Тайны Зимнего дворца

— Я царствовалъ доле, чмъ вс мои предки, продолжалъ государь, пора мн на покой.

Такого же мннія, мои друзья, англичане, прибавилъ онъ горько улыбаясь; они ршили положить оружіе не раньше, какъ я сойду съ трона. Но Карель, ты вдь меня знаешь, и значитъ понимаешь, что я съ короной разстанусь не иначе, какъ съ жизнью.

Судьба меня призвала на тронъ, который мн не предназначался; я держалъ бразды правленія мощной рукой, ломая, какъ соломенку все, что только осмливалось мн сопротивляться; германскія правительства смотрли на меня, какъ на своего спасителя, покровителя, и я могъ ихъ считать, почти моими вассалами! а теперь почва колеблется подъ моими ногами.

Эти послднія слова онъ произнесъ еле внятнымъ голосомъ и замолкъ на нсколько мгновеній, снова предавшись своимъ думамъ; затмъ точно пробудившись отъ тяжелаго сна, царь обратился къ Карелю:

— Сколько мн остается жить?

Государь, жизнь человка въ рукахъ божьихъ, какъ я ужь имлъ честь сказать. Безуменъ и преступенъ тотъ врачъ, который осмливается опредлять срокъ жизни здороваго человка. Кто не знаетъ возраста вашего величества никогда не повритъ, что вамъ шестидесятый годъ! Вы еще долго проживете для блага Россіи!

— Если я не умру для ея спасенія! эти слова государь произнесъ совершенно невольно и самъ того не сознавая.

За этими словами послдовало общее молчаніе, которое для Кареля показалось цлой вчностью. Государь, опустивши голову, зашагать по кабинету. Втеръ врывался въ комнату сквозь открытое окно, да пушка постоянно потрясала воздухъ своими громовыми раскатами.

Наконецъ царь остановился передъ Карелемъ и спросилъ его спокойнымъ голосомъ:

— Какой ядъ убиваетъ въ нсколько дней безъ мученій и не оставляя слдовъ?

Карель молчалъ.

— Я тебя спрашиваю!! крикнулъ Николай голосомъ передъ которымъ дрожали храбрйшіе

— Государь… хотлъ отвтить Карель, но вмсто отвта бормоталъ что-то непонятное.

Наконецъ, собравшись съ духомъ Карель, имвшій обыкновеніе дйствовать ршительно, отвтилъ уклончиво:

— Есть много родовъ яду… но токсикологія, наука, въ которую еще не достаточно углубились чтобы можно было… Николай его не слушалъ, предавшись снова теченію своихъ мыслей; вдругъ онъ прервалъ уклончивые слова своего лейбъ-медика:

— Синильная кислота и никотинъ вдь — дйствуютъ мгновенно? Карелъ утвердительно кивнулъ головой.

— Значитъ это не годится, продолжалъ государь, какъ бы самъ съ собой разговаривая:

— Я не долженъ умереть внезапно, объ этомъ черезъ чуръ бы заговорили; я хочу пролежать нсколько дней; какое дйствіе производитъ стрихнинъ? продолжалъ монархъ.

Карель молчалъ.

— Кажется, что этотъ ядъ всасывается въ кровь? спросилъ государь, не обращая вниманія на молчаніе своего доктора.

Но видя упорное молчаніе Кареля, онъ продолжалъ, длая удареніе на каждомъ слов:

— Что же, я вдь тебя спрашиваю!

— Государь…

— Безъ лишнихъ словъ, отвчай коротко и ясно на мой вопросъ!

— Иногда…

— Ладно! годится! никакихъ слдовъ, или почти никакихъ. Его дйствіе медленно и больной умираетъ постепенно, не теряя сознанія.

Карель вторично утвердительно кивнулъ головой.

Николай сталъ снова расхаживать по кабинету молча, повсивъ голову и погрузившись въ раздумье. Отъ времени до времени онъ останавливался передъ докторомъ безмолвно, смотрлъ на него въ упоръ, и опять начиналъ ходить, а мысли бродили далеко. Наконецъ онъ остановился и прошепталъ такъ тихо, что самъ еле слышалъ свои слова:

— Карель, мн нуженъ стрихнинъ.

Карель поблднлъ какъ полотно, вся его кровь прилила къ сердцу, онъ едва могъ дышать, хотлъ говорить но не могъ выговорить ни слова.

Между тмъ Николай отошелъ отъ него и остановился у открытаго окна, любуясь на разбушевавшуюся стихію.

Западъ все таки побдитъ! воскликнулъ онъ, нервно сжимая кулаки, потомъ обратился къ Карелю:

— Я хочу имть стрихнину, повторяю теб, завтра же принеси мн.

Врный слуга упалъ на колни къ ногамъ своего повелителя.

Крупныя слезы капали изъ глазъ его; онъ схватилъ руку государя и покрывая ее поцлуями, едва могъ заставить себя выговорить;

Государь, что хотите вы длать?

Николай бросилъ на его холодный и презрительный взглядъ вопрошая.

— Съ какихъ это поръ осмливаются меня распрашивать.

Слезы душившія лейбъ-медика, мшали ему отвчать.

Николай продолжалъ растроганнымъ голосомъ.

— Ты мн служишь ужь многіе годы, Карель, ты сопровождалъ меня во всхъ моихъ путешествіяхъ, ты видлъ, что мн стоило повсти бровью, чтобъ передо мной, падали лицъ какъ властелины такъ и рабы!

— Неужели, мой врный слуга, ты хочешь чтобъ я сложилъ корону, и чтобъ подобно какъ въ басн, ослы приходили лягать раненнаго льва! Разв ты хочешь, чтобъ т, которые трепетали передо мной, радовались моему несчастью, и отворачивались бы отъ меня! Чтобы пигмеи смялись надъ павшимъ гигантомъ!

— Неужели же ты всего этого хочешь Карель?

Карель все еще оставался у ногъ царя, но Николай поднялъ его говоря:

— Полно Карель, будь мужчиной! — Завтра ты мн принесешь стрихнину и общаю теб прибгнуть къ нему только въ томъ случа, если сама судьба меня къ этому принудитъ!

Карель имлъ мужество отвчать:

Государь, мы доктора, обязаны возвращать здоровье больнымъ настолько, насколько наука намъ это позволяетъ; но убивать, наше призваніе намъ это запрещаетъ.

Голосъ государя, за минуту передъ этимъ ласковый, сдлался снова суровымъ и повелительнымъ не допускающемъ возраженія.

Тогда къ Карелю вернулось хладнокровіе.

Государь, сказалъ онъ, послушаніе иметъ свои границы. Пусть, Ваше Величество мн прикажетъ умереть за Васъ, я умру съ радостью благословляя свою судьбу.

Государь, подумайте, объ Вашей супруг, объ дтяхъ, объ Вашемъ народ, продолжалъ онъ. — Вспомните, что я присягнулъ охранять Вашу жизнь, пожертвовать своей за Вашу, а теперь, что Вы отъ меня требуете? это ужасно! ужасно. И снова повалился къ ногамъ государя.

Государь подошелъ къ окну и прислонилъ свой горячій лобъ къ холодному стеклу, освжившись вернулся къ лейбъ-медику и сказалъ строгимъ, но ласковымъ голосомъ: Вставай безумный, кто теб говоритъ, что я хочу теперь же умереть? Но мало ли что можетъ случиться.