюсь?

С этими словами, не дожидаясь ответа, я двинулась прочь, чувствуя себя разгневанной, уязвимой и абсолютно жалкой.

– Шепард… - донесся до меня голос Кейдена, и я сбавила скорость. Не знаю, чего ждала от него. Мне хотелось, чтобы каким-то образом он сделал так, что этого ужасного инцидента и вовсе не произошло.

– Прости, я верю тебе, конечно верю. Я просто… удивился.

Я остановилась и медленно обернулась, даже не пытаясь стереть с лица вызывающий, дикий взгляд. Уровень адреналина в моей крови начал снижаться, и я напомнила себе, что Финч мертв – они все мертвы. Поразительно, как легко это оказалось. Я уже давно не ребенок, теперь я могла постоять за себя. Его появление не должно было так потрясти меня.

– Если ты говоришь, что он заслуживал смерти, значит, так оно и есть, - продолжил Кейден. – Это твое решение, и я поддерживаю тебя во всем – это никогда не изменится, - произнес он, подходя ближе, и я почувствовала, как расслабились мои плечи. Стараясь справиться с оставшимся напряжением, я сделала глубокий вдох. – Прости, что вел себя так, словно не доверяю тебе, потому что это неправда – я верю, только…

– Не знаю, почему думала, что не могу просто признаться тебе, - неожиданно сказала я, глядя на Кейдена. Приоткрыв губы, я пыталась подыскать слова. – Я увидела его и… поняла, чем все закончится. Я должна была это сделать, но не желала, чтобы ты видел. Тебе не следовало знать об этом, обо всем этом.

Я так хорошо проводила время. И мне хотелось притвориться, хотя бы ненадолго, что ничего не изменилось. Посмотрев на группу людей, входящих в коридор, я почувствовала, как что-то будто сдавило горло.

– Я не хочу говорить об этом. Не… я не…

И Кейден понял.

– Думаю, «Нормандия» уже закончила пополнять запасы, - сказал он, коснувшись пальцами моего предплечья, таким образом давая знать, что все это останется между нами.

Надеясь, что случившееся ничего не изменит, я кивнула. Он прошел мимо, и я двинулась следом, глядя в пол и проклиная Финча, «Красных», вселенское чувство юмора и собственную бесхребетность перед лицом той жизни, которую я бросила так давно.

************

Кейден

Я понятия не имел, как соотнести образ коммандера Шепард, сложившийся в моей голове, с тем, что только что произошло. А затем мне вспомнилась старая поговорка: существуют два способа превратить человека в чудовище - обращаться с ним, как с ничтожеством, или воздвигнуть его на пьедестал. И теперь, стараясь не смотреть на идущую рядом женщину, я, наконец, понял смысл этого высказывания.

Первый Спектр человечества когда-то тоже был ребенком со своими надеждами, страхами и секретами, и, очевидно, кое-что до сих пор имело над ней власть. Она не походила ни на кого знакомого мне прежде – будни, наполненные сражениями и убийствами, не беспокоили ее, в то время как что-то столь незначительное и нормальное, как, например, искренняя человеческая эмоция и проявление слабости, заставляло ее прятаться в свою раковину. Я же был повинен в идеализировании ее – сомневаюсь, что на «Нормандии» существовал хоть кто-то, не имеющий за собой подобного греха, по крайней мере, в некоторой степени. Мне уже не в первый раз довелось увидеть скрывающуюся за маской легенды женщину, и я хотел узнать больше, хотел узнать о ней все.

Правила существовали не просто так – я прекрасно это понимал. Они были призваны предупредить именно то, что только что произошло – сомнение в действиях офицера более высокого звания только потому, что ты не одобрял их и считал, что командир выше этого. Но в случае с ней я ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, что, являясь профессионалами, мы сумеем отделить личную жизнь от службы, однако все сложнее становилось вести себя так, будто она была только моим командующим офицером и ничем более. Мне вдруг захотелось вновь увидеть ее улыбку.

– День почти удался, - наконец нарушил я молчание, когда мы проходили мимо СБЦ. Едва заметный намек на ухмылку проглянул сквозь ее затравленный вид.

– День удался, - прошептала Шепард в ответ. – Я обзавелась новой броней, и мне довелось полетать – на мой взгляд, я отлично провела время.

Вот и все, что потребовалось, чтобы разрядить обстановку, и к тому моменту, как двери лифта закрылись за нами, мы уже вели себя так, словно последних тридцати минут и не случилось. Джена в совершенстве владела этим механизмом психологической адаптации: она умела говорить о подобных вещах отстраненно, словно это происходило не с ней, а с кем-то другим. Но сегодня мне довелось увидеть что-то, не предназначенное для моих глаз – редкий момент, в который Шепард была потрясена. И это застало врасплох нас обоих. Когда она посмотрела на меня с вызовом, выглядя при этом уязвимой и юной, все, чего я хотел – это остановить время и заставить все ее проблемы исчезнуть. Как будто в моих силах сделать для нее что-то, чего не могла она сама.

На выходе из лифта Джена рассказывала мне о том, какое оружие она достала в арсенале Спектров, а по пути к переходному шлюзу «Нормандии» я заметил, что даже несмотря на то, что она шла быстрее обычного, ее движения вновь приобрели привычную самодовольную манеру.

У меня возникло столько вопросов, но пока мне пришлось держать их при себе. Шепард не обязана отвечать на них, а мне вовсе не обязательно знать. Так что я просто собирался делать то, что должен был – следовать за ней на край света и обратно, выполнить задание и никогда больше не подвергать сомнению ее приказы.