Тайна двух лагерей

Гуров опустился на стул. Людмила Павловна села на диванчик.

– Вы, наверное, хотели спросить про состояние Гоши? – опередила она вопрос следователя.

– И не только его, – ответил Гуров. – По нашим сведениям, в женском отделении должны быть еще два человека, оказавшихся в такой же ситуации, в которую попал Курепов.

– Да, я знаю. Елена Игнатьева и Виктория Кочур. Про них я уже успела поговорить со Станиславом Васильевичем. Но если в двух словах, то давайте так: обе пациентки поступили в отделение с разницей в сутки. Симптомы идентичные, схожие с теми, которые наблюдались у Курепова.

– Бред, галлюцинации, боязнь людей и нарушение координации в пространстве, – перечислил Гуров. – Я ничего не забыл?

– Если простыми словами, то да. Все так и есть, – подтвердила Людмила Павловна. – С той лишь разницей, что в крови у женщин обнаружены следы алкоголя, а вот у Курепова их нет. С Игнатьевой и Кочур мне не удалось поговорить и тем более оценить их физическое состояние, равно как и психоэмоциональное, но я просмотрела записи, которые оставили их лечащие врачи. Если учитывать, что у всех трех пациентов при поступлении сохранялись одинаковые симптомы, то я могу сделать вывод, что в их организмы попало одно и то же вещество.

– Наркотики, – полуутвердительно произнес Гуров.

– Дайте время. Еще не все результаты исследований у нас на руках.

– Вас понял. Могу я сейчас поговорить с Георгием?

Людмила Павловна улыбнулась.

– То Гоша, то Георгий, – сказала она. – Уже и не знаю, как к нему обращаться. Иногда даже кажется, что лучше бы по имени и отчеству.

– Серьезно? – удивился Гуров. – А почему так?

– Он слишком серьезный для своего возраста. Во всяком случае, он так выглядит. Довольно замкнут. Я бы даже сказала, что скрытен. Но это обычное дело для тех, кто попадает к врачу в непотребном виде, а потом осознает серьезность своего положения. Был у меня пациент в возрасте, поступал три раза, и всегда в мою смену. Водка и марихуана – вот его «любимчики». Меня не узнал ни во второй раз, ни в третий. Но стоило ему прийти в себя, как он тут же вспоминал и мое имя, и наши предыдущие встречи. Ходил по больничному коридору с серьезным видом и всем рассказывал, что загремел в наркологию по ошибке. Но он не помнил себя в состоянии опьянения. А вот Гоша, мне кажется, что-то помнит. Можно совет?

– Конечно.

– Не надо с ним как с маленьким ребенком. И свысока не надо. Человек попал в беду, и неважно, по чьей вине. Надеюсь, он не преступник?

– Я тоже на это надеюсь, – вздохнул Гуров.

– Он очень болезненно воспринял появление человека в полицейской форме возле своей палаты, – продолжила Людмила Павловна. – Я ему объяснила, что это не конвой, а временная мера, пока полиция не разберется в его деле. Но это его мало успокоило.

– К нему приходили посетители? – спросил Гуров о том, о чем давно хотел спросить. – Кроме матери был кто-то?

– Никто. И передачи для него не передавали. Только мама пробыла в палате недолго, вышла со слезами на глазах. Прогнал. Пришлось ее успокаивать. Вроде бы получилось.

– Мы пообщались с его матерью. Адекватная женщина.

– Мне тоже так показалось.

Людмила Павловна замялась и украдкой взглянула на настенные часы.

– Лев Иванович, я понимаю, что вам нужны более развернутые ответы, но я больше ничего не знаю, – натянуто улыбнулась она. – Пока не готовы результаты исследований, я ничего конкретного сказать не могу.

– О, я понимаю. И не буду требовать большего.

Гуров поднялся со стула и подошел к двери.

– Извините, если задержал, Людмила Павловна. Но мой номер телефона пока что не удаляйте, хорошо?

– И номер Станислава Васильевича я тоже пока что оставлю, – согласилась Людмила Павловна. – Могу я вас спросить кое о чем?

– Разумеется.

– То, что я вам передала, – это как-то поможет узнать о том, что случилось с Георгием?

– Вы о цветочном лепестке? Я передал его на экспертизу.

– Ладно. А можно мне потом узнать, чем закончилось дело?

– Обязательно.

– И еще… Вы не объяснили, зачем приставили к палате Гоши полицейского. Это ведь на самом деле охрана, верно? Гоша все правильно понимает?

Гуров не мог рассказать правду. Но Людмила Павловна помогала в расследовании с самого начала, и оставлять ее без ответа тоже было бы неправильным.

– Парень должен быть не только под вашим присмотром. Теперь он и наш клиент.

– Я не поняла, – обескураженно пролепетала Людмила Павловна. – Ему могут как-то навредить? Расскажите, Лев Иванович. Я ведь здесь работаю, тут много людей. А что, если с ними что-то случится?

– Ну, не до такой степени все и плохо, – уверил ее Гуров. – Поверьте мне. Если бы Гоше что-то угрожало, полиция дежурила бы на каждом углу. Согласны?

– Да, – послушно кивнула Людмила Павловна. – Поспешите, Лев Иванович. Скоро обход, процедуры. Любая санитарка имеет право выгнать вас из палаты.

– Вы им не позволите этого сделать, – с иронией заметил Гуров.

– Да кто меня будет слушать? Какой-то врач-нарколог, – ответила Людмила Павловна и, не выдержав, широко улыбнулась. – До свидания.

– Всего доброго.

Гуров вышел из ординаторской и двинулся по коридору в сторону Гошиной палаты. «На хорошей ноте расстались, – подумал он. – Повезло Гоше с доктором».

Он подходил к палате все ближе. Сидевший на кушетке сержант, увидев его, вскочил и отдал честь. Они виделись лишь однажды, но Гуров успел запомнить этого тщедушного пацана.

– Перестаньте, – поморщился Гуров. – Вы что, все эти дни сюда в форме и приходили?

– Ну… да.

Сержант растерянно осмотрел свою экипировку.

– И начальство вас не предупредило о том, что необходимо быть в штатском, чтобы не привлекать внимания?

– Никак нет.

– Господи ты боже мой, – прошептал Гуров. – Вы хоть пообедали?

– Не успел.

– Идите. Я подежурю вместо вас. Подождите. К Курепову, кроме матери, никто не заходил? Может быть, кто-то навещал его еще?

– Никого не было.

– Вы отлучались с поста?

– Нет, все время был на месте.

– И в туалет не отходили?

– Никак нет.

Гуров хлопнул сержанта по плечу:

– Возвращайтесь через час. Отдохните, прогуляйтесь. Сам когда-то с этого начинал. Знаю, что такое безотлучно находиться на одном месте.

Сержант тут же поспешил к выходу.

Гуров постоял перед закрытой дверью и наконец постучал.

– Георгий, можно зайти?

– Можно, – раздался в ответ мужской голос.

«Ишь ты, он мне тут разрешения раздает», – добродушно подумал Гуров и открыл дверь.

Гоша стоял у окна, опираясь руками о подоконник. В момент появления Гурова он, очевидно, был чем-то занят, и теперь на его лице было недовольное выражение, словно его оторвали от важного дела.