Танцующая с волками

– Тебя так долго не было, но Улль сказал, это потому что ты занята важным делом. А мне так много надо рассказать! – Девочка не замолкала ни на секунду, с восторгом рассказывая обо всех, даже мельчайших событиях своей жизни. В основном они касались животных, которые жили в загоне, детей, с которыми Роуз дружила или воевала, и новых игрушек, подаренных на день рождения.

Набрав небольшую охапку сена, она подошла к матери и воскликнула:

– Вот, дай ей.

Оливия забрала пучок сушёной травы и протянула овечке. Та неуверенно обнюхала угощение и осторожно подцепила губами один из стебельков

– Я очень сожалею, что пропустила твоё пятилетие. – Оливия обернулась и с грустью посмотрела на дочь. – Но мы обязательно отпразднуем его снова.

– Ничего, главное, что ты вернулась, – вздохнула Роуз и хитро посмотрела на мать. – А я всё равно получила самый лучший подарок.

– Овечку? – улыбнулась Оливия, продолжая подкармливать прожорливую морду.

– Нет, – покачала головой девочка. – Я стала как все.

– Что это значит, милая? – Оливия отряхнула руки от ошметков сена и поймала её ладони в свои.

– Неделю назад я стала совсем большой и теперь могу обращаться, как остальные ребята. Хочешь посмотреть?

Роуз возбуждённо топталась перед удивлённой матерью, которая никак не могла взять в толк, о чём говорит дочь.

– Посмотреть на что? – переспросила она.

– Какой я волк! – гордо вскинула голову девочка и расстегнула куртку.

* * *

– Ты совсем из ума выжил?

Дверь едва не слетела с петель, когда Оливия ворвалась в дом, буравя ошарашенного Ульриха разъярённым взглядом.

– Я доверила её тебе! Ты сказал, что с тобой она всегда будет в безопасности, а что в итоге? – Чашка с размаха пролетела над головой Альфы и разбилась о стену, покрыв его волосы и плечи фарфоровой крошкой. – Её укусил какой-то малолетний ликант? Отведи меня к его матери!

– Лив, сначала нам всем надо успокоиться и поговорить, – он подскочил с места, упирая ладони в стол.

Мелкий порез на его щеке начал затягиваться на глазах. Выйдя из-за стола, Ульрих шагнул навстречу разгневанной Оливии.

– Успокоиться? – прошипела она, поднимая указательный палец к его лицу и едва сдерживая себя, чтобы не расцарапать его заново, но уже ногтями. – Моя дочь только что обратилась в волчонка, и я не припомню, чтобы это было в её генах до моего ухода!

– Я знаю, что очень виноват перед вами, – спокойно проговорил он, хватая ее дрожащие руки. – Но ты должна знать, что произошло, пока тебя не было. Пожалуйста, сядь.

Но Оливия не собиралась слушаться. Вырвав пальцы из его ладоней, она порывисто отвернулась и оглядела гостиную.

– А где Рой? – последовал строгий вопрос, а затем ледяные нотки в её голосе сменились едкими: – Снова утащил его в темницу?

– Нет, он в душе, – Ульрих покачал головой. – Кэтрин приготовила Локею комнату. Или он будет спать у тебя?

Последнее было сказано в тон её язвительной интонации, так что Оливия вновь посмотрела на Ульриха.

– Думаю, это лишнее, – отрезала она и тут же вернула ему претензию, пожав плечами: – Кэтрин ведь спит с тобой, значит, гостевая свободна.

С минуту они сверлили друг друга сердитыми взглядами, пока наконец Оливия не проговорила:

– Я позову его, и тогда поговорим.

Она развернулась и прошла к лестнице мимо стоящей у её основания волчицы. Кэтрин предпочла не вмешиваться в разговор и лишь угрюмо посмотрела ей вслед.

Оливия поднялась на второй этаж, всё ещё пылая негодованием. Как он мог что-то предъявлять в тот момент, когда она злилась на него из-за Роуз. Где-то в уголке сознания трепыхнулась слабая мысль, что всему этому должно быть разумное объяснение, но она была слишком разгневана, чтобы мыслить здраво.

Она распахнула дверь гостевой спальни, запоздало подумав, что следовало постучать. Рой стоял посреди комнаты, вытирая коротко остриженную голову полотенцем. Его щёки были вновь гладко выбриты, и ей на мгновение подумалось, что всех этих лет в обличье дикого никогда не было. Только от колючего взгляда становилось не по себе.

– Перепутала спальни, миссис Свенсон? – криво усмехнулся он, и Оливия замерла, чувствуя, как его слова острым ножом врезаются в сердце.

– Я… Я тебе все объясню, – пробормотала она едва слышно.

– Объяснишь? Ты не обязана мне ничем, Бей… – Рой запнулся на полуслове. Не Бейли, уже нет. Давно нет. – Оливия.

Он отбросил влажное полотенце на кровать, подхватил с неё чистую футболку, оставленную Кэтрин, и натянул на себя.

– Это был единственный шанс, чтобы остаться в стае, понимаешь? – она подошла ближе в надежде достучаться до его благоразумия, но Рой только фыркнул.

– Ну конечно, я тебя понимаю, – наигранно радостно протянул он. – Кто захочет возвращаться в гильдию, когда можно стать женой Альфы. Столько привилегий, и в пять утра вставать не надо.

– Не смей говорить так, не зная, через что я прошла! – возмущённо воскликнула Оливия.

– Ты про брачную ночь? Думаю, всё было не так уж и плохо, хотя…

Звонкая пощечина эхом отскочила от стен комнаты, и Рой осёкся, хмуро поглядывая на Оливию. В её глазах вновь плескалось разочарование. Он горько усмехнулся: хоть что-то знакомое в этом перевернутом с ног на голову мире.

Позади раздалось негромкое покашливание, и, обернувшись, они заметили, что Ульрих стоит на пороге спальни.

– Мы ждём вас внизу, – сообщил он и, подойдя к кровати, бросил на неё несколько тяжёлых цепей.

– Это ещё зачем? – недовольно поинтересовалась Оливия.

– Я не стану рисковать, оставляя дикого на ночь в доме, – отозвался Ульрих, сложив руки на груди.

– Он в норме! – прорычала она.

– Лив… – устало вздохнул было Ульрих.

– Давайте без сцен, – скривился Рой и, подцепив оковы, подтянул их к кованому изголовью, чтобы закрепить. – Я надену эти чёртовы побрякушки.