Театральные подмостки

– - Ой как жалко!..
– - простонала Лиза.
– - А я так надеялась!..

Лера даже голову не подняла и, кажется, даже не вздрогнула. Я замешкался и, стремясь свильнуть в сторону, обратился к Бересклету:

– - А вы, Вячеслав Вячеславович, какими судьбами здесь?

– - Да всё за тебя, Ванечка, переживаю. Боюсь, как бы ты тут в одиночестве умом ни пошатился...

– - И я очень боюсь, переживаю, места себе не нахожу...
– - чирикнула Лиза.

– - Тронут. Да я как-то уже и не скучаю...
– - задумчиво сказал я и не нашёл ничего лучше, как спросить: -- С каких пор, Вячеслав Вячеславович, вы стали странные шапки носить?

– - Что ты, Ванечка! Это хобби у меня давно. Ты, верно, не замечал. Сколько себя помню, головные уборы коллекционирую. Казалось бы, всё отдал бы за какую-нибудь новенькую шапочку. Что-нибудь этакое оригинальное, с помпончиком, с рюшечками, какую-нибудь мурмолочку, чтобы сердечко радовало. Но последнее время я редко-редко что-то такое встречаю. А без этого у меня и вдохновения-то нет. Пусто на душе и уныло. У тебя никакой шапочки на примете не завалялось?

– - Да есть, как же... Могу вам свою шапку-ушанку подарить, и кепка там ещё... на антресолях. Вы у моей вдовы спросите, ей теперь без надобности, она отдаст. Даже, Лерочка?

– - Барахла не жалко...

– - Напрасно ты голову открытую носишь, -- торопливо советовал Бересклет, -- шапочка обязательно нужна. Я даже сплю в чепчике, а как же, на крайний случай платочек подвязываю. А то так и мысли могут выветриться.
– - Бересклет подвинулся ко мне поближе и заговорщицки зашептал: -- Мысли и украсть могут, если их шапочкой не прикрыть.

Сразу на сердце тоскливо стало, муторно. Мне как раз о душе подумать нужно, а тут приходится всякий бред слушать, общаться с неприятным человеком.

Бересклет вдруг напустил на себя серьёзный и озабоченный вид и говорит:

– - Вообще-то, Ванечка, правильно подметил: не просто так пришли. Талант нас твой беспокоит... Талант у тебя огромнейший, мало, кто так одарён, ох и мало, единицы! Раньше-то он у тебя никак проявиться не мог, не прорваться, не пробиться... Теснился где-то в душе... А сейчас наконец-то на свободу вывалился...

– - О чём это вы, Вячеслав Вячеславович?
– - с усмешкой спросил я.

– - Скажу тебе по секрету, Ванечка: ты затем в этом страшном театре оказался, дорогой мой, чтобы твой талант наружу вышел...

– - Ну да, теперь ему самое время выходить...

– - Я сейчас новую пьеску ставлю. Думаю, и тебя привлечь. На главную роль...

– - Меня?.. Премного благодарствую от щедрот ваших...

– - Напрасно иронизируешь. Я понимаю, ты на меня в некоторой обиде: я тебя зажимал, главных ролей не давал. Но теперь всё изменилось: всецело покорён твоим талантