Театральные подмостки

– - Это всё не главное, -- важно возразила Лиза.
– - Главное -- Ваня сейчас любимую Ксению встретит. Жить с любимой -- это... за это можно всё отдать!

Бересклет нахмурился и сказал:

– - Какая у них там с Ксеничкой жизнь будет, пусть души головы ломают. А нам надо думать, как нашего вот этого Ванечку спасать, как его теперь употребить... А то исчезнет навсегда, и мы этого себе никогда не простим...

Меня вдруг осенила страшная догадка.

– - "Спасать"?.. И правда... а как же я?
– - тоскливо спросил я.
– - Меня что, в виртуальный мир сунут?

– - Да нет, зачем, -- пожала плечами Лиза.
– - Какой смысл? Да это и невозможно.

– - Значит, я скоро умру по-настоящему?

– - Ну, не скоро...
– - с умным видом сказал Бересклет.
– - Конечно, никому это не надо -- два сознания с одной и той же памятью жизни. Но ты здесь в театре как бы никому не мешаешь... Пока... Изолирован надёжно, стены мраморные... Ты не бойся, всё произойдёт быстро и безболезненно. Ты и не заметишь.

– - А что мне бояться -- давно готов. Просто хочется узнать, как у нас с Ксенией получится. Я, может... уже люблю её. Да и всегда любил.

– - Ах как это трогательно!
– - воскликнула Лера.

Я будто не слышал и задумчиво обронил:

– - Я бы сейчас и сам... с ней познакомился.

– - Ну сейчас-то, конечно!
– - зло сказала Лера.

Я опомнился и, стараясь быть насмешливым, спросил:

– - Значит, прикажете, покойника репетировать? Хорошо...

Бересклет ухмыльнулся.

– - Мы здесь как раз для того, дорогой мой, чтобы ты, не дай Бог, покойника не сыграл.

– - Ой, я так боюсь за Ваню, -- заламывая руки, всхлипнула Лиза.
– - Мы должны сделать всё, чтобы спасти его. Мы просто обязаны!

В этой её выходке так и сквозила игра и фальшь.

Я ровным счётом ничего не понимал и даже как-то растерялся. Бересклет и Ломарёв смотрели на меня с жалостью. Лиза перестала ёрзать и задумчиво расправляла фольгу на шоколадной пластушине. Одна только Лера равнодушно хрустела хрящиками. Повисла неловкая пауза, и наконец Бересклет задумчиво проговорил треснувшим голосом:

– - Как же трудно тебя спасти... Гораздо легче утилизировать...

И опять гробовая тишина.

Тут заговорил Ломарёв.

– - Сам видел, Иван, какая у тебя душа талантливая. Одна всего "Ревизора" сыграла! Силища у неё огромная, и говорить нечего.

– - Что есть, то есть...
– - согласился Бересклет.
– - Сильная у тебя душа. Можешь ею гордиться. Иные души толком заменить сознания не могут. Сбои со всякими разными последствиями случаются. Бывает, память о виртуальной жизни всё-таки просачивается, и одно наслаивается на другое... А это, Ванечка, помешательство, раздвоение личности или ещё какая-нибудь разладка сознания.

Мне вдруг невыносимо захотелось увидеть свою "сильную" душу.

– - А всё-таки можно мне как-то с ней встретиться, ну, с душой своей?

Лера хмыкнула и отвернулась, поглядывая в зрительный зал.

– - Увы, это невозможно, -- вздохнул Бересклет.

– - Почему? Мне просто повидаться.

– - Дело в другом: это невозможно в принципе, -- сказал Ломарёв.
– - У вас одно и то же сознание, но дело даже не в этом. Этой встречи не может быть, потому что не может быть никогда. Эта истина -- для всех. Никто никогда не видел Бога. А душа -- это частичка Бога. У неё та же природа... божественная... Душа принимает разные образы, проявляя своё сознание в одном или другом месте, а саму её увидеть или понять невозможно. Она в другом измерении, можно и так сказать.

Меня это просто обескуражило. Помнится, Алаторцев говорил, что, мол, моё сознание постепенно перетечёт в душу, и тогда я себя душой почувствую. Да и другие тоже что-то подобное вещали: дескать, время надо, настоящей душой сразу не станешь, быстро только кролики родятся. И вот я постепенно претерпевал духовную революцию, неумолимо рос нравственно и эстетически, совершенствовал моральные качества и пополнялся знаниями. Всё больше и больше чувствовал себя душой, особенно когда окунулся в свою виртуальную жизнь -- и на тебе, холодным ушатом обдали. Даже не успел толком порадоваться. А теперь, получается, стать душой мне вообще не светит, к тому же она теперь самый мой лютый враг...

Мне ещё тоскливей стало, и так жалко свою непутёвую житёшку -- прямо комок к горлу подступил, и что-то предательское и коварное сжало сердце.

– - Ванечка, ты на свою душу зла не держи, -- словно угадав мои мысли, сказал Бересклет.
– - Скажи спасибо, что она такая дальновидная и расторопная оказалась. Не замени она тебя вовремя, может, и настоящая смерть пришла бы. Ну, в лучшем случае кома или летаргия.

– - Нормальная душа всегда должна какое-нибудь сознание в запасе держать, -- поддакнул Ломарёв.
– - А то бывает, искажённое сознание вытесняет разум, или сознание вовсе теряется, а заместить его нечем, и приходится телу в летаргическом сне пылиться. Без всякой пользы. Иной раз из-за этого человеку даже умирать приходится.

Тут мне рассказали, отчего летаргический сон случается. Это когда сознание временно в тусторонний мир выдёргивают. Тогда остаётся тело без сознания и валяется в спячке, пока сознание назад не вернётся. Может и десять лет пролежать, и двадцать, и тридцать, а то и больше. Ну а время всё равно идёт своим чередом, и биологические часы тикают, и песок сыплется -- энтропия, одним словом, -- а вместе с тем и сознание в тустороннем мире мужает, и душа вместе с ним. Поэтому-то люди после летаргического сна быстро стареют. В короткий срок навёрстывают упущенное и потом выглядят согласно паспортным данным. Я и впрямь вспомнил одну нашумевшую историю, где женщина проспала тридцать лет, а потом за год постарела на эти самые тридцать лет. И дальше уже начала жить в обычном временном ритме.

Мне вдруг забавно стало.

– - Ну и держала бы меня на всякий пожарный случай. Одна голова хорошо, а две -- лучше. Запас пить-есть не просит...

– - Так-то оно так...
– - вздохнул Бересклет.
– - Но если ей надо, она лучше придумает, а ты... ты -- отработанный материал...

– - И что теперь, она меня повесит или расстреляет?

– - Смешного мало, -- фыркнула Лера, отрывая кусок от наполовину обглоданной бараньей ноги.
– - Хотя я лично бы сначала повесила, а потом для верности расстреляла... Или наоборот. Без разницы.

– - Ой, Ванюша, тебе лучше не знать!
– - с наигранным страхом в глазах сказала Лиза.
– - Это такой ужас! Такой ужас! Сначала заклюёт до смерти, а потом...
– - Лиза с жалостью на меня смотрела, покачивая головой из стороны в сторону, точно представляла себе во всех красках, какой ужас меня ожидает.
– - Ой, Ванечка, бедненький...

– - Да, разозлил ты её... Как там у поэта...
– - Бересклет важно приосанился и выдал бессмертные строчки:

Всё сметая на пути, без сомнения круша,