Там, где цветёт папоротник

Водяной снова потянулся к Любомире, с умилением глядя в ее лицо. Марун недовольно хмыкнул и задвинул девушку еще дальше себе за спину:

– Так проводишь или нет, говори прямо? – охотник тоже наклонился ближе к водяному, мешая ему смотреть на Любомиру.

– Да, чего тут идти-то осталось? Напрямик, – Водя махнул рукой в сторону трясины.

– Через топь? – Марун только брови вскинул.

– Тропка там есть хитрая, – водяной ухмыльнулся. – Дам я вам проводника – болотный огонечек, – он вытянул ладошку, и на ней вспыхнул призрачный клубочек, точно из тумана сотканный. – Но за плату, – и расплылся в широкой улыбке.

– Чего хочешь? – Марун насупился.

– Поцелуй от рыбоньки, – Водя протянул руку с огонечком в сторону Любомиры.

??????????????????????????

– Ишь, чего удумал! – охотник попытался возмутиться, но Любомира ласково тронула его за плечи, заставляя умолкнуть:

– Я согласна, – проговорила, стараясь не замечать возмущенных взглядов Маруна. – Только с условием.

– Для тебя, рыба моя, все, что угодно, – Водя прикрыл глаза, вытянул пухлые губы трубочкой и уже потянулся к ведьмочке. Та подалась от него назад, гадливо скривившись. От водяного пахло рыбой и болотной тиной:

– Для начала, – она выставила руку перед собой, остановив порыв любвеобильной нечисти, – нам бы помыться. Есть на твоем болоте чистая водица?

– Как не быть? Есть, – Водя уткнулся губами в ладонь Любомиры, и она поспешила убрать руку. Водяной облизал губы с видом ребенка, у которого отобрали леденец. – Вот вам водица, мойтесь.

И в тот же миг прямо у ног Любомиры забил родничок. Девушка опустилась на колени, принялась умываться и отмывать руки от вонючей болотной грязи.

– Отвернуться не хочешь? – Марун сердито насупился, глядя на водяного.

– Не хочу, – тот промурлыкал, поглаживая себя по пузу.

– Пусть его, – Любомира только рукой махнула. – Все одно одежу стирать некогда. Может, в речке Смородинке искупаемся.

– Хм, это вряд ли, – Марун тоже опустился рядом и принялся умываться, бросая на водяного ревнивые взгляды из-за плеча.

– Ну? Намылись? – Водовик нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Пузо его при этом колыхалось, точно пузырь.

Нехотя Любомира выпрямилась и кивнула. Набрала в грудь воздуха, закрыла глаза, готовая целовать водяного. За спиной скрипел зубами Марун, сердечко ее колотилось. Вот уже она почувствовала тухлый запах болотной тины, а в следующий миг губы словно обожгло, послышался испуганный вопль водяного и донесся запах жареной рыбы.

***

Любомира распахнула глаза, приложив руку к губам. Губы слегка саднило и покалывало – неприятно, но не очень больно. А вот водяному досталось гораздо больше. Он выглядел так, будто в лицо ему кинули горящую головню из костра: чешуя закоптилась, на щеках подпалины. Он испуганно пятился от Любомиры:

– Рыба моя, прости, не признал я тебя. На вот, тебе огонечек болотный, проводит он тебя через топь. Не держи только зла на Водю…

Водяной продолжал пятиться и вдруг нырнул в ближайшую лыву, прямо головой вперед. И чудом каким-то поместился в нее весь, вместе со своим огромным пузом – только пузырьки на поверхности пошли.

Марун подошел, потыкал лужу слегой:

– Чудеса, да и только.

Но водяного уже и след простыл, только болотный огонечек нетерпеливо порхал над трясиной, словно приглашая идти за собой. Любомира облизала губы, не в силах вымолвить ни слова.

– Эк, ты его, – охотник с уважением покосился на ведьмочку.

– Сама от себя не ожидала, – она не стала говорить, что сама не поняла, что случилось. Пущай лучше охотник думает, что она может такой отпор дать обидчику. Меньше будет желания руки распускать без спросу. – Идем, что ли? Пока приглашают. Вот, только…

Она огляделась по сторонам, пытаясь отыскать взглядом медвежонка.

– Сбежал косолапый, в лес ушел, – охотник хмыкнул довольно. – И правильно, там ему самое место.

– Наверно, ты прав, – ведьмочки вздохнула.

И первая пошла следом за огоньком.

…Не обманул Водя, болото и впрямь скоро кончилось. Как-то сразу вдруг раздалось пространство в стороны, и Любомира с Маруном оказались на высоком яре. Мрачное болото осталось позади, а над головой раскинулось ясное голубое небо, впереди дышал свежестью речной простор…

Любомира вздохнула полной грудью:

– Хорошо-то как…

Марун только странно на нее покосился, но ничего не сказал. Огонечек-проводник растаял в воздухе, точно его и не бывало. Ведьмочка подошла к обрывистому краю, заглянула вниз, и насилу успел Марун ее оттащить в сторону. Земля под ее ногами обсыпалась прямо в пенные речные воды, а речные волны, будто языки оголодавших псов, потянулись навстречу путникам. В лицо пахнуло странным душным запахом, словно от давно не чищенной выгребной ямы.

– Ой, – ведьмочка протянула растерянно, – чегой-то такое?

– А тогой-то, – Марун передразнил ее. – Речка эта Смородиновая. Простому смертному нет к ней ходу.

Он насупился, с виноватым видом косясь на ведьмочку, но она не поняла причины его смуты.

– Ну, так я ж и не простая, а вроде как самой Бабы Яги внучка, – Любомира пожала плечами. Огляделась, – Ну, и где тут мост?

Собралась было на поиски, но Марун придержал ее:

– Погоди, Любомира. Ты сказала, что люб я тебе?

– Ну, сказала, – она снова пожала плечами, старательно отводя глаза и делая вид, что высматривает мост.

– Погляди на меня, – охотник заставил ее повернуться к себе, а Любомира все прятала глаза:

– Ну, чего тебе? Ну, сказала, ну, люб…

– Ну, люб? – Марун переспросил с удивлением и даже обидой. – Погоди ты, Любомира-ведьма. На опасное ведь дело идешь. Ты должна быть уверена в своих словах.

Любомира вырвалась:

– Ну, уверена. Чего стоять-то теперь? Идем мостик искать, – и решительно пошла вдоль берега.

Скрипнув зубами, Марун последовал за девушкой.

***

Речка Смородина, показавшаяся сперва Любомире столь привольной, оказалась темна, бурлива и вдобавок источала тяжелый смрад. Поначалу ведьмочка прикрывала нос воротом, но зловоние легко заползало под него. А потом привыкла, принюхалась к гадкому запаху.

Мост через реку отыскался за первым же поворотом.

– Странный какой мосток. Не пойму, из чего сделан, – ведьмочка щурилась, прикрывая глаза рукой от солнца.

– Из человечьих костей, – Марун проговорил, мрачно ухмыльнувшись, глядя, как побледнела Любомира.