Там, где нет тебя

Аня попыталась изобразить на лице непринужденную беспечность, но отчего-то улыбка, которую она послала Вольскому, получилась вымученной и фальшивой.

— Жалко, конечно, что ты так быстро исчезаешь. Хотела тебе о ремонте твоем немного рассказать, да и напарника по утренним пробежкам обидно лишаться.

— Самому обидно, — посетовал Влад. — С тобой бегать гораздо приятней, чем в зале по беговой дорожке.

— Ты поезжай, а то еще на самолет опоздаешь, — заметив, что Влад косо поглядывает на часы обронила Аня. А когда стала снимать пиджак Вольского, чтобы вернуть, он неожиданно остановил её, осторожно накрыв её руки своими.

— Не надо, — мягко настоял на своем он. — Потом отдашь. Будет повод, чтобы вернуться и выпить с тобой кофе. Договорились?

Аня невольно удивилась тому, как ловко Вольский умел оборачивать все в свою пользу. Вот уже и на кофе в неопределенном будущем ненавязчиво напросился.

— Договорились.

— Ну, тогда беги домой, — Влад засунул руки в карманы и широко улыбнулся. В серых глазах заплясали лучистые искорки, согревая Аню своей искренней теплотой. — Беги, иначе я точно на самолет опоздаю. Я ведь с места не сдвинусь, пока не увижу, что ты в дом вошла.

Аня виновато вздохнула и решительно отворила калитку.

— Ты позвони когда доберешься, а то я волноваться буду, — обернулась на пороге она, поймав на себе растерянный взгляд Влада.

— Правда? — удивленно спросил он.

— Ну конечно, — не поняла почему он сомневается Аня, ведь друзья иначе и не поступали. — Ты разве не волновался бы?

— Я позвоню, — хрипло и тихо пообещал он, и Аня, на прощанье махнув ему рукой, быстро пошагала к дому.

Затворив за собой дверь, она сбросила туфли и, танцующей походкой миновала холл, мельком взглянув на себя в огромное зеркало. Босая, с распущенными волосами, в пиджаке Вольского, надетом поверх вечернего платья, она показалась себе юной девчонкой сбежавшей с выпускного бала с мальчиком, и вернувшейся домой под утро. Глупо хихикнув, Аня подмигнула своему отражению и, крутанувшись вокруг собственной оси, пошагала наверх в спальню. Пьянящая эйфория кружила голову, горячила легкие, тянулась во рту изысканным вкусом фиалок. На душе было светло, радостно и спокойно. Засыпая, Аня расфокусировавшимся взглядом посмотрела на пиджак Вольского, аккуратно повешенный на спинку стула, и ей почему-то показалось, что энергетика его хозяина заполнила собой все пространство комнаты, сделав её шире и светлей. Усмехнувшись, она закрыла глаза совершенно глупо радуясь выходному дню и возможности выспаться.

Влад позвонил поздно вечером, сообщив, что уже сел в такси и едет в отель. Аня проболтала с ним около получаса, проигнорировав саднящую боль в горле, а к утру пожалела, что сразу не обратила внимания на первые симптомы простуды. Не смотря на то, что Вольский пытался всячески её уберечь, ночная прогулка не прошла бесследно для здоровья.

Заехав по дороге на работу в аптеку, Аня купила упаковку «стрепсилса», решив, что до вечера перебьется леденцами, а на ночь примет более эффективные меры лечения. Имея маму врача, Аня привыкла по пустякам не бегать в больницу и по возможности лечиться дома, тем более что плотный рабочий график особо расслабляться не позволял.

К концу дня к воспаленному горлу добавилась головная боль, и она даже не смогла сесть за руль своей Хонды, попросив водителя отвезти её домой.

Когда в десять вечера зазвонил телефон и на дисплее высветился номер Вольского, Аня несколько секунд откашливалась, чтобы мужчина не понял как ей плохо, а затем, изобразив на лице подобие улыбки, словно Влад мог видеть её сквозь километры расстояния, нажала кнопку.

— Что у тебя с голосом? — был первый вопрос Влада, едва она успела сказать «привет». — Тебе что, плохо?

