Танец Опиума

— А также самые близкие и родные мне люди. Глава мафиозной семьи Учиха, представитель нового поколения и самый известный мафиози истории — Итачи Учиха. Глава Десяти Отделов, правая рука Итачи Учихи и его родной брат — Саске Учиха!

Братья обменялись взглядами и улыбками, а затем снова обратили всё своё внимание на дурнушку.

— И наконец-то я. Дурнушка нынешнего поколения семьи Учиха — Сакура Харуно — объявляю открытым недельный праздник особого значения. Веселитесь на славу!

У Сакуры случилось дежавю. Музыка снова заполнила каждый кубометр этого помещения, на секунду-другую сбив её с толку. Но на этот раз публика заликовала, зааплодировала. Их руки вознеслись вверх, а голоса с обожанием вторили имя Харуно. Это могло означать только то, что девушку признали как официального представителя семьи Учиха.

Дурнушка развернулась, хоть ноги и подгибались под ней от пережитых событий, радости, восторга и счастья. Она первой спустилась по лестнице, ведя за собой всю колонну Ближайшего Окружения, и только после того, как они оказались в коридоре, ведущим на верхние балконы, Харуно подхватили братья Учиха. Они не сказали ни слова, но довольные, как у котов, объевшихся сметаной, лица говорили красноречивее самих мужчин.

Позади шагали остальные члены Ближайшего Окружения, приятно удивлённые речью Сакуры.

— Да уж, Микото и все остальные дурнушки возле неё меркнут и бледнеют, — важно подметил Какузу, который до этого момента предпочитал не высказывать своего мнения по поводу розоволосой девчушки. Учитывая его нелюдимость и ненависть к таким шумным мероприятиями, удивительным был сам факт того, что Яку заговорил.

Пейн пожал плечами, идя рука об руку с не менее поражённой Конан. Он сузил глаза, впиваясь взглядом в спину Сакуры и норовя вот-вот прожечь в ней дырку.

— Что тут сказать… — тихо отозвался Тендо. — Мы имеем дело с настоящей дурнушкой.

— Если верить воспоминаниям Мадары, то Мито Узумаки была такой же, — вставил своё слово Сасори, снова погрузившись в игру на телефоне. — «Она была то нежной, то злой и неукротимой, как море», — процитировал Но Акасуна, вспомнив строчку из дневника первого Учиха.

— Мито не вела народ, — задумчиво проговорил Кисаме.

— И Мито не любил никто, кроме самого Мадары, — в унисон дополнили Зетцу.

— Она либо вознесёт нас, либо погубит, — Нагато не удержался и выразил мысль, которая уже давно не давала ему покоя.

— Не померла бы она раньше времени, — закатила глаза Конан, признавшись, наконец, самой себе в том, что Харуно — важная фигура на шахматной доске. По крайней мере многим важнее её самой.

Ближайшее Окружение без приключений добралось до балконов и смогло наконец расслабиться. Никаких собраний и заседаний не планировалось, а посему они с чистой совестью наполняли бокалы вином, мартини и виски и наслаждались такой диковиной штукой, как алкогольное опьянение.

Сакура с Дейдарой, отказавшись от всех услад этого вечера, отлучались на полчаса, дабы рассказать друг другу все важные события, произошедшие за время полугодовой разлуки. Их разговор занял бы целую вечность, если бы им дали такой шанс. Однако Учих замучила ревность, и они насильно оторвали лучших друзей друг от друга. Чёртовы собственники!

Теперь чёртова дюжина снова была в сборе.

Пили мафиози не спеша, довольствуясь приятными разговорами, выступлениями на сценах и музыкой. До двух часов ночи во всеобщей беседе участвовала и троица. Итачи, Саске и Сакура старались, так сказать, следовать стадному инстинкту, который подсказывал им веселиться в кругу компании.

Как только стрелки часов перевалили за три часа ночи, братья Учихи с дурнушкой решили потихоньку возвращаться домой. И дело было не в усталости, а в том, что и они были в убитом состоянии. Ни то на радостях, ни то на восторгах, троица поняла, что напилась до безобразия. Сдерживая позывы уйти в отрыв и каким-то чудом сохраняя видимость адекватного состояния, они попрощались со своим Ближайшим Окружением и на ватных ногах направилась к выходу.

— Та-а-ак! — выдала Сакура, которую за руку тянул Итачи в сторону выхода. Девушка изловчилась и со стойки захватила две бутылки Jack Daniel’s. Не упускать же зазря возможность забрать ещё немножко бухла!

— По-моему, они в дрова, — подытожили Зетцу в унисон, которые единственные из всей веселой и налакавшейся компании не выпил ни грамму.

— Оставь их в покое, — невнятно пробубнила Конан, внезапно встав на защиту своих начальников и дурнушки. — Пусть в кои-то веки повеселятся. Они и так последнее время себе пить не позволяют…

— И то правда, — зевнул Хидан, опустошая бутылку вина. — Пускай себе… милуются.

***

Их привез домой личный водитель Дейдары, которого блондин так щедро одолжил на часок-другой. Сакура поблагодарила добропорядочного мужчину за рулем, схватилась за свои две излюбленные бутылки и полезла вслед за братьями из салоны автомобиля. Пока та совершала опасные «манёвры», платье задралось выше некуда, оголяя бёдра и попу.

— Сакура-сама, не упадите! — заботливо предупредил водитель, который старался не пользоваться положением и не смотреть на интимные места. Однако предупреждать было уже поздно.

Если бы не Итачи, который за лямки платья успел поймать летящую вниз головой девушку, то Сакура бы разбила Jack Daniel’s и заодно своё милое личико. Харуно, в знак глубочайшего уважения и благодарности, приложила руку к сердцу и отвесила низкий поклон. Этими своими незатейливыми движениями она вызвала на щеках Итачи румянец смущения.

Саске, подоспевший почти (главным словом здесь является «почти») вовремя, услужливо захлопнул дверцу автомобиля, и указательным пальцем тыкнул в сторону дома.

— В дорогу! — объявил он, но не успела Сакура и шагу лишнего сделать, как вдруг поняла, что подол платья прижало той самой треклятой дверцей.

— Откро-о-ой! — попросила девушка, не понятно к кому обращаясь. На зов откликнулся Итачи, который не придумал ничего лучше, чем нагнуться и порвать красивое платье.

— Теперь… те-бе ничего не будет меша-ать! — довольный собой, проговорил старший Учиха, перехватив одну из бутылок и поместив во внутренний широкий карман пиджака.

Саске последовал его примеру, тем самым освободив руки девушки. Однако убирать за пазуху Jack Daniel’s младший Учиха не спешил.

Опустив одну руку на талию Сакуры, где уже, как оказалось, покоилась рука Итачи, он зубами открыл крышку и отпил совсем немного. Бутылка пошла по рукам: сначала милой девушки, а затем и главы семьи Учиха и, сделав круг, вернулась к своему обладателю.

— Ну… пой-й-дёмте! — торжественно протянул Саске, махнув рукой в сторону крыльца и пролив немного алкоголя себе под ноги, и целеустремленно направился вперёд.

Вся троица шаталась, норовя вот-вот упасть куда-нибудь в кусты роз. На шум и гомон из своей сторожки вышел сторож, который только и мог, что растерянно наблюдать за тем, как хозяева дома еле-еле душа в теле бредут к входной двери.