"Святые" 90-е Пионер – Том II

Да и по времени не особенно долго получалось. По словам капитана вся операция займет месяц, может чуть больше. Потом свобода, и перспектива блестящего будущего в рядах одной из самых серьезных структур современности.

А это вообще мега хорошо, особенно если сравнивать с моей той, прошло-будущей жизнью. К тому моменту как я тогда вышел на волю, здесь получу уже старшего лейтенанта, а может и капитана даже. Ну а что, капитан госбезопасности — Иванов Дмитрий Аркадьевич. Вроде нормально звучит. Вот только не знаю когда структура эта переименуется, не следил как-то, да и не интересовался никогда.

Так что перспективы открываются теперь просто нереальные. С моими знаниями политического и всех других аспектов этой жизни, учитывая что я почти свой у криминалитета, да ещё и с гэ-бэшными корочками — просто дух захватывает. Главное чтобы не завалили где-нибудь на стрелке ненароком.

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 8. 02.21.1991

ФАКТ (20.02.1991)

В МОСКВЕ в самом центре города продавались консервы стоимостью 50 коп. (банку прислал читатель Н. Тарасов), полученные из Германии. Люди, отстоявшие в очереди, получили в награду консервированный ржаной хлеб. Сей продукт был произведен фирмой «Христиан Модерзон» в 1988 г.

«Не знаю, как себя чувствует наше правительство, когда нам подают подачку западные державы, а я не хочу поверить в то, что мы нищие…» — пишет семнадцатилетний А. Касьянов из Краснодара. «Я приемлю покупку продуктов за деньги — так сказать, на равных, что не унизит наше национальное достоинство. Иначе зачем мы воевали…» — восклицает участница войны Н. Загоруйко из Львова. Ни одно из почти шестисот писем читателей, не содержит другого взгляда на получаемую помощь.

Кстати, о размерах помощи. Данные Управления продовольственных товаров Мосгорторга показывают, что в магазины Москвы ежедневно поступает около 20854 т продуктов питания, а гуманитарная помощь составила с 29 ноября 1990 г. всего 6709 т.

Глава 22

Первое задание пришло на рассвете следующего дня. Суть была проста, и уже озвучивалась — захватить и «перепрятать» ключевых лиц Патринской организации. Но просто, не всегда легко, и что-то меня напрягало.

Внешне, сложностей никаких. Адрес есть, — деревенька километрах в сорока от города, частный дом. Отправил туда Шухера с Соней, скатались, сообщили что с виду всё тихо, никаких следов присутствия «плохишей». Тянуть не стал, собрал бойцов и туда. Ехали впятером на двух машинах, мы с Шухером на девятке, и трое афганцев на Волге.

День ясный, морозный. Солнце резало глаза, заставляя жмуриться и опускать солнцезащитный козырек.

Перестраховавшись, подъехали с другой стороны, рассчитывая пройти к нужному дому через дворы, огородами. Хозяйка — старуха с лицом, как сморщенное яблоко, — пустила нехотя, крестясь. Перелезали через забор по-воровски: первым Соня, змеёй скользнув между сугробами и ржавой сеткой. За ним — Круглый, — несмотря на кличку, худой и едкий, как щёлочь. Потом Шухер с Михой, а я замыкал цепь, прислушиваясь к тишине.

— Да что мы, блядь, в детсаду?! — Круглый фыркнул, когда по моей команде все рухнули в снег. Его голос дрожал от адреналина. — Нет там никого! Никаких следов! Даже мыши попрятались!

Следов и правда не было. Но входа в дом два, и второй отсюда не виден. А вообще да, всё казалось спокойным. Даже слишком спокойным. Я прижался к промёрзшей земле, краем глаза пытаясь уловить хоть какое-то движение. Соня, закутанный в дублёнку, сопел рядом, потея. Шухер и Миха слева молчали, но оружие уже приготовили.

— Говорю же — пусто! — Круглый снова дёрнулся, вставая на одно колено. — Или ты, Пионер, ослеп?

— Уверен? — спросил я, всматриваясь в блестящее на солнце окно. Вроде мелькнуло что-то за занавеской… или показалось?

— Да чё тут может быть!

— Ну раз уверен, или первым, спорить не буду.

Он встал. Медленно, с вызовом, будто бросая перчатку невидимому врагу. Снег громко хрустел под ботинками.

— Чего замерли? Пошли, ёб… — успел он крикнуть прежде чем раздался выстрел.

Звук был сухим, коротким — как щелчок сломанной ветки. Круглый рухнул в сугроб лицом вниз.

— Откуда?! — заорал Шухер, вжимаясь в снег. Но Соня уже сорвался с места, метнувшись к сараям, как тень. Его крик разорвал тишину:

— Дом слева! Окно чердака!

Мне повезло, не знаю как, но смог извернуться, отпрыгнув за почерневшие от времени и слегка присыпанные снегом бревна. Миха сползл в небольшую выемку в земле. От пуль укрывает, но носа не высунешь. Шухер забился в щель между обвалившимися постройками.

Чуть привстав на локтях, глянул в сторону соседнего дома. Точно, чердачное окошко, его ещё слуховым называют. Чёрное на фоне таких же досок, оно сливалось с фоном, поэтому сразу я на него внимания и не обратил.

Подобравшись, прицелился, трижды нажал на курок, резко выпрыгнул из своего укрытия, и туда же к сараям.

Прижался к стене, потом протиснулся в приоткрытую и заваленную снегом дверь.

— Что там? — впотьмах наткнулся на Соню.

— Да непонятно. Долбит с чердака, внизу вроде тихо. Но это знаешь, не аргумент. Сунемся, а там ещё кто-нибудь… — тяжело дыша, вытер он пот со лба.

— Да сними ты дублёнку! — вырвалось у меня. — В ней ты как черепаха в панцире!

— Не-не… — он замотал головой, — Ветер продует, лёгкие схватит…

— Бредишь?! — я схватил его за плечо, разворачивая к себе. — Пуля в башке — это навсегда! Снимай, я сказал!

Он скинул дублёнку, съёжившись в свитере. Теперь казался хрупким, как подросток.

— Ну вот, — я швырнул одежду в угол, — Так хоть двигаться можешь.

Соня обхватил себя руками, зубы стучали:

— С-с чего стреляет?

— ПК, — ответил я, прислушиваясь к ритму очередей.

— Значит патроны не скоро кончатся…

— Ага. Нескоро. Надо помочь.

План, если это можно так назвать, родился, когда осматриваясь в сарае, я наткнулся на сено. Скомкал, запихнул в дублёнку — получилось подобие чучела.

— Бросишь это в дверь. Стрелок отвлечётся — я к дому рвану.

Соня уставился на «куклу», потом на меня:

— Это… это же самоубийство.

— У тебя есть вариант лучше? — спросил я, проверяя обойму. В стволе — пять патронов. Последних.