Танец Опиума

— Ну, а теперь время историй. Расскажите, как вы познако…

— Зачем вы приехали? — напрямую спросил Саске, оборвав мать на полуслове. Сакура пихнула его в бок, призывая быть повежливее.

Микото несколько приуныла, опустив голову и наклонившись вперед. Она сцепила руки в замочек и напряглась, подбирая верные слова.

— Саске, милый, я понимаю, в семье Учих отношения детей и родителей не самые лучшие, но…

— В последний раз, когда я виделся с вами, отец отправил меня в Мортэм, обозвав заигравшимся ребёнком, а ты не обмолвилась ни словечком.

Сакура крепче сжала руку младшего Учихи, чьи глаза были пугающе пустыми. Микото виновато посмотрела на сына.

— А что я могла сказать? — шепнула она. — Отец заслужено наказал тебя, и я…

— Была счастлива избавиться от меня?

— Нет! Совсем не так!

Сакура молчала, боясь вставить своё слово. Она ещё ни разу не присутствовала на семейных разборках и данное «представление» было ей в новинку.

— Вы сослали Итачи в два года к родственникам, а меня ты почти не знала, хоть и находилась всегда в соседней комнате.

— Саске, — с мукой в глазах выпалила женщина, — обычаи обязывали меня выполнять то, что мне указывали. Я любила вас обоих! И ты даже не представляешь, как мне было тяжело расставаться с твоим старшим братом и не видеть тебя месяцами, хоть ты и был… в соседней комнате.

— Брехня, — холодно отозвался Саске. — Если бы ты хотела, то сделала бы то, что считаешь нужным. Несмотря на все обычаи и законы.

Он поднялся со своего места и двумя шагами добрался до дверного проёма.

— Куда ты? — спохватилась Сакура, приподнявшись.

— Прогуляюсь.

— Надолго?

Саске смягчился, вдруг вспомнив, что Сакура не виновата в его плохом настроении.

— К столу вернусь, — шепнул он, натянув измученную улыбку, и добавил: — … любимая.

***

Итачи запер на замок дверь в кабинет, чего не делал с момента появления в этом доме. Он всегда был довольно гостеприимен и не пользовался подобными механизмами, чтобы отгородить себя от той или иной занозы в заднице. Однако отец настоял на строгой конфиденциальности и не пожелал, чтобы дверь оставалась открытой нараспашку.

В кабинете было темно. Поэтому Итачи включил свет, заняв своё излюбленное место у окна. Его мысли путались. Законный наследник явно не горел желанием тратить минуты на разговоры с отцом.

— Итачи, ты не глупый мальчишка, в отличие от своего брата, и, наверное, догадываешься, по какой причине я приехал сюда собственной персоной, — тише обычного проговорил Фугаку, опустившись в кресло и прожигая взглядом спину своего сына.

— Мой брат Глава Десяти Отделов, — мрачно заметил Итачи. — И он отлично справляется со своими обязанностями для «глупого мальчишки».

— С каких пор ты защищаешь его? — хохотнул мужчина, приятно удивившись изменениям в отношениях сыновей.

— Это во-первых, — продолжил Итачи, словно бы не замечая вопроса отца. — А во-вторых, да. Я в курсе того, что сегодня мне официально будет передан титул Главы семьи.

Фугаку нахмурился, не совсем одобряя поведение сына. Что-то изменилось в нём, но что именно отец так понять и не мог.

— Итачи, — мягче отозвал он. — Не ставь всё в штыки. Мы с твоей матерью приехали к вам не для того, чтобы вы злились и обижались на нас.

— Лично мне безразличен ваш приезд, — с холодной взвешенностью проговорил Итачи, рассматривая летящие снежинки за окном. — Что вы есть, что вас нет — суть одна. Мы с братом привыкли жить без вас.

Фугаку замер. Он, конечно, давно понял, что его старший сын перестал зависеть от мнения своих родителей ещё в пять лет, когда лишился своих воспитанников, но никогда по-настоящему не подозревал, что Итачи плевать хотел на собственных родителей. Его внимание и вежливость оправдываются семейными традициями, но внутри — пустота, закаленная чужой кровью и горами трупов.

Отец всегда смотрел на сына с гордостью, понимая, что воспитал настоящий образец подражания, но с тем же был испуган его извечно холодным сердцем. И, верно, Итачи никогда не посмотрит на него с любовью и не обнажит перед ним душу. Ибо слово «отец» потеряло у сына настоящий смысл и затонуло в безразличии, как корабли тонули в морях. Таково одно из проклятий Учих.

— Тебе придётся смириться с нашим присутствием, — твёрже отозвался Фугаку, решив играть по правилам сына.

Итачи промолчал. Ему нечего было добавить, да и не хотелось.

— Меня интересует вот что, — продолжал тот. — Что это за девчонка в вашем доме? Почему она живет с вами? И… почему ты всё ещё не женился на ней?

— Её зовут Сакура Харуно, — последовал спокойный ответ. — Живет с нами, потому что так захотели я и брат. Не женился, потому что она девушка Саске.

Фугаку задумчиво потёр подбородок. Щетина уколола его пальцы.

— Давай не будем превращать меня в слепого дурака. Как будто я не видел твоего взгляда. Несчастно влюблённый в девушку своего брата. Как романтично. Как трогательно и трагично.

И снова молчание. Слова застряли в глотке двадцатипятилетнего брюнета.

— Завязывай, Итачи, — нахмурился отец. — Ты ведь знаешь правила.

— Она девушка Саске, — настойчиво повторил законный наследник. Его глаза превратились в стёклышки, безотрадно глядящие на мир как будто бы через плотный туман.

— Саске ещё мальчишка! Эта девочка всего лишь забава для него. Отбери у младенца игрушку — он начнёт орать, но дай ему новую и более дорогую — успокоится.

— Отец, — Итачи постарался говорить ясно и чётко, чтобы каждое его слово добралось до отца и ему не пришлось повторять одно и то же, как попка-дурак. — Сакура — девушка Саске. И он любит её…

— Ты тоже её любишь, — оборвал его Фугаку. — Это на лбу у тебя написано. Я ещё удивляюсь, как Саске этого не заметил…

— Всё это неважно.

— Это важно! — рев поднялся на весь кабинет. — Напомни, сколько тебе лет?

— Двадцать пять, — спокойно отозвался Итачи.

— Совсем скоро тебе исполнится двадцать шесть, и тебе нужна жена и наследник. Если хочешь — возьми. Ты знаешь правила: в первую очередь Глава семьи, а младшие подбирают то, что оставили старшие по статусу.

Итачи медленно повернулся в сторону отца, не изменившись в лице. Глаза его горели безмерным равнодушием, и, казалось, парню не было интереса до слов отца.