Там тебя никто не ждёт

– Чтобы весть о твоей казни достигла даже самых отдалённых уголков королевства, - улыбнулся колдун.
– И мой сын успел приехать, в надежде тебя спасти.

– А если он... не... приедет?
– шепнула я.

– Значит, девочка, ты умрёшь.

На этой оптимистичной ноте сознание помахало мне ручкой.

И я заблудилась в тумане.

Как ёжик.

Хи-хи.

***

На следующий день у меня была истерика. С утра до вечера. Я кидалась письменными принадлежностями со стола, пыталась сбежать вслед за слугами, приносившими мне еду (у двери была поймана мёртвыми гвардейцами и водворена на место), пробовала сорвать с окна решётки (начерта - там не окно, а одно название. Щёлка - я в неё и не протиснусь) и голосила на всю округу.

В итоге легла спать голодная и окружённая грандиозным бардаком.

Зато на следующий день на меня напала такая апатия и равнодушие, что лень было даже двигаться. Я лежала на кровати, глядя, как суетятся в комнате живые (слава богу!), напуганные слуги. И больше не пыталась их разговорить.

Будь у меня господин колдуном, я бы, наверное, тоже молчала.

Король, кстати, уехал.

Нормально, да - оставил меня взаперти невесть где, а сам умотал по "делам государственной важности"!

Я ж здесь свихнусь за месяц.

Тут я ошибалась. Свихнуться оказалось куда проще. Уже в конце первой недели я только и делала, что смотрела в узкую прорезь окна на внутренний двор внизу. Людей там практически не было, только рыцари в доспехах, и я сомневалась, что все эти вояки живые.

Ещё можно было рассматривать здешнюю архитектуру. Нечего сказать, красиво. Грандиозно даже - серые башенки, никакого излишества. Правда, витражи кое-где, солнце на них так симпатично светит...

Я выучила окружающий пейзаж наизусть.

Так что теперь просто сидела, наблюдая за сменой караула, иногда подрёмывая, иногда разглядывая небо (только оно здесь непредсказуемо и менялось).

А спустя дней восемь, вечером, в комнату явился гвардеец, напугав меня до смерти, закинул на плечо и понёс.

Всю дорогу я орала, требуя меня отпустить. Причём по-русски - а чего их, мертвецов. Всё равно ж не понимает. А так хоть душу отвела.

Комната, в которой меня, наконец, бросили, была больше моей раза в три. Только место кровати занимал громадный письменный стол, богато украшенный резьбой. Ну и парочка гобеленов. Совершенно не понимаю, что в них такого - тусклые, люди изображены странные, звери - ещё хуже. Да и пылесборники, наверное.

А ещё в кресле напротив витражного окна сидел Его Величество в обнимку с бутылкой и глядел на меня сверкающими, мутными глазами.

Я уставилась в ответ.

А чего?

– Вставай, девка, - буркнул, наконец, Его Величество.

Заметьте мою вежливость: послала я его по-русски. Зато далеко.

– Так и знал, что иностранка, - заявил король, ставя бутылку на стол и подходя ко мне.
– Ну, вставай.

Я поднялась и снова оглядела комнату: разбросанные по столу бумаги, кубки в самых неожиданных местах, бутылки на полу у двери...

– Ну а сейчас-то я вам зачем?
– озираясь в поисках второго кресла, поинтересовалась я.

– Мне скучно и одиноко, - хмыкнул король, снова наполняя кубок.

– А мне весело и радостно, - съязвила я, взбираясь на стол (ну не стоять же перед ним солдатиком!).

– Не груби королю!
– отрезал колдун

– А то что?
– хмыкнула я, оглядывая исписанные мелким, неразборчивым почерком бумаги.
– Вы ж меня всё равно казните.

– Через три недели, - улыбнулся мужчина.
– И эти три недели ты рискуешь провести в пыточной.

Я пожала плечами. По сравнению с поджариванием на костре мне твоя пыточная...

– А ты забавная, - хмыкнул вдруг король.
– Совсем не боишься?

– Было бы что терять, - фыркнула я в ответ, подозревая, что просто не знаю, чего бояться.

Его Величество криво усмехнулся и одним глотком осушил кубок. Тишина затягивалась.

Я покосилась на окно и неожиданно выдохнула:

– А зачем вам Эдвард?

– А ты представь, что твой сын невесть где гуляет, - хихикнул король. Потянулся за бутылкой.
– Вообще-то я собираюсь его убить.

Оригинальное применение отцовских чувств!

Я вытащила из-под вороха бумаг кубок и протянула колдуну. Тот как ни в чём не бывало налил. М-м-м, прелесть какая... Арманьяк?

– Просто в нём моя кровь, - слегка заплетающимся языком продолжал король.
– А раз моя, то ею можно отменить мои заклинания... и вообще использовать против меня. Поэтому я скормлю его демонам Нижнего круга, а они помогут мне с этой чёртовой прошлогодней засухой.

В голове приятно зашумело.

– А не жалко? Он же ваш сын.

Король громко фыркнул.

– Сын?! Ха! Он скорее сын Маргариты, чем мой. Даже лицом в неё. Маленький ангел. Вечно хмурился, когда я на него смотреть приходил. И Марго, тоже постоянно: "Он боится вас, Ваше Величество!", - король скривился и снова потянулся за бутылкой.

– Маргарита - это та принцесса, которую вы в каком-то грязном обряде использовали?
– мой язык тоже перестал меня слушаться.

Король неожиданно расхохотался.

– Обряде? Ну да, был обряд - после десяти лет супружества. И все десять она хвостом вертела перед каждым рыцарем. Прекрасная дама, светлая королева! Конечно, я убил её, когда она с очередным любовничком на трон облизываться стала. Зато её смертью я исправил эту бесовскую веру. Ты, девка, может, и не знаешь, а плебеи раньше верили в Триединого бога...

– А теперь верят в вас. Очень удобно.

– Раньше они на каждом шагу жгли и пытали ведьм!
– вскинулся король.

– Теперь ведьмы на каждом шагу жгут и пытают их, - пожала плечами я.
– А ещё эти ваши "жертвы", которыми вы подкармливаете демонов.

– Это кто тебе такую глупость сказал?
– изумился король.
– Жертвы, ха-ха! Это заговорщики, которым очень не нравится моя персона на троне.

– А может у вас просто паранойя?
– заявила я. И поправилась.
– Мания преследования?

– Нет, у меня просто глаза везде, - фыркнул в ответ король.
– Везде, кроме этих проклятых борделей, и если бы не это, мальчишка бы никогда в жизни столько не продержался.

– Он не приедет за мной, - грустно сказала я пустому кубку.
– Он боится вас. Да и потом, это глупо. Я ему никто.