Аня болезненно поморщилась, мысленно побурчав на Вольского за его проницательность. Не хватало еще, чтобы он догадался о её состоянии. Впечатления от прогулки с ним остались самые добрые и светлые, и Аня больше всего боялась, что Влад, привыкший брать за все ответственность на себя, расстроится и будет, обвинять себя в её болезни.

— Нормально у меня все, — сглотнув, просипела она. — Я просто спать уже легла. День сегодня напряженный был. Устала, как собака.

— Я тебя разбудил? — в голосе Влада прозвучало такое искреннее сожаление, что Ане поневоле стало стыдно за свое вранье. — Прости, я никак не могу подстроиться под разницу во времени.

— Да ничего страшного, — попыталась успокоить его Аня. — Я еще не успела крепко уснуть. Ты что-то хотел?

В трубке возникло неловкое молчание, после которого Влад запнувшись произнес:

— Да нет. У меня выпало пару минут свободного времени. Хотел узнать, как у тебя дела и заодно расспросить, как там мой ремонт продвигается?

— Ты не обижайся, но у меня сегодня совсем не было возможности зайти посмотреть, что у тебя успели сделать, — вздохнула Аня. — И не знаю, получится ли в ближайшие дни.

— Нет, нет, что ты, Аня, — суматошно стал оправдываться Вольский. — Я, наверное, обнаглел и сел тебе на голову с этим ремонтом. А ведь просил, только проект посмотреть. Не надо туда больше ходить. Егор сам разберется. Ты отдыхай, извини, что потревожил. Спокойной ночи.

Связь резко оборвалась и Аня бессильно откинулась на подушку, понимая, что вероятно обидела Влада, но что-либо предпринять в этот момент она уже не могла. Чувствовала она себя отвратительно и сил на то, чтобы оправдываться и извиняться, не было совершенно. Она решила, что как только немного придет в себя сама обязательно позвонит Вольскому и все объяснит.

Два последующих дня она мужественно соскребала себя с кровати по утрам, глотала таблетки и ехала в дом моды. Времени до показа её коллекции оставалось всего ничего, а дел с каждым днем наваливалось все больше и больше. И Аня, как семижильный маленький пони, волокла на себе всю эту махину, невзирая на то, что к вечеру практически превращалась в живой труп. В четверг к обеду у неё поднялась высокая температура, а в пятницу она просто не смогла встать с постели.

Аня позвонила сотрудникам, сообщив, что сегодня не сможет явиться на работу, надеясь за выходные отлежаться, и прийти в норму. Не желая тревожить маму, зная, что она все бросит и примчится с ночного дежурства к ней, Аня сбросила ей смс-ку, написав, что срочно уезжает на два дня за границу и перезвонит когда вернется. Отключив телефон и выпив лекарств, она провалилась густую тревожную полудрему, изредка выныривая из её ватных объятий, чтобы выпить воды и померить температуру. Время мягко качалось вокруг неё накатывающими волнами, и Аня потеряла ему счет, понимая день сейчас на улице или ночь, лишь по наличию или отсутствию за окном света.

Температура упорно не хотела падать, поэтому Аня устав с ней бороться, всыпала в чашку сразу два пакетика противопростудного средства и запила им таблетку сильного жаропонижающего. Облегчение пришло спустя полчаса. Веки налились свинцовой тяжестью, а затем, обволакивающая пустота потянула её куда-то вниз, в мягкую черную бездну: пресную и беззвучную, как вакуум.

Тишина треснула, словно затемненное бронированное стекло от короткой автоматной очереди. Глухое щелканье вспороло толстый защитный кокон, и сквозь него стал проникать раздражающий шум окружающего мира.

Голова звенела, как колокол, дребезжала не переставая, и Аня не сразу поняла, что этот противный звук выносящий ей мозг, не что иное, как разрывающийся в агонии домофон. Он все звонил и звонил, настойчиво, упрямо, нагло. Буквально заставив себя подняться с дивана, Аня пошатываясь и придерживаясь за мебель поволочилась к двери. Теперь, кто-то вдобавок ко всему, еще и колотил в нее с такой силой, что казалось, еще немного, и она слетит с петель. Щелкнув замком, Аня замерла на пороге ослепленная ворвавшимся с улицы светом. Мужской силуэт, стоявший в дверном проеме, вдруг шагнул ей навстречу, и низкий бархатный голос испуганно вскрикнул: