т.1 Стихотворения и песни

«Пора в дорогу, старина…»

Пора в дорогу, старина. Пора действительно в дорогу… Лежит великая страна — Струна. Струна… Жена застыла у порога. Пора в дорогу, старина, Пора действительно в дорогу. И люди, будто бы леса, Стоят, стоят перед тобою, И песни, словно небеса, Летят дорогой голубою. Пора в дорогу, старина. Пора действительно в дорогу… Струна, жена и стремена — Твои три счастья, три итога. Июль 1973

НОЧНАЯ ДОРОГА

Нет мудрее и прекрасней средства от тревог, Чем ночная песня шин. Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог Штопаем ранения души. Словно чья-то сигарета — стоп-сигнал в ночах: Кто-то тоже держит путь. Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай, — Можно только фарами мигнуть. То повиснет над мотором ранняя звезда, То на стекла брызнет дождь. За спиною остаются два твоих следа, Значит, не бесследно ты живешь. В два конца идет дорога, но себе не лги — Нам в обратный путь нельзя. Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги, Значит, есть, наверно, и друзья. Не верь разлукам, старина, их круг — Лишь сон, ей-Богу. Придут другие времена, мой друг, Ты верь в дорогу. Нет дороге окончанья, есть зато ее итог: Дороги трудны, но хуже без дорог. 1 августа 1973

ИМЕЮТСЯ СВОБОДНЫЕ ТАКСИ

Ах, знаете вы тот аэропорт, Где толпы пассажиров многотонны, Где самолеты кружатся толпой Над полосой горячего бетона? Небрит, несовершенен, но красив, Я слушал там, как приглашенье к старту: «Имеются свободные такси В Алупку, Феодосию и в Ялту». Увы, но я там был случайный гость, Не для меня маршруты эти были: Меня ждала страна сплошных снегов — Суровые арктические мили. И там, где ветер айсберги носил, Я говорил: «Не вешать нос, ребята: Имеются свободные такси В Алупку, Феодосию и в Ялту». Забросила судьба туда меня Через одно созданье дорогое, Которое решило поменять Одно, как говорится, на другое. И, до конца ее не расспросив, Я ей сказал чуть-чуть холодновато: «Имеются свободные такси В Алупку, Феодосию и в Ялту». Вот так живу за тридевять земель, Курю табак на баке пакетбота. Язычник, поклоняюсь я зиме, Помноженной на тяжкую работу. Когда-нибудь и я паду без сил На той земле, что праздностью объята. Имеются свободные такси В Алупку, Феодосию и в Ялту. 2 августа 1973

«Надеюсь видеть вас счастливыми…»

Надеюсь видеть вас счастливыми, Не юной красотой красивыми, На шумных встречах — молчаливыми, С детьми — талантливо-игривыми. Надеюсь, ваши приключения, Пожары ваши и метелицы Не привели вас к заключению, Что ничего уж не изменится. Надеюсь видеть вас, счищающих Тугую грязь с сапог поношенных, Крамольным глазом возмущающих Ханжей и критиков непрошеных. Надеюсь, дети ваши здравствуют И шествуют тропой отважною, Растут ужасные, лобастые И замышляют нечто важное. Надеюсь видеть вас спокойными Перед болезнями и войнами, Перед годами и разлуками, Перед сомненьями и муками. Надеюсь, что листы падучие Не означают нам предснежия, А просто сорваны по случаю Грозою летнею и свежею. 5 ноября 1973

«Я иду на ледоколе…»

Я иду на ледоколе, Ледокол идет по льду. То, трудяга, поле колет, То ледовую гряду. То прокуренною глоткой Крикнет, жалуясь, в туман, То зовет с метеосводкой Город Мурманск, то есть Мурманск. И какое б положенье Ни имели б мы во льдах, Знают наше продвиженье Все окрестные суда. Даже спутник с неба целит, В объективы нас берет, Смотрит, как для мирных целей Мы долбаем крепкий лед. И какой-нибудь подводник, С бакенбардами брюнет, Наш маршрут во льдах проводит, Навалившись на планшет. У подводника гитара И ракет большой запас, И мурлычет, как котяра, Гирокомпас, то есть компас. Но никто из них не видит В чудо-технику свою, Что нетрезвый, как Овидий, Я на палубе стою, Что, прогноз опровергая, Штормы весело трубят, Что печально, дорогая, Жить на свете без тебя. 16 октября 1973

ЧУКОТКА

Мы стояли с пилотом ледовой проводки, С ледокола смотрели на гаснущий день. Тихо плыл перед нами белый берег Чукотки И какой-то кораблик на зеленой воде. Там стояла девчонка, по-простому одета, И казалось, в тот вечер ей было легко, И, рукой заслонившись от вечернего света, С любопытством глядела на наш ледокол. Вот и все приключенье. Да и вспомнить — чего там? Пароходик прошлепал, волнишка прошла. Но вздохнул очень странно командир вертолета, Философски заметив: «Вот такие дела». Ледокол тот за старость из полярки списали, Вертолетчик женился, на юге сидит. Да и тот пароходик все ходит едва ли, И на нем та девчонка едва ли стоит. А потом будут в жизни дары и находки, Много встреч, много странствий и много людей… Отчего же мне снится белый берег Чукотки И какой-то кораблик на зеленой воде? 15–24 октября 1973

«Там, где пел для нас прибой…»

Там, где пел для нас прибой, Я иду теперь с другой. Солнце на ее плечах, Чайки в синеве кричат. А я, представь себе, молчу, Ключи какие-то кручу… Зачем поехал я на юг Память ворошить свою? Вот пустует скамья, Где сидели ты и я. Мне другая говорит: Что случилось? Что болит? Да так, я говорю, пустяк, — Мотив не вспомню я никак, Мотив, который я любил, Помнил, а теперь забыл… Ноябрь 1973

ПЕРВЫЙ ТРАМВАЙ

Над городом, над липами белесыми Стоит мороз, пуская синеву. С мохнатыми от инея колесами Трамваи отправляются в Москву. Ведь каждый день связать им нужно заново Провинций отдаленные моря: В Черемушках, Черкизово, Чертаново «Давай поедем в город» — говорят. Сиреневый рассвет на крышах ежится, И рельсы поворотные визжат, И пальцами протопленные рожицы На ледяных окошечках дрожат. Снега над нашим городом посеяны, Мороз стекает с купола Земли, Как будто шел по северу рассеянный И крынку с белым холодом пролил. Да здравствуют московские трамвайщики — Рассветных судеб временный причал, Будильников вернейшие товарищи, Товарищи встающих по ночам! С потертыми билетами сезонными Плывем мы в океан большого дня, И воротник пальто демисезонного, Как флаг зимы на кораблях, поднят. Пока в Москве немногие увидели Сегодняшнего утра первый свет, Привет вам, обитатели обители, Катящейся по утренней Москве! 5 января 1974

ПОРА ПОДУМАТЬ О СЕБЕ

Да, мой любимый, все долги Мы заплатили непростой своей судьбе. Мы жили судьбами других, — Пора подумать о себе. А наши годы все скользят, Как птицы осени, летящие на юг. Нас не оставили друзья, Но как редеет этот круг! Как наши дети подросли — Вот верный счетчик нашим общим временам. Уйдут, как в море корабли, И торопливый поцелуй оставят нам. Да, наша молодость прошла, Но, знаешь, есть одна идея у меня: Давай забросим все дела И съездим к морю на три дня. И будет в нашей жизни миг, Когда простой весенний луч Порвет завесу низких туч, Затеяв детскую игру, И ветры, будто бы друзья, Слетятся к нашему костру. 29 апреля 1974

«Не сотвори себе кумира…»

Не сотвори себе кумира Из невеликих мелочей — Из обстановки и квартиры, Из посещения врачей, Из воскресенья и субботы, Из размышлений о судьбе. В конце концов, не в наши годы Унынье позволять себе. Не сотвори себе кумира, Ведя житейские бои, Из неизбежных и унылых Подсчетов прибылей своих. И может, ты прошел полмира В исканьях счастья своего — Не сотвори себе кумира Ни из себя, ни из него. Не сотвори себе кумира Из памяти своей земли, Из тех бойцов и командиров, Что до победы не дошли. Из истин — выбери простые, Что не подвластны временам, И сотвори себе Россию, Как сотворила нас она! 12–18 мая 1974

«Если ты уйдешь…»

Если ты уйдешь, Станет мне темно, Словно день ты взял, Словно ночь пришла под мое окно, Не горящая ни одной звездой. Словно птицы все улетели прочь И осталась мне только ночь да ночь, Если ты уйдешь… Если ты уйдешь, Как мне дальше жить, Вечерами мне ожидать кого? И ночной огонь для кого сложить? И куда мне плыть среди бурных волн? И куда девать дней своих запас? И с какой звезды не сводить мне глаз? Если ты уйдешь… Если ты уйдешь, Опустеет сад, Опустеет мир, опустеет дом, Холода пойдут по пустым лесам, Реки спрячутся под тяжелым льдом. И в пустой ночи — тьма без берегов, Половицы скрип — тень твоих шагов… Если ты уйдешь… Но лишь с тобой я жизнью полна, Как парус — мечтой, как светом — весна. Босые дожди, как дети, пройдут, И встанут цветы в моем саду. О, подари мне жизнь свою! Скажи мне только — я люблю! 15–17 июня 1974