Святые Спиркреста
Шрифт:
— Красивая соперница — да. — Захара гогочет. — И левая рука!
Она выбегает из комнаты прежде, чем я успеваю ответить, и ее смех эхом отдается за ней.
Я бы тоже рассмеялся, если бы она не была так трагически права.
Не то чтобы я не привык к подобным рассуждениям. Делить время общения с самыми популярными мальчиками года — значит постоянно находиться в окружении девочек. Раньше я думал, что Эвана — американского спортсмена-звезды
Некоторые девушки предпочитают сильную и молчаливую привлекательность моносиллабизма и синяков Якова, а некоторые — темную грань погранично-социопатических наклонностей Луки. И, конечно, у меня есть своя привлекательность и свои костюмы.
Но ни одна из них меня не привлекает. В конце 11-го года обучения, в момент пьяного высокомерия, Лука и Эван заключили пари, что мы, как группа, переспим с каждой девушкой в году. Это была глупая идея, и, вероятно, она больше отталкивала девушек, чем привлекала их.
К сожалению, это также было снято на чей-то телефон и впоследствии широко распространилось.
После лета, когда мы возвращаемся в старшую школу, я надеюсь, что спор будет похоронен и давно забыт, но меня быстро разочаровывают.
Сев, который в конце 11-го класса сделал предложение своей девушке Каяне, теперь одинок и лечит разбитое сердце. Эван, до сих пор страдающий от необъяснимой одержимости желать и причинять боль своей бывшей подруге Софи Саттон, стремится отвлечься. Яков встречается нечасто, но он всегда возвращается с летних каникул в депрессивном настроении и, вероятно, просто жаждет дружеского человеческого общения.
А Лука, как я начинаю подозревать, просто хладнокровный зверь, который ищет себе существо поменьше, чтобы садистски поиздеваться над ним.
Короче говоря, мои друзья начинают 12-й год обучения, и их A-levels стоят на последнем месте в списке их приоритетов.
— Я собираюсь поставить точку в нашем споре, — заявляет Северин в первый день после того, как мы все собрались в центре общей комнаты шестого класса. — У нас осталось всего два года, и нам еще предстоит набрать почти сто пятьдесят девочек.
— Ты ведешь счет, да? — спрашиваю я, не пытаясь скрыть насмешку в своем голосе.
Он совершенно серьезно кивает.
— У меня в телефоне до сих пор хранится список, который мы составили. — Он открывает свой телефон и открывает приложение для заметок, показывая экран в мою сторону. — Видишь?
— Дай-ка я посмотрю, — говорит Эван, берет телефон Сева и заглядывает в него.
Лука берет телефон Сева из рук Эвана и ухмыляется. — Не волнуйся, Эв, нашего маленького префекта там нет.
— Какого маленького префекта? — спрашивает Эван, но его челюсть стиснута, мышцы подергиваются.
Лука не обращает на него внимания, пролистывая список со злобной улыбкой на бледном лице, его серые глаза остры, как лезвия ножей.
— Так много имен пропало из нашего славного списка. Джентльмены, мы на кого-нибудь претендуем? Или в этом году в игре участвуют все девушки?
У Луки есть один тип: девушки, которых хотят его друзья.
Именно поэтому Эван ни за что на свете не признался бы, что проверял имя Софи в списке, и именно поэтому Сев и Яков оба пожимают плечами на вопрос Луки.— Блэквуд? — спросил Лука, его игривый тон скрывал опасную грань. — Я вижу, что имя Теодоры все еще отсутствует в списке. Ты на нее претендуешь?
— Она не объект и не территория, так что нет, я на нее не претендую.
— Ты прав. — На бледном лице Луки заиграла лукавая улыбка. — Не похоже, что она когда-нибудь переспит с тобой.
Он намеренно искажает смысл моих слов, но Лука не любит ничего, кроме как провоцировать других. А я не настолько глупа, чтобы поддаться на его бесхитростные манипуляции.
— Она ни с кем не спит, — отвечает Яков, прежде чем я успеваю ответить. — Ее отец назначил награду за голову любого, кто к ней прикоснется.
Я резко поднимаю голову и встречаюсь взглядом с темными глазами Якова. Он только что провел лето в России, где живет отец Теодоры. Конечно, Россия — большая страна, самая большая в мире, но мне интересно, так ли тесен там мир сверхбогатых людей, как здесь, в Англии. Я хочу расспросить его обо всем, что он знает, но не сейчас, не здесь.
К тому же, зная Якова, он мог просто пошутить. По его бесстрастному тону и нейтральному выражению лица это почти невозможно определить.
Я перевожу взгляд на него и вижу, что Северин смотрит на меня сузившимися глазами. Выхватив свой телефон из рук Луки, Сев говорит с неожиданной властностью.
— Теодора вне зоны доступа.
Лука поднимает брови. — Почему?
— Если Закари с ней не спит, то никто из нас не спит, — пожимает плечами Сев. — Я просто реалист.
— Если она не в теме, — говорит Эван, шлепая меня по руке в знак спортивной поддержки, — Может, в этом году ты сможешь нацелиться на кого-то, с кем у тебя действительно есть шанс переспать.
Я пожимаю руку и с гримасой отмахиваюсь от его руки. — Этого не будет.
Эван моргает — как будто он, как никто другой, должен быть озадачен концепцией бесповоротной привязанности к одному человеку.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.
— Я ни на кого не ориентируюсь. Теодора — единственная, кто достоин моего желания. Если бы я попытался, то не смог бы остановить свой выбор ни на ком другом. Мы с ней как-то связаны судьбой. Все остальное было бы обречено в принципе.
Мои друзья молча смотрят на меня, как будто я только что заговорил на совершенно чужом для них языке. Наконец Лука нарушает молчание насмешливым хмыканьем.
— Если она твоя суженая, то почему вы до сих пор не вместе?
Я пожимаю плечами. — Нам по семнадцать. Жизнь длинная.
— Черт возьми, — пробурчал Северин. — Ты уже единственный девственник в группе, а теперь говоришь нам, что готов ждать до старости из-за судьбы… Что это вообще за судьба?
Если бы меня хоть немного волновало, что они обо мне думают, я бы, возможно, потрудился объясниться. Но когда я смотрю на их лица, меня переполняет безразличие. У Сэва и Эвана рты приоткрыты в детском замешательстве, у Луки — перекошены в насмешливой ухмылке.