Танцующие с тенью

В западной психологической традиции можно найти яркие примеры алхимической работы с тенью. Юнг, например, утверждал, что лекарство всегда содержится в симптоме. Фактически всякий раз, когда мы работаем над проблемой, которая нас тревожит, и находим в ней источник исцеления и трансформации, мы становимся друзьями со своей тенью в контексте духовной алхимии. Противоположности притягиваются и помогают друг другу. «И в полночь утро набирает цвет»^[59], — пишет Китс.

И наконец, в алхимии элементы отказываются от своих индивидуальных характеристик ради всеобщей цели. Как только сгорают особенности каждого элемента, во всей своей сияющей простоте проявляется сущностное единство мировой души. Это еще один метафорический способ сказать, что индивидуальные характеристики эго можно не задумываясь швырять в костер общих целей, ведь в итоге мы ровно ничего не теряем. Это обновленное феникс-эго в пустыне находит более эффективные способы прожить свою сияющую судьбу среди песчаных дюн. Контуры дюн могут меняться под палящими лучами солнца и сильными ветрами, но таинственная мерцающая пустыня пребывает во всей своей драматической красе и славе вечно.

В алхимии все полезно для постоянного высвобождения целостности, все играет свою роль в данном процессе. Восточным эквивалентом этого является буддийская тантра. Тантра означает «нить». Это фундаментальная и элементарная непрерывность человека, Бога и природы. Тибетские буддисты называют тантру «экспрессом к просветлению». Этот стиль медитации предлагает нам не избавляться от привязанности и страха, а использовать их энергию для продвижения вперед. Это похоже на практику, которую мы обсуждаем в этой книге, — практику, нацеленную на то, чтобы подружиться с тенью. Попытка искоренить страх или желание вызывает в психике человека затор. А вот если мы позволяем привязанности возникнуть, уделяем ей внимание, присваиваем имя, полностью переживаем это чувство и отпускаем, мы становимся с ней друзьями и даже извлекаем из нее выгоду. Так мы позволяем выйти наружу ее творческой энергии. И мы становимся друзьями со своим страхом, когда признаем, что испытываем его, позволяем себе прочувствовать его в полной мере, а затем ведем себя так, будто он более не сдерживает и не останавливает нас. Зачем убивать тень собственного эго, чтобы жить полной жизнью? Поступая так, мы упускаем свой наилучший шанс на креативность. Это сродни тому, как если бы древние алхимики сжигали собственные лаборатории.

Тантра чтит природу Будды, постоянно оживляя и обновляя все сущее всем ее полным опытом. В алхимии неприемлемое используется для достижения более чем приемлемого. В тантре, по сути, происходит то же самое: худшее в нас становится лучшим средством для достижения наилучшего. Негативная тень, с которой подружились, становится позитивной и освобожденной. Мы трансформируем бесполезное, а не отбрасываем его, и тогда его полезность щедро нас вознаграждает. Освобождение становится возможным, и для этого нам не требуется избавиться от всех своих неврозов. Мы можем переписать в себе что-то, вместо того чтобы искоренять это.

Мы склонны отождествлять себя с наихудшим в себе. Это искажение фактов, которое блокирует нам доступ к целостности. Мы можем признать несимпатичное в нас, не трактуя себя как только это качество. Тантра основывается на доверии к сущностной целостности, которая уже и всегда есть в нас, на нашей природе Будды. Говоря «я Будда», мы расширяем свое видение себя. Мы видим картину целиком: «Я ограниченный человек, который совершает очень много ошибок и часто несчастлив в любви, но я также и безграничная любовь, готовая и жаждущая отдать себя всем». (Это утверждение — на редкость сильная аффирмация.) Наша работа не в том, чтобы отождествлять себя только с хорошим, и не в том, чтобы всегда бежать от того, что в нас плохо. Она в том, чтобы сосредоточиться на своей природе Будды, которая вмещает в себя все противоположности и примиряет их с нами. Как говорит Данте: «У бесконечной милости такие огромные руки, что она принимает все, что к ней обращается»^[60].

Какие бы силы нас ни создавали, они не создали в нас ничего, что не могло бы стать добром и вести к добру. Наша психика устроена таким образом, что все в нас хорошо либо искупимо, а не хорошо либо плохо. Зло — это выбор, а не характеристика. Мы, несовершенные люди со всеми своими симптомами и страхами, были и остаемся законными наследниками славы и величия. Как бы скверно мы себя ни вели, мы все равно можем найти духовный путь. На этих страницах мы учимся выполнять работу, которая помогает сделать это возможным. А еще мы узнаем, что на этой планете всегда были люди, которым было открыто это знание. Отныне мы присоединяемся к алхимикам, каббалистам, мистикам и тантристам, которые издавна видели, что все в человеке содержит элемент добра. Как фермеру ценна вся свинья целиком, так и в человеке все имеет ценность, независимо от того, насколько оно уродливо и на первый взгляд бесполезно. Только жалобное хрюканье нельзя превратить в золото.

Алхимикам и правда удалось извлечь золото, хоть речь и не о металле: они выпустили потенциал целостности из мрачной тюрьмы догматизма и религиозной ограниченности и открыли путь к конкретному пониманию индивидуального опыта. Практика, нацеленная на дружбу с тенью, по своей идее призвана работать таким же алхимическим способом: она помогает нам находить осуществимые персональные способы трансформации ограничений своего эго в целостность.

Оракул есть олицетворение источников знания, находящегося за рамками обычного сознания эго. Быть открытым этому голосу внутри нас и повсюду вокруг нас — своего рода эквивалент паломничества в Дельфы. Жрица-прорицательница Дельфийского оракула сидела на треноге в глубокой расселине в земле. А Будда, как известно, касался земли, беря ее в свидетели своей правоты. Иными словами, мудрость возникает из глубин природы и говорит через нас. В Древнем Риме женщины проверяли свой новый план или интуицию, вытаскивая из земли ком. Если земля поддавалась легко, значит, план хороший, если нет, значит, от него следует отказаться. Землю чтили и уважали как арбитра и соратника в человеческих решениях и судьбе. Такое уважение к нашему товариществу с природой означает полноту души. Речь не о трансцендентности природы, а о воплощении в ней.

Как известно, в глубинах Земли бушует расплавленный огонь, магма, так что следующую пророческую мудрость нужно воспринимать как алхимическую реальность: из материального непременно возникает духовное. Может быть, все, что кажется нам банальным или даже бесполезным, содержит в себе огромные возможности. Признав этот факт, мы осознаем нечто поистине ошеломляющее: огромный потенциал, который мы видим в своей позитивной тени, присутствует также в природе, в текущем моменте, в образах, даже в наших проблемах. У всего в мире имеется позитивная тень. Каждая пустыня — это сад в ожидании буйного цветения.

Смотрите все, кому любить приспеет

При новой жизни, то есть по весне:

Любви алхимия во мне,

Давно усопшем, снова тлеет

И — что за волшебство —

Вновь выжимает сок из ничего,

Из смерти, тьмы, злосчастья моего^[61].

Джон Донн

ПРАКТИКА

Чтобы подружиться с тенью, требуется решимость любой ценой выполнить необходимую для этого работу. Темная сторона эго заключается в его готовности добиваться своего любой ценой и за счет других людей. Высокомерие — это автономное самоутверждение за счет других. А светлая сторона Самости состоит в ее искреннем стремлении любой ценой достичь целостности. Вот несколько предложений с предыдущих страниц, в которых прослеживается эта ироничная тема. Просмотрите их и отметьте, какие из них описывают вас до и после работы, которую мы обсуждали в этой книге.

• Потрясающий образ самопоражения, неизменно ожидающего эго в его стремлении победить любой ценой!

• Меня все должны любить, уважать и отдавать предпочтение над всеми остальными — всегда и несмотря ни на что!

• Брюс никогда не скорбит; он только ищет способы восполнить утраченное, независимо от того, кто еще при этом может пострадать.

• «Я должен добиться успеха, чего бы мне это ни стоило в плане здоровья, целостности или самооценки. Я обязан поступать в соответствии с глубочайшими потребностями, ценностями и желаниями моего отца. Я ведь живу его жизнью».

• Путь любви, лишенной эго, — это не о безопасности. Это о любви любой ценой.

• Рискну ли быть собой, независимо от того, насколько это больно или чего мне это будет стоить?

• Вот он, истинный источник нашей надежды: какими бы скверными мы ни были или ни выглядели, у каждого есть другая сторона.

• Быть творческим — значит хотеть и посетить все эти темные зоны своей психики и души, какими бы примитивными или тревожными они ни были.

• Это предполагает действия по стандартам дружелюбия, независимо от того, какой вред вам причинили.