т.1 Стихотворения и песни

ЧУДО

На этом свете нет чудес, Хотя поверий груда. Стоит плотина до небес, Но это ведь не чудо. Я по ледовым гребням лез, Я знаю слов значенье. На этом свете нет чудес — Одно лишь исключенье. Никем не узнан, не любим, Сомненьями богатый, Я жил смотрителем лавин И сторожем заката. Стояли горы у дверей, Зажав долины-блюда, Как совещание зверей, И звери ждали чуда. И чудо вышло на порог, Зажмурилось от снега. И чудо сделало снежок И запустило в небо. Снежок распался на снежки… И тот рисунок школьный От звезд отламывал куски, И было больно-больно. А чудо, весело смеясь, Конфеточку сосало, Толкало в пропасти меня, Но в пропасть не бросало. Снега ударили с небес, Мир задрожал от гуда. На этом свете нет чудес — Одно лишь, в общем, чудо! 1965

«Я гляжу сквозь тебя, вижу синие горы…»

Я гляжу сквозь тебя, вижу синие горы, Сквозь глаза, сквозь глаза — на пространства земли, Где летят журавли, где лежат командоры, Где боками стучат о причал корабли. Гребни каменных гор машут сорванным снегом, В мачтах молний встает, как дредноут, гроза, И плывут облака по глазам, как по небу, И стекает луны золотая слеза. Я иду сквозь тайгу по весне белокрылой, По колено в воде по разливам бреду… Я иду сквозь тебя, пока есть мои силы, Даже если уже никуда не иду. 1965

«Знаком ли ты с Землей?..»

— Знаком ли ты с Землей? — Да вроде бы знаком. — А чей тут дом стоит? — Да вроде общий дом. А может, это твой. Внимательно смотри, Ведь нет земли такой В других концах Земли. Вот крыша в доме том — Ледовый океан, Вот погреб в доме том — Хакассии туман. И дверь за облака, И море у ворот, В одном окне — закат, В другом окне — восход. Он твой, конечно, твой — И крыша, и крыльцо С звездой над головой, С могилами отцов. И реками пьяна Непройденная ширь, Страны моей весна — Желанная Сибирь. 1966

«Июльские снега — не спутай их с другими…»

Июльские снега — не спутай их с другими. Июльские снега, Памирское плато… Приветствую тебя! Твержу твое я имя, Но ветры мне трубят типичное не то. А мне твердят одно: ты должен быть, ты должен — Прозрачным, как стекло, и твердым, как наган. В июле будет зной, а в январе морозы, А мне пример такой — июльские снега. Все вроде хорошо, и все в порядке вроде. Я там-то все прошел, я там-то не солгал. Привет тебе, привет! Как памятник свободе, Пылают в синеве июльские снега. 13 июля 1966

«Над киностудией свирепствует зима…»

Над киностудией свирепствует зима: Стоят фанерные орудия в снегу, Поземка ломится в картонные дома, Растут сугробы на фальшивом берегу. В ночном буфете пьют актеры теплый чай, Устав от света, как от жизни старики. По павильонам постановщики стучат И строят лестницы, дворцы, материки. И лишь пожарник в новых валенках — топ-топ, Ночной патруль, суровый взгляд из-под руки — Не загорелись бы, не вспыхнули бы чтоб Все эти лестницы, дворцы, материки, Не провалился бы к чертям весь этот мир, И сто дредноутов не сели бы на мель. Не спи, пожарник! Ты хозяин всех квартир И добрый гений свежекрашеных земель. Но ты ведь слышишь, часовые-то — топ-топ, Наган у пояса, ах, если б лишь наган! Но ты ведь видишь, как ракетам прямо в лоб Ревут и хлещут озверевшие снега. Ракеты с берега, ракеты с корабля — По тихим улицам, по сонным площадям… И нет пожарника, и брошена земля, Лишь два полковника за шашками сидят. 1966

КУРСАНТ

Не пожелай ни дождика, ни снега, А пожелай, чтоб было нам светло. В полглобуса локаторное небо, Полмира проплывает под крылом. Плывут леса и города: А вы куда, ребята, вы куда? — А хоть куда — а хоть в десант, Такое звание — курсант. И, рассекая синие пространства, Пересекая желтый след луны, Выходят на задание курсанты, Летающие парни — летуны. Мигнет далекая звезда: А вы куда, ребята, вы куда? — А хоть куда — а хоть в десант, Такое звание — курсант. И никому об этом не расскажешь, Как ветры гимнастерку теребят, Как двигатель взревает на форсаже, Отталкивая землю от себя. Плывут леса и города: А вы куда, ребята, вы куда? — А хоть куда — а хоть в десант, Такое звание — курсант. 1966

ПРОПАЛИ ВСЕ ЗВУКИ

Пропали, пропали все звуки, И странная, странная тишь, Как будто не крылья, а руки, Как ласточка, выгнув, летишь. Как будто бежишь по песку ты, А двигатель, правда, стоит. Секунды, секунды, секунды — Последние шансы твои. Случись же такое вот дело — Я сам же хотел в небеса, — Я летчик — товарищ Гастелло, Я Пашка — обычный курсант. Я падаю взрывчатым телом, А крыши согнулись и ждут. Я, кажется, знаю, что сделать, Чтоб эту не сделать беду. 1966

ДА БУДЕТ СТАРТ

На заре стартуют корабли, Гром трясет окрестные дороги. От Земли на поиски земли, От тревоги к будущей тревоге. Мы построим лестницу до звезд, Мы пройдем сквозь черные циклоны От смоленских солнечных берез До туманных далей Оберона. Не кричите — крик не долетит, Не пишите — почта не доходит. Утопают дальние пути Там, где солнце новое восходит. Нет привала на пути крутом, Где гроза сшибается с грозою. До свиданья. Плавится бетон. Звездолет становится звездою. Мы построим лестницу до звезд, Мы пройдем сквозь черные циклоны От смоленских солнечных берез До туманных далей Оберона. 1966

СНЕГОПАД

И ты приди сюда и в холод, и в жару, На высокую планету простаков. Розовеет к вечеру Донгузорун, И Эльбрус пошит из красных облаков. И снегопад на белом свете, снегопад, Просыпаются столетия в снегу. Где дорога, а где мелкая тропа, Разобрать я в снегопаде не могу. И ты представь, что не лежит вдали Москва И не создан до сих пор еще Коран — В мире есть два одиноких существа: Человек и эта белая гора. Но с вершины через скальные ножи Ты посмотришь вниз, как с мачты корабля: Под ногами что-то плоское лежит И печально называется Земля. И снегопад на белом свете, снегопад, Просыпается столетие в снегу. Где дорога, а где мелкая тропа, Разобрать я в снегопаде не могу. 1966

НАКРА

Вот тебе горы, вот тебе небеса, а вот моя рука. Вот тебе скалы — это тоже немало — и еще река. За полчаса до утренней синеющей зари С товарищем по паре сигарет ты искури И вверх иди — туда, где стоит всегда Накра, Накра, Накра — белая гора. Накру как Накру накрывает жара, но в основном ветра. Если уж холод, то уже холод такой, что не махнешь рукой. Тихонечко по полочкам, по скальным островам, Зацепочки с иголочку, но чтоб не спасовать! Ведь есть еще места, где не так проста Накра, Накра, Накра — белая гора. В этом году есть немало причин тебе вернуться вниз, Кроме того, надо сердце лечить, и больше не влюбись. И ты идешь по льду, который блещет, как слюда, И ты увидишь то, что не видел никогда, Когда очутится под тобою вся Накра, Накра, Накра — белая гора. 1966

АЗИАТСКАЯ ПЕСНЯ

Ты как хочешь: пиши не пиши, Только вслед мне рукой помаши. Самолет, мой отчаянный друг, Высоту набирает звеня. Самолет улетает на юг, Где давно ожидают меня Азиатские желтые реки, Азиатские белые горы, Раз увидел — так это навеки, А забудешь — так это не скоро. Азиатские пыльные тропы, Азиатские старые люди, И кусочек моей Европы У пропеллера в белом блюде. Мне закаты читают Коран, Мне опять — вечера, вечера. Вот налево разлегся Тибет, И виднеется справа Сибирь, И тоска по тебе, по тебе, И разлучные версты судьбы. Я с друзьями хожу и пою, Я зарю бирюзовую пью, И вот здесь, посреди ледников, Что висят перед нами стеной, Я плыву к тебе, как ледокол, Оставляя, представь, за спиной Азиатские желтые реки, Азиатские белые горы, Раз увидел — так это навеки, А забудешь — так это не скоро. Азиатские пыльные тропы, Азиатские старые люди, И кусочек моей Европы У пропеллера в белом блюде. 1966