Свидетель по делу – кошка

Хм, а если Галгалея решила проверить, стала она бессмертной или нет? Впрочем, наверняка это чушь. Она бы выбрала не такой опасный способ проверки, и точно не стала бы пить перед этим слабительное.

В общем, мне кажется, Эдгар говорит правду. Если и убивать Галгалею, то до укуса, а не после. А то подозрения как раз падут и на него (как, собственно, и произошло).

— Ну что ж. Спасибо, пойду искать другую жер… в смысле, другого убийцу. У тебя, кстати, нет идей, кому она могла перейти дорожку?

— Она бегала вдоль и поперек по всему периметру, напетляв достаточно.

Кажется, Эдгар понял меня буквально. Все же разница в культурах чувствуется. Или он имеет в виду, что Галка задолбала половину Академии? Ха! Это он ее еще в виде призрака не видел.

Прощаюсь с вампиром, но он вдруг останавливает:

— Что такое «милавитса»?

Не сразу понимаю, о чем речь. А как понимаю, не могу удержаться от нервного смеха. Какие у нас, однако, темы для беседы! То «Сумерки», то магазины нижнего белья.

Провожу Эдгару краткую экскурсию в мир дорогого женского белья. Вампир выглядит немного разочарованным. Кажется, он ждал что-то более интересное.

Снова прощаюсь и покидаю башню. Что сказать, тревога Ирки была ложной, вампир, кажется, никого не убивал. Будем копать дальше. Эх, жаль, конечно, что сама покойная ничего не помнит!

Глава 15

После фиаско с вампиром решаю придумать что-нибудь другое. Что делать? Как ни крути, самый подозрительный у нас это ректор. Но подходить к нему с вопросами мне как-то не с руки, решаю аккуратно разведать все через секретаршу, Аллет.

Вот только Аллет путает мне планы, вручая пришедшее с курьером письмо. Прямо в приемной разворачиваю желтоватый конверт, и сердце подпрыгивает в груди:

«Мариночка, это Федор Иванович. Надеюсь, вы меня помните».

Ого! Ничего себе! Он что, в этом мире? Торопливо пробегаю глазами, после чего под понимающим взглядом Аллет выскакиваю из приемной, снова открываю письмо, возвращаюсь к началу и перечитываю более внимательно.

Федор Иванович — да, это действительно он, и он жив! — пишет, что не погиб, а угодил в стихийный портал и очутился в Кеалмэ. Что он узнал про меня от следователей, работающих над делом покойной Галки, и сразу же поехал в Академию СУМРАК выяснять, что и как.

«Марина, я был на похоронах, но уехал».

Ого! Это была не галлюцинация! Так, а почему он тогда не зашел? А, вот, не хотел отвлекать во время важной церемонии… знал бы он, в какой цирк эта церемония превратилась… заглянул к ректору… обсудил смерть Мымры…

Про Галгалею он пишет неожиданно подробно:

«Я слишком хорошо знаю вас, чтобы не понимать, что вы решите расследовать ее убийство. Не стану вас отговаривать, знаю, это бесполезно. Но, может, вам приходятся мои наблюдения. В прошлый визит мне удалось узнать, что Галгалея не была истинной Урлах-тора. Но это выяснилось слишком поздно…».

Ректор, пишет Федор Иванович, начал сомневаться в том, что Галгалея его истинная, только после ее смерти. В том числе потому, что не умер вместе с ней.

«Думаю, вы уже заподозрили Урлах-тора в убийстве. По правде говоря, я в этом не уверен. Он слишком серьезно относится к истинности, Мариночка. Сомневаюсь, что стал бы убивать Галгалею, не имея при этом твердой уверенности, что она не истинная. Даже из ревности к дроу».

Часть про расследование заканчивается веселым «и я наслышан о вашей Галгалее, скорее, это она бы его убила». Вот тут я, конечно, согласна, но это не значит, что ректора можно полностью исключить из расследования. Проверить надо. Это же не случайный подозреваемый с непонятным мотивом вроде Эдгара МакКолина.

В самом конце, уже после рассуждений насчет Урлах-тора, следует обещание приехать, но не сейчас, а во время Осеннего бала.

«Сожалею, Мариночка, но меня отправляют в командировку, увидеться с вами я не успеваю, только передать письмо. Но мы с вами обязательно увидимся…».

Федор Иванович прощается, и я тут же сворачиваю письмо, убираю в карман формы и начинаю прикидывать, когда там Осенний бал. В конце сентября?

Думать об этом неуловимо приятно, и я почти начинаю прикидывать, уместно ли будет надеть мой новый голубой костюм, или лучше все-таки купить платье как приличный человек, но потом все же заставляю себя вернуться к расследованию.

Помнится, Зург что-то рассказывал… вернее, обещал рассказать: про Галку, дроу и ректора. Что же там было?

Настроение как-то неуловимо поднимается, и я чуть ли не вприпрыжку несусь допрашивать Зурга. Не провести ему время со своими инкрустациями, ой не провести! Ну ничего, труп Мымры никуда не убежит. Точнее, призрак Мымры никуда не улетит, если не принять срочные меры и не найти убийцу.

Спускаюсь в подвал:

— Ну что там этот ваш?.. — бурчит гоблин, откладывая в сторону очередной магический предмет: зеркало в эмалевой оправе, все инкрустированное, простите за тавтологию, инкрустациями. — Не удивляйтесь, я видел курьера.

— Был бы он моим, господин комендант, — говорю я, пытаясь отдышаться, — он бы, сами понимаете, не уехал!

Зург ставит локти на стол и внимательно смотрит на меня. Кажется, только сейчас мне удается поймать это легкое ощущение… разочарования, что ли?

Нет, я очень, очень обрадовалась тому, что Федор Иванович жив, но ожидала-то я большего!

Чего-нибудь. Ну, не знаю.

— Вам нужен нормальный мужчина, — припечатывает комендант. — Который не будет бояться брать на себя ответственность!

Ой-ой, кажется, Зург настроен серьезно! Главное, чтобы он не стал сватать меня с ректором! А то Федор Иванович упомянул в письме что-то про ректорский интерес к моей персоне, но почему-то без пояснений.

При всем уважении, Урлах-тор это не то, что мне нужно — а если учесть, что к нему прилагается призрак Мымры, это самый настоящий кошмар! Зачем мне, в самом деле, нужны романтические отношения с участием призрака?!

К счастью, ругаться с комендантом по поводу моей личной жизни не проходится — решив, что тема исчерпана, он снова увлекается инкрустациями.

Мне приходится мобилизовать всю свою наглость, пододвинуть к его столу стол, сесть и поставить локти.

— Ну чего?

— А помните, вы хотели рассказать что-то про дроу, Галгалею и ректора?

Камнегрыз сначала хмурится, а потом начинает рассказывать, как застукал еще живую Галку в комнате дроу Элкатара, причем как раз в день перед убийством. Галка, на тот момент еще живая и от этого более привлекательная, самым натуральным образом висла на потрясенным таким поворотом дроу, и признавалась ему в любви: