Там чудеса

И толкнул пьянчугу к городовому.

— Забирай его.

— Погодите, — сказал я, — нет смысла терять время. Предлагаю договориться. Вы рассказываете нам, где нашли цепочку, а мы вас отпускаем.

Пьянчуга недоверчиво посмотрел на меня.

— Здесь рядом ограбили ювелирную лавку, — объяснил я. — Мы уже знаем приметы грабителей, так что обмануть нас вы не сможете. Но за помощь следствию мы вас отблагодарим. Вы даже сможете оставить себе эти деньги.

Я кивнул на золотые монеты.

— Так не полагается, Александр Васильевич, — возразил Прудников.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Если что, я возмещу убытки, и никто об этом не узнает.

— В самом деле отпустите? — уточнил пьянчуга.

— Даю слово, — кивнул я. — Показывайте, где вы нашли цепочку.

— Да вот здесь, возле люка, — пьянчуга показал куда-то в центр двора.

Я посмотрел туда, и среди вытертой брусчатки заметил темное пятно чугунной крышки.

— Вот туда они полезли, — хрипло сказал бродяга. — Я из кустов все видел. А как они в люк юркнули, я подошел посмотреть. Вижу, цепочка блестит. Ну, я ее и подобрал.

— Так вы видели грабителей? — улыбнулся я. — Можете их описать?

— Их четверо было, — сказал пьянчуга, — и все с мешками, махонькие такие.

Он показал ладонью рост грабителей.

— Но ловкие, как обезьяны. Крышку откинули и нырк туда, а потом люк за собой закрыли.

Я торжествующе посмотрел на Прудникова.

— Вот вам и свидетель, Степан Богданович.

— Это еще ни о чем не говорит, — поморщился Прудников. — Да и где мы теперь будем их искать? Это же городская канализация, Александр Васильевич. Она тянется под всей Столицей.

— Нужно спуститься в люк и все там осмотреть, — сказал я. — Внизу могут найтись какие-нибудь следы.

— Меня-то отпустите, — напомнил о себе пьянчуга. — Я же вам все рассказал.

— Отпустим, — улыбнулся я и с любопытством спросил, — а почему вы купили такой дорогой коньяк?

— Люблю шикарную жизнь, ваша милость, — приосанился Пенчуга. — Один раз живем.

— Теперь поживешь у меня в кутузке, — пригрозил ему Прудников.

Я покачал головой.

— Не стоит, Степан Богданович. Я дал этому господину слово, что мы его отпустим.

— Но это же свидетели, Александр Васильевич.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Все, что ему было известно, он уже рассказал.

Городовой отпустил пьяницу и сдвинул решетку люка в сторону.

— Тяжелая, — пожаловался он, роняя чугунный блин на мостовую.

Во дворе раздался гулкий звон. Перед нами открылся черный провал канализационного люка. В стену вместо ступенек были вмурованы ржавые скобы. Далеко внизу тихо булькала вода. Пахло из люка так же отвратительно, как за занавеской в камере Жадова.

— Лезь туда, — кивнул Прудников городовому.

— Я? — изумился полицейский.

— Ну не я же, — недовольно ответил Степан Богданович. — Или ты хочешь, чтобы господин Тайновидец туда спускался?

— Грязно там, ваше благородие, — нерешительно ответил городовой.

— Лезь, кому говорю, — рявкнул Прудников.

Городовой неохотно полез в люк.

— Фонарик у вас есть? — спросил я.

— Есть, ваше благородие, — печально ответил городовой.

Что-то, недовольно бормоча себе под нос, он скрылся в темноте люка. Мы услышали, как он шлепает сапогами по воде. Затем внизу заметался тонкий луч фонарика.

— Ну что там? — крикнул ему Прудников, наклонившись над люком.

Пьяница тоже подошел к нам и с любопытством заглянул в вонючую темноту.

— Ничего он там не найдет, кроме крыс, — доверительно сказал он мне.

— Посмотрим, — улыбнулся я, и оказался прав.

— Есть, ваше благородие, — донесся из-под земли торжествующий голос городового.

— Вырезай! — скомандовал ему Прудников.

Городовой пыхтел, хватаясь за ржавые скобы. Я видел сверху плоский блин его фуражки, к которому прилипла паутина.

Выбравшись из люка, городовой пошарил в кармане и протянул нам грязную ладонь, на которой лежал золотой браслет.

— Вот, — торжествующе сказал он, — за скобу зацепился.

— Вот вам и улика, Степан Богданович, — улыбнулся я.

— Повезло, — с завистью вздохнул пьянчуга. — А может того, господа хорошие? Продадим цацку, а деньги поделим по-честному. Я знаю, кому ее сбыть. У вас ведь жалованье-то маленькое.

От такой наглости Степан Богданович даже растерялся, а городовой нерешительно посмотрел на нас.

— Я тебе продам, — собравшись с мыслями, взревел Прудников. — Да ты у меня…

Он замолчал, с негодованием хватая воздух открытым ртом.

— Шли бы вы отсюда по-добру, по-здорову, — со смехом посоветовал я пьянчуге. — Господин полицейский следователь сегодня не в настроении.

Задвинув за собой крышку люка, мы вышли обратно на Главный проспект. Мимо спешили по своим делам горожане. Им не было никакого дела до таинственного ограбления или магических коротышек. Магия в этом городе — вещь совершенно обыденная.

— Отряхни мундир, — мрачно сказал Прудников городовому.

Городовой принялся счищать паутину с рукава, а мы вернулись в лавку.

— Что будем делать дальше? — грустно спросил меня Степан Богданович.

Я пожал плечами. Всё было очевидно.

— Вызывать Тайную службу, конечно. Преступления, совершенные магическими существами, проходят по их части.

— Но это мое расследование, — недовольно нахмурился Рудников. — Что я полицмейстеру доложу?

— Другого выхода нет, Степан Богданович, — терпеливо объяснил я. — Да оно и к лучшему. Вам это зачтется. Нужно только правильно составить рапорт. А составлять рапорта вы умеете. Вы же понимаете, что вдвоем мы будем ловить этих коротышек до первого снега, если не дольше?

— Это так, — неохотно кивнул Прудников.

— Давайте я сам вызову сюда Никиту Михайловича, — предложил я.

Прудников тяжело вздохнул. Я принял этот вздох за согласие и послал зов Никите Михайловичу Зотову.

— Добрый день, господин Тайновидец! — своим обычным холодным тоном откликнулся Зотов. Что у вас?

— Вы слышали про ограбление ювелирной лавки? — поинтересовался я.

— Краем уха, — ответил Никита Михайлович. — У меня своих дел хватает.

— Так вот теперь это тоже ваше дело, — обрадовал я его. — Ювелирную лавку ограбили магические существа.