Святые Спиркреста

Я киваю. Я снова становлюсь одиннадцатилетней девочкой, мой голос — твердое яйцо в горле, я захлебываюсь им, сглатывая слезы. Я не смею произнести ни слова, не смею даже пошевелиться. Я сижу неподвижно, как марионетка, сцепив руки на коленях.

Все мое существование — одна большая черная клякса ужаса.

Отец интерпретирует мое молчание так, как ему заблагорассудится. Чаще всего он принимает его за послушание. Сегодня он принял его за бунт.

— Или ты не сказала об этом школе? Ты солгала им, Теодора, как солгала мне?

Я никогда не лгала тебе, хочу сказать я. Я никогда не лгала им. Я скрывала правду, чтобы защитить себя, чтобы защитить ваши планы.

— Школа рекомендовала Теодоре поступать в университет, мистер Дорохов, — вмешивается мистер Эмброуз. — Мы призываем всех наших учеников подавать документы, даже тех, кто не уверен в своих силах, поскольку часто обстоятельства или цели учеников могут измениться после дня получения результатов.

— Вы подтолкнули ее к поступлению в университет? — Мой отец усмехается, глядя прямо на меня. Я смотрю себе под ноги, потому что не решаюсь заглянуть в бездну его глаз, но чувствую, как его вес сжимает мое горло, затрудняя дыхание. — Вы также поощряли ее быть шлюхой?

Я оцепенела всем телом, мой разум стал пустым.

Он знает. Но откуда он знает?

Откуда он вообще может знать?

Ведь кто-то должен был ему рассказать.

Единственный человек, которому я рассказала, была Инесса, и Инесса поклялась на кресте, что никогда никому не расскажет.

Закари тоже поклялся, что никому не расскажет. Но Закари не стал клясться — да и не нужно было, я слишком хорошо ему доверяла. Закари не давал клятв, но разве он когда-нибудь предаст меня?

И тут я вспомнила о дурацком пари Молодого короля, о том отвратительном списке девушек, с которыми они переспали. Если я проверю этот список, будет ли в нем мое имя?

И если да, то что это значит?

Имеет ли это значение?

Мое предательство могло произойти только по вине Закари — случайно или нет. Имеет ли это значение?

Имеет ли хоть что-то значение?

Говорит мистер Эмброуз, его голос жестче, чем обычно. Он просит моего отца сохранять уважение и воздерживаться от подобных выражений. Моему отцу все равно. Мне тоже все равно. Я хочу сказать мистеру Эмброузу, чтобы он сдался, оставил все как есть, что это ничто по сравнению с тем, что сделает мой отец, когда мы покинем Спиркрест.

Это ничто по сравнению с наказанием, которое отец приготовил для меня на всю жизнь.

— Теодора, — обращается ко мне мистер Эмброуз. — Ты в порядке?

Я смотрю на него и улыбаюсь. — Спасибо вам за все, мистер Эмброуз.

Он хмурится в замешательстве, но мой отец встает, прежде чем он успевает сказать что-то еще.

— Я попрошу своих людей забрать ее вещи, — холодно говорит он. — Мы уходим.

Он бросает на меня взгляд, полный ненависти и отвращения. — Идем.

Он игнорирует рукопожатие мистера Эмброуза и выходит из кабинета.

— Теодора, — говорит мистер Эмброуз так тихо, что я едва его слышу, — ты не одна.

Я бросаю на него удивленный взгляд, но спешу за отцом, который уже бежит по коридору.

Мы покидаем Спиркрест в тишине.

Проходя по коридорам, я вижу лица учеников, те самые фотографии, которыми я восхищалась, когда пришла сюда в первый раз. Портрет моей старосты смотрит на меня в ответ, чужое лицо, потому что я не она, не совсем.

Как это возможно, что я пришла сюда маленькой девочкой одиннадцати лет, испуганной и безголосой, и что я ухожу сейчас, молодая женщина восемнадцати лет, такая же испуганная и безголосая?

Потому что у меня нет выбора. Потому что я попала в ловушку и никогда не смогу освободиться от отца, от страха, который сковывает мое сердце, когда он рядом.

Мы спускаемся по ступеням из Старого поместья, и я останавливаюсь, потрясенно моргая.

Небо безоблачное, глубокого сине-голубого цвета. Лучи солнца еще не горят, но они теплые и яркие. Сквозь распускающуюся листву деревьев, выстроившихся вдоль дорожек, пробиваются блики света. Сейчас весна, и в воздухе пахнет дождем, солнцем и травой.

Заключенный не может сбежать из своей камеры, потому что здесь есть стены, ворота, замки и стража. Голос Закари звучит в моем сознании мягко, его высокомерный смех звенит в его словах. Что тебя останавливает, Теодора Дорохова?

Я так и не ответила на его вопрос, но я даю себе труд ответить на него. Покопаться в себе, собрать всю имеющуюся информацию и синтезировать ее в новые свежие идеи. Тезис или решение.

Что тебя останавливает, Теодора Дорохова?

Я задала себе этот вопрос, как вопрос для эссе — последнее задание в моей академической карьере.

Глава 43 Уход

Закари

Теодора не возвращается из кабинета мистера Эмброуза.

Я жду ее у других классов, но она не приходит ни на один из них. Вечером я иду в библиотеку, к нашему месту на верхнем этаже, в золотом свете, где наша любовь вспыхивала и угасала, как луна. Ее там нет.

На следующий день я застаю всех ее друзей и расспрашиваю их всех. Роза, Камилла, Каяна, Жизель. Никто из них ее не видел. Я разыскиваю Инессу, кузину Теодоры и ее единственную настоящую подругу в Спиркресте, но Инесса хмурится и говорит мне то же самое, что и остальные: что она не видела Теодору. Озабоченность на ее лице отражает мою собственную, заставляя мой желудок сжиматься от ужаса.

В голове прокручиваются возможные варианты. Прием у врача. Семейная неприятность. Несчастный случай.

Наступает конец недели, и я иду на собрание "Апостолов" с крошечной искоркой надежды в груди. Искра гаснет, когда мистер Эмброуз тоскливо объявляет, что в программе осталось два кандидата. Я бросаю взгляд на Саи Махал, которая сидит рядом со мной, и мы обмениваемся шокированными взглядами.

После собрания я жду, пока Саи Махал уйдет, и обращаюсь к мистеру Эмброузу. Мне не нужно ни о чем его спрашивать. Он вздыхает и переплетает пальцы.

— Мне очень жаль, Закари. Мне очень, очень жаль.

— Почему она бросила учебу, сэр? Где она?

— Ее отец приехал за ней в понедельник. Он решил забрать ее из Спиркреста.

— Что?

Мистер Эмброуз наклонил голову. Я никогда не видел на его лице такого жалостливого выражения. — Он сказал мне, что она не будет учиться в университете, потому что переезжает в Россию, чтобы жить с ним.

— Нет-нет, но она будет учиться в университете, она будет учиться в Оксфорде — мы оба.