Танцующая с волками

С полминуты они сверлили друг друга долгими, полными ненависти взглядами, но внезапно Альфа прикрикнул на притихших ликантов:

– Ну что встали? У нас мало времени!

Дружно скрипнули десятки стульев, отодвигаемых от стола, ликанты-охранники во главе с Андреасом спешно потянулись к выходу, обсуждая дальнейшие действия и задачи.

Оливия чуть замешкалась, стараясь прорваться к Ульриху, который уже спешил к дверям следом за остальными.

– Улль, мне нужно с тобой поговорить! – воскликнула она, привлекая его внимание.

– Сейчас?

– Да, это важно, – пробормотала она и потянула его к окну, подальше от остальных. – Когда я рассказывала про стаю Хранителей, то не упомянула важную деталь.

– И какую? – нахмурился ликант.

– Их вожак, Руна, – Оливия замялась, старательно подбирая слова. – Она просила не говорить тебе, но сейчас это важно.

– Побыстрее, Лив, прошу, – пробурчал Ульрих, нетерпеливо поглядывая на дверь, за которой скрылись оборотни.

– Она твоя мать, – выпалила Оливия и виновато посмотрела на него. – Мы можем попросить её о помощи. У анги большая стая и там много охотников…

– Перестань! Стоп! – хмуро перебил её Альфа. – Мы не будем просить чужаков ни о чём. Это проблемы нашей стаи. А я сделаю вид, что ты ничего не говорила мне об этой волчице, которая даже не появилась за столько лет. Я всю жизнь считал, что она мертва, пусть так и останется.

– Но, Улль…

Оливия заметила, как смятение на его лице сменилось раздражением. Похоже, он просто не хотел ей верить. Она пыталась ему возразить, но ликант грубо перебил её.

– Я сказал всё! – отрезал он и поспешил прочь из зала.

* * *

На улице царила суматоха. Кричали ликанты и волчицы, плакали дети, не желавшие расставаться с родителями. Оборотни сновали от дома к дому, собирая предметы первой необходимости. В трёх малотоннажных грузовичках и нескольких джипах, служивших по большей части для перевозки сена и мелких грузов, с трудом разместились все, кто должен был покинуть резервацию.

Двое пожилых оборотней удерживали рвущегося из кузова мальчонку, чьи мать и отец оставались защищать стаю. Волчице пришлось грозно прикрикнуть на непоседу, чтоб он занял своё место, но как только грузовик тронулся, она отвернулась, с трудом сдерживая слёзы.

Наконец, колонна автомобилей выехала за пределы селения. Ульрих оглядел опустевшую территорию, с которой вместе с детскими голосами будто исчезла вся жизнь, и заметил небольшую группу оборотней, среди которых были несколько совсем юных волчиц и пара старейшин.

– А они почему ещё тут? – нахмурился Альфа и обернулся к Андреасу, который давал указания ликантам-охранникам. – Последние машины уехали десять минут назад.

– Отказались, хотят нести оборону, – развёл руками тот.

– Оборону, – застонал Ульрих. – Надеюсь до этого дело не дойдёт.

Мимо прошла Кэтрин с дорожной сумкой наперевес. Всем своим видом волчица выражала крайнюю степень недовольства, так что Андреас, мельком взглянув на вожака, предпочел ретироваться. Тот глубоко вздохнул и проследовал за бетой к машине.

– Всё готово, можем ехать, – бросила она, закинув поклажу в багажник. Ульрих был уверен, что от удара дверца слетит с петель, но волчица спокойно захлопнула её и обернулась к нему. В её глазах плескались холод и презрение, Альфа мог только догадываться, каких усилий ей стоит держать себя в руках и не устраивать сцен.

– Кэт, пойми, – начал он, примирительно подняв руки. – Я могу доверить сохранность ликантов только тебе.

– С этим может справиться и Охотница, – фыркнула она. – Попроси её, а я пойду с вами.

– Хватит, – отрезал Ульрих. – Я просто не хочу, чтобы ты была там. Я боюсь за тебя, понимаешь?

С этими словами он обхватил ладонями её лицо и, не дав возможности возразить, припал к губам настойчивым поцелуем. Волчица замерла на мгновение, а после того, как он отстранился, спрятала лицо у него на груди, не в силах поверить, что он только что сделал это на виду у всех.

– Когда всё закончится, нас будут ждать большие перемены, – пробормотал Ульрих, кутая её в объятиях.

– О чем это ты?

Кэтрин подняла голову, одарив его недоумевающим взглядом.

– Ну, например, добить старейшин и стать первым разведённым ликантом, – рассмеялся он.

Чуть в стороне Альфа заметил Оливию и Джилроя, которые вели за собой Роуз. Прислушавшись к себе, Ульрих вдруг почувствовал, что сердце больше не заходилось неровным ритмом, не давило недосказанностью и не жгло желанием при виде неё. Он по-прежнему был готов заботиться о её благополучии, защищать ценой собственной жизни, но одержимость исчезла, оставив после себя чистоту былой дружбы и благодарность.

– Я бы на это посмотрела. – Голос Кэтрин вывел его из раздумий.

– А приняла бы участие? – Он взглянул на волчицу с неподдельным интересом.

– В разводе? – усмехнулась она.

– В новом браке.

Кэтрин подняла глаза, ища в выражении его лица хотя бы искру веселья, однако Ульрих оставался серьёзен. Чувствуя, что голос вот-вот предательски дрогнет, она притянула его к себе и, прежде чем поцеловать, прошептала в губы:

– Спросишь меня об этом завтра.

* * *

Рой закинул сумку с любимыми игрушками Роуз на заднее сиденье и вернулся к Оливии, не желая нарушать идиллию оборотней, которые тихо ворковали позади машины.

– Будь осторожен, хорошо? – пробормотала Оливия взволнованно и опустила руки ему на грудь, нервно сжимая свитер. – Я не готова снова потерять тебя.

– Это мой долг, Оливия, – ответил он отстранённо. – Помнишь клятву? И я не отступлю под взглядом волка и не побоюсь смерти…

– …ведь за спиной моей люди, ждущие защиты, – продолжила она обет, что когда-то дала гильдии. – Но сейчас всё иначе.

Она изо всех сил пыталась заглянуть в его глаза, но Рой старательно отводил их, посматривая на суетящихся в отдалении ликантов. Всё происходящее так сильно напоминало ему тренировочные дни в гильдии, как бы Рой ни старался гнать от себя эту мысль, ведь теперь действительно было всё иначе.

Тряхнув головой, он вдруг обнял Оливию, прижимая к себе, и горячо зашептал:

– Я вернусь, обещаю. Вернусь к тебе и Роуз. Мы уедем отсюда и начнём новую жизнь.

– Мне бы очень хотелось в это верить, – отозвалась она и горько усмехнулась. – Всё должно было сложиться не так, да?