Танец Опиума

Что касалось Саске, то пулю достали, в чувство привели и на ноги поставили. Конечно, брюнет всё ещё хромал, но раны на нём заживали как на собаке. Хотя первые пару дней ему вообще было тяжело передвигаться, а от костылей он напрочь отказывался. Приходилось Итачи всюду таскаться рядом с братом, чтобы тот опирался на его плечо. Иногда старшему Учихе надоедало терпеть Саске, и он взывал на помощь Дейдару. Блондин был всегда счастлив поддержать (в прямом и переносном смысле этого слова) своего лучшего друга.

Сам же Итачи быстро прокапался в больнице и за несколько дней полностью избавился от нежелательного присутствия психотропных веществ в своём организме. Он так и не заикнулся о том, кто же был подставным лицом в его нелегальной системе и кто травил его на протяжении двух месяцев. Это так и осталось загадкой, и сколько бы Итачи не докучали с этим вопросом, он только пожимал плечами и говорил, что он уже во всём разобрался.

Кроме того, между братьями встал вопрос о том, что же всё-таки делать с Шисуи. Оба сошлись на том, что будет лучше, если их двоюродный братец уедет обратно в Австралию. Саске думал, что Итачи будет против и каким-то образом смягчит приговор для своего любимца, однако старший Учиха был даже жёстче.

Таким образом, на следующий же день братья Учиха сообщили Шисуи о его скором уезде. Последний сердечно просил оставить его хотя бы ещё на недельку и получил согласие. Родственник искренне надеялся заслужить прощение, однако неделю спустя он всё-таки упаковал свои вещи, взял билеты и отправился в аэропорт. Ему больше ничего не оставалось. Пребывать целыми днями в доме, где только и делали, что убирались после грандиозного кровавого месива, — глупо. Итачи предложил всему прежнему персоналу (который на время всей этой кутерьмы отправились в долгожданный отпуск) вернуться домработниками, садовниками и охранниками и запретил каждому из них разговаривать с его двоюродным братом. А ведь Шисуи не любил одиночество.

Отовсюду его гнали и всюду ему были не рады. Сакуру к нему вообще не подпускали, а сами братья старались не пересекаться с ним. Вот Шисуи и решил через неделю, что его час пробил.

Устроившись на лавке в зале ожиданий и разглядывая собранный кубик Рубика, он даже не надеялся на чудо. Однако где-то в глубине души Шисуи вынашивал надежду, что кто-то всё-таки объявится и проводит его в последний путь. Что ж, в канун Нового Года ещё и не такие желания исполнялись. Как говорится: получите — распишитесь!

Первой делом Шисуи увидел чёрные зимние сапоги. Сначала он подумал, что это очередной незнакомец, но этот «посетитель» все стоял и стоял, ожидая, когда, наконец, брюнет поднимет свою голову. Впрочем, он так и поступил.

У парня челюсть отвисла, когда он увидел перед собой Сакуру. В руках она держала своё зимнее пальто и мягко улыбалась. Милое улыбчивое личико было помято. На ссадины налеплены пластыри, а вот бровь была так сильно рассечена, что в больнице настояли на том, чтобы наложить шов. А синяки, хоть стали желтоватыми, но всё ещё болели. Харуно хлопала своими большими зелёными глазами и ждала, когда же уже брюнет что-то скажет.

Шисуи подскочил, словно ужаленный, но так и не осмелился обнять девушку. Хотя руки так и чесались прижать к себе Сакуру и, как молитвы, повторять слова извинения ей на ухо. В омуте чёрных глаз блеснула надежда, что ещё не всё потеряно, что его кто-то понял и простил. Осознание, что ещё не все ненавидят его, принесло Шисуи облегчение.

Парень нервно сглотнул и посмотрел поверх розовой макушки. В дальнем углу громадного зала ожиданий стояли две тени, не отводящие от него взгляда. В другом углу столбом стоял Хидан, а на его устах играла презрительная улыбочка. Да и вообще, как оказалось, весь зал был до отвала забит наемниками Учих. И у всех до одного глаза горели подозрительностью и нетерпением к «герою дня». Братья Учиха явно были не в восторге от того, что их любимая дурнушка решилась проводить его в последний путь, а потому усилили охрану.

— Привет, — неуверенно произнес Шисуи, с надеждой посмотрев в зелёные глазки. Больше у него не возникало желаний проверить «содержимое» зала ожидания, и все его внимание переметнулось на объект воздыхания братьев Учих.

— Привет, — шире улыбнулась девушка и обняла парня за талию. Тот позволил себе только слегка приобнять Сакуру за плечи и сразу же отстранился — от греха подальше. Мало ли как воспримут это добрый жест Саске и Итачи.

— Присядем? — предложила Харуно и, не дожидаясь Шисуи, села на лавку, весело замотав ногами взад-вперёд. Брюнет последовал её примеру. — Как ты?

— Если честно, не очень, — признался Шисуи, пряча от проницательной девицы глаза. — Я… не ожидал увидеть тебя.

Сакура печально улыбнулась и тихо проговорила:

— Саске и Итачи сказали, что ты больше никогда не приедешь к нам. Они были категорически против нашей встречи, когда я попросилась в последний раз увидеться с тобой.

— Уговорить этих упрямых баранов — подвиг, — горько усмехнулся Шисуи, потирая запястья рук.

— Это уж точно!

— Но не стоило так распинаться ради меня.

— Меня бы загрызла совесть, если бы я не пришла и не простилась с тобой.

— Вот оно как… — задумчиво отозвался Шисуи. — Я очень рад, что ты пришла. Правда.

— Я тоже.

— Нет! Я правда рад! И я ценю это, ведь… даже несмотря на то, что я бросил тебя… там, в городе, ты всё равно… здесь.

Сакура коснулась плеча Шисуи, и парень вздрогнул от неожиданности.

— Ты ведь хотел спасти Итачи, не так ли?

Брюнет кивнул.

— Тогда не стоит жалеть о том, что ты сделал. Может, Саске с Итачи и злятся, но я тебя почему-то понимаю. Перед тобой стоял выбор, и ты его сделал, каким бы ужасным он ни был.

— Мне так стыдно перед тобой, Сакура, — выпалил Шисуи, опустив глаза. — Мне так стыдно. Я… я даже не могу представить, как заслужить твоё прощение. Я бросил тебя умирать, а ты так добра ко мне…

— Я не в обиде, — пожала плечами Сакура. — Ты очень хороший человек, просто ты оказался в плохой ситуации. И мне жаль, что ты уезжаешь.

— Мне тоже, — Шисуи немного помедлил, затем поднял голову и тише заговорил: — Испанка, ты ведь знаешь, что они тебя любят?

Сакура потупила взор, не понимая смысла вопроса. Какой-то подвох? Проверка?

— Да, — задумчиво протянула Харуно, остановив свои подвижные ноги.

— Они любят тебя больше собственной жизни. Любят так, как не любили никого. Оба. И тебе кажется, что они меняют не только тебя и твою жизнь, но и они сами меняются.

— А разве это не так?

Шисуи поднял чёрные глаза и с самым серьёзным выражением лица посмотрел на девушку. Та даже как-то смялась под таким тяжёлым взглядом.

— Есть кое-что, что ты должна знать.

— Что?

«Авиарейс Витэм-Канберра отправляется через пятнадцать минут», — было объявлено.