Танец Опиума

Хотя, как казалось Харуно, Итачи помнил кусками события беспокойной ночи, но загубил эти картинки в голове железным принципом — нет человека, а, значит, нет преступления. К тому же дурнушка предпочла разговорам по душам гордое молчание. Наверное, потому глава семьи Учиха и не дёргался лишний раз, променивая волнительные размышления на глубокий сон или утомительную работу.

Саске же, как оказалось, не помнил практически ничего, начиная с первой рюмки водки. Его долгое воздержание от алкоголя сделало своё паршивое дело и, как следствие, сохранило целым и невредимым его веру в святую преданность и непорочность помыслов своей любимой девушки и родного братца.

Исходя из всего этого, Сакуре приходилось мириться с реальным положением дел в жутком одиночестве и перевариваться в собственном соку. И если первая неделя проходила в относительном спокойствие и затишье, то начало третьей сопровождала целая буря эмоций. Томясь в ожидании конкретного ответа на все вопросы, Харуно ни разу даже не обдумала вариант покупки обыкновенного теста на беременность.

Верно, если бы она зашла в аптеку и купила эту чёртову коробочку, то непременно бы сошла с ума. Если уж умирать, так с честью, а не трусливо бросаться под пули однозначности. Такова была стальная логика дурнушки семьи Учих.

Однако вся эта блаженная неизведанность превратила Сакуру в ходячего мертвеца, совсем не моргающего и не реагирующего на внешние раздражители. Благо хоть сегодня, в выходной день, она не заперлась по обыкновению в своей комнате, а вышла на прогулку в город.

Если уж на чистоту, то Харуно попросту трусливо сбежала из дома от решивших сегодня отдохнуть братьев Учих.

Оставив на холодильнике записку, в которой лаконично объяснила причину своего отсутствия, мол, решила пройтись по магазинам, тыры-пыры, трали-вали, и спозаранку скрылась на самой окраине Мортэма — в самой чащобе спального района с его переулками, дворами, детскими площадками и киосками с мороженом. В спешке заодно забыла и телефон, и деньги, и сумку. То бишь вышла налегке с мелочью в кармане, дабы поймать маршрутку на шоссе и благополучно добраться до какого-нибудь укромного уголка Мортэма. Возвращаться за забытыми вещами не стала…

До самого обеда Сакура просидела на лавочке в каком-то из многочисленных облезлых дворов, наблюдая за детьми и их матерями. Кто-то был вполне счастлив и материально обеспечен по меркам этого захудалого городка. Кто-то — до безобразия несчастен в этом плане, в обносках, но всё равно с улыбками на лицах. Несчастных же можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Конечно, родись у Сакуры ребёнок, он никогда не будет знать нищеты. В его распоряжении окажется всё, что может пожелать себе среднестатистический ребёнок, и даже капельку больше. Лучшие игрушки, лучшая одежда, лучшие игровые площадки… Харуно печально усмехнулась, подумав, что вполне может обзавидоваться этому ещё не рождённому счастливчику. Что-что, а недолгое детство обещает быть потрясающим.

Но стоило дурнушке ненадолго окунуться в счастливые фантазии, как червячок в её голове начал шевелиться, вызывая предательские слёзы. Сакура мотнула головой и утёрла влагу с глаз.

Время перевалило за третий час дня. Несмотря на осеннюю пору, солнце припекало — упаси боже. Бабье лето в этом году выдалось чересчур жарким, и Харуно даже в одной футболке чувствовала, как обгорают ещё аристократично бледные ручки.

— Ну, как проходит шопинг? — усмехнулся кто-то позади, отчего Сакура судорожно вздрогнула и оглянулась.

Как ни странно, она была даже рада увидеть Итачи, смотрящего на неё поверх чёрных солнцезащитных очков. Он был одет в повседневную одежду — бежевая поло, чёрные облегающие джинсы, рваные на коленях, и в дорогущих найковских кроссовках. Волосы убраны в высокий пучок. Руки важно заведены за спину.

— Да я… решила прогуляться, — в своё оправдание промямлила Сакура, отодвигаясь и освобождая для Учихи место на лавочке.

— Прогуляться в ста километрах от торгового центра? — следом усмехнулся брюнет, усаживая свою пятую точку на горячую лавку. — Если врёшь, то ври правдоподобно, а если не умеешь лгать — не лги. Это мой урок тебе на сегодня, — и он потрепал Сакуру по голове, совсем как маленькую девочку.

Дурнушка в ответ расщедрилась только на печальную улыбку. Попытки скрыть свои эмоции не обвенчались успехом.

— Мне просто… что-то плохо. И я решила сегодня просто прогуляться, — предприняла новую попытку Сакура.

— Не-е-е… Всё равно не убедила. Что-то случилось?

Харуно мотнула головой и спросила:

— Как ты меня нашёл?

— Пташки нашептали.

Последовал осуждающий взгляд, мол, не надо сюда приплетать «Игру Престолов» и евнуха Вариса. Итачи засмеялся.

— Да здесь неподалёку живёт женщина, которая работает у нас в доме горничной. Она тебя увидела и нам позвонила.

— И зачем же она позвонила?

— Потому что ты выглядела очень грустной и плакала.

— Все суют свой нос, куда не следует, — недовольно буркнула Харуно и насупилась. — Это моё личное пространство! Хочу — плачу. Хочу — не плачу…

— Есть два варианта того, что ты хочешь сейчас сделать. На выбор, причём. Либо рассказать, что у тебя стряслось, и я улажу эту проблему буквально за сутки, либо вприпрыжку ехать прямиком домой.

— Ой, Итачи! — заупрямилась Сакура, которая уже пожалела, что потеснилась, дабы усадить на лавочку старшего Учиху. Ей ли забывать, каким невыносимым он становится, когда не может помочь своей дурнушке?

Лучшей тактикой было сказать ему правду, но что выльется из этой правды — вопрос спорный. Харуно поспешно соображала и прикидывала возможные варианты развития событий, и один был хуже другого. В конечном итоге, девушка решила соврать, сказав правду…

— Я… очень скучаю по брату.

Итачи снова глянул на Сакуру поверх очков и, заметив искренность, успокоился. Эти слова повергли его в небольшой шок, ведь до этого мгновения девушка никогда не делилась такими серьёзными для неё вещами. Про Наруто они с Саске только и слышали, что приятные воспоминания и оттенок вины в её голосе. О большем их обожаемая дурнушка никогда не рассказывала. Если только поверхностно о главном, но об их отношениях, разговорах по телефону и неких обещаниях, которые они постоянно друг другу давали — ровном счётом ничего.

— Не хочешь об этом говорить, да? — догадался Итачи по долгому неуместному молчанию.

— Если бы я хотела, я бы выговорилась уже давно.

— Прости, — сдался брюнет, вдруг осознав, что и правда сует свой нос, куда не следует, ошибочно приняв душевные скитания за вполне решаемые неудачи в учебе, с друзьями или на личном фронте.

— Ничего, — поспешила ответить Сакура и замять ещё одну больную для неё тему.

Несколько минут они сидели в молчании и наблюдали за детворой, бегающей от песочницы к перекладине, а от перекладины на горку. Смех и визг раздавался эхом по всей округе. И Сакура невольно вернулась к тому, с чем пришла на эту лавочку.

Кроме того, тот самый червячок заёрзал сильнее прежнего по вине близости первоочередной причины разлада дурнушки с самой собой. Её рука непроизвольно легла на живот и с какой-то уж чрезвычайной нежностью его погладила. На лице проскользнула безмятежная улыбка. Итачи сидел рядом, и всё казалось уже не таким страшным и бессмысленным.

«Итачи будет прекрасным папой», — подумалось Сакуре, и она глянула на брюнета, искавшего в телефоне прогноз погоды на ближайшие пару недель. Девушка теперь точно знала, что, в отличие от всех этих горе-мамаш, отец её ребёнка будет всегда рядом…