Тайна Дамы Дождя

«Словесную баталию выиграла Роуз», - решил про себя Ричард, а вслух заметил:

– Вы бросались нешуточными обвинениями. Не следует говорить такое, если не уверены в своей правоте.

Роуз промолчала, с чрезмерным усердием вытирая пятно на коленях.

«Не верьте ни единому ее слову», - припомнились ему наставления мистера Бишопа. И Беатрис говорила почти о том же.

Роуз порывисто поднялась:

– Мне надо идти, я обещала дяде, что буду ночевать сегодня в деревне. Не надо меня провожать!

Ричард смотрел в окно, как девушка шла в сторону садовой калитки. Из розария навстречу ей вышла мисс Миллер со свежесрезанным букетом в руках - каждые три дня она меняла цветы и никого не допускала до этого священного ритуала. Женщины обменялись парой фраз, после чего экономка направилась во флигель, а Роуз некоторое время стояла, глядя ей вслед. И если мисс Миллер по-прежнему холодно улыбалась, Роуз же была в ярости - глаза ее так и сверкали.

Глава 5

Печальные события, произошедшие в Энкер-Хаузе, не располагали к любованию прекрасным, но Ричард тянуло еще раз посетил галерею Сент-Джонсов. Хозяин любезно разрешил ему заходить в святая святых, когда вздумается.

Утренний свет придавал картинам особенную глубину и яркость. Но не Моне и Вермеер интересовали Ричарда, он даже не замедлил шаг возле их полотен. Пройдя до самого конца галереи, он остановился перед портретом невестки графа. Лицо женщины почему-то притягивало его, и он долго стоял перед картиной, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок.

– Она была очень красивой, жена младшего Сент-Джонса, - раздалось вдруг за его спиной. Мисс Миллер неслышно приблизилась и тоже разглядывала портрет.

– Вы встречали её?
– быстро спросил Ричард, оглядываясь.

Мисс Миллер рассматривала портрет со странной усмешкой.

– Да, встречала. Тогда мне было тринадцать лет. Они были очень веселые, младший Сент-Джонс и его жена. Он рисовал всех, никому не отказывал, а она прелестно танцевала фокстрот. Забавно, правда? Кто бы мог подумать, что все это произойдет из-за Дамы Дождя?

– Что произойдет? Почему из-за Дамы Дождя? Причем здесь Дама Дождя?
– спросил Ричард.

Экономка пристально посмотрела на него. Лицо её оказалось совсем рядом, словно она собиралась открыть какую-то тайну. Глаза у Сары Миллер были очень светлые, водянистые, в обрамлении коротких рыжеватых ресниц. Но Ричард не заметил на её коже ни одной морщинки, и черты лица были правильные, и сама женщина казалась бы миловидной, если бы не колючий взгляд и привычка поджимать губы.

– Разве справедливо, мистер Дюран, что одним достается всё и легко, а другим надо приложить огромные усилия, чтобы получить хоть крохи?
– ответила она вопросом на вопрос.

Ричард пожал плечами:

– Я не силен в философии. Но почему вы упомянули Даму Дождя?

– Конечно, это несправедливо, - продолжала женщина, словно не слыша его.
– И рано или поздно за удачу придется платить.

– Вы клоните к тому, что я - удачлив, и мне придется заплатить?
– удивился художник.

Мисс Миллер рассмеялась странным, беззвучным смехом.

– Вы? Заплатить? Мистер Дюран, речь не о вас. Но послушайтесь моего совета: уезжайте, пока Дама Дождя не явилась за вами. Говорят, всякий, кто видит её - умирает.

– Беатрис говорила, что видела Даму Дождя много раз, - машинально возразил Ричард.

– И где же сейчас Беатрис?
– участливо спросила мисс Миллер.

Ричард остался стоять, как громом пораженный, а экономка благожелательно кивнула ему, бросила короткий взгляд на портрет Брижит Сент-Джонс, и удалилась.

 Роуз не появилась к ужину, и у Ричарда складывалось впечатление, что она его избегает. Может, виной этому был визит Бишопа, и девушка так и не смогла избавиться от чувства неловкости, а может, дело было в импульсивности её натуры. Вчера он интересовал её - иностранец, новое лицо в Энкер-Хаузе, а сегодня она потеряла к нему интерес, переключившись на что-то более новое или интересное. Кто знает, может, завтра она снова вспомнит о нем? И примется играть, как ребенок, который нашел позабытую игрушку.

Поэтому Ричард почти не удивился, когда в один из дней, во время работы над картиной, внезапно появилась мисс Форест, вынырнув из зарослей жасмина.

– Давно мы не виделись! Вы не представляете, какая произошла неприятность!
– начала она без приветствий, потряхивая черными кудрями. Шляпка на ее хорошенькой головке сидела под немыслимым углом, и Роуз то и дело раздраженно натягивала головной убор на самые уши.

– Что случилось на этот раз?
– несмотря на то, что речь шла о неприятностях, Ричарду было радостно видеть Роуз.

– Дядюшку обокрали! Взломали дверь, пока он ездил удить рыбу на скалы, и украли столовое серебро и золотые медали за стрельбу! Куда смотрит полиция!

– Ну, ваш друг Фокси просто обязан найти вора...

– Ах, я уже разговаривала с ним, - Роуз презрительно взмахнула рукой.
– Он был честен и не слишком меня обнадеживал.

– И с чем это связано? Полиция поглупела, или воры поумнели?

– Вы тоже посмеиваетесь. А дядюшка в бешенстве.

– А вы?

Роуз посмотрела на него укоризненно.

– Простите, не очень умно пошутил, - Ричард едва успел извиниться, как оказался за кустом вьющихся роз, куда Роуз затащила его, схватив за руку.

– Мне надо кое-что вам сказать, - зашептала она, краснея.
– Это о Бишопе...

Ричард покачал головой:

– Не надо. Я не хочу ничего слышать. Всё это не имеет значения.

– Вы думаете?..
– глаза Роуз стали огромными и жалобными.

– Да, иногда занимаюсь этим неблагодарным занятием, - признался Ричард с нарочитым смущением.

Роуз прыснула. Они стояли в зарослях роз, и солнце припекало так ласково, что всё остальное казалось страшной сказкой, которая вовсе и не такая уж страшная при дневном свете. Вдруг Роуз схватила Ричарда за шею, пригибая его пониже и тыча пальчиком куда-то поверх куста. Мимо шел Джейкоб Марвин. Угрюмый, несуразный, он пересек розарий и скрылся в саду.

– Уф, он нас не заметил, - Роуз поправила шляпку и завертелась, как птичка.
– В последнее время он внушает панический ужас - только и говорит, что о покойной Беатрис. Я уже не в силах этого вынести. О, хозяин смотрит в окно! Мне надо поспешить. Наверняка, старичку что-нибудь понадобилось, а Вилсон ходит медленно, как фамильное привидение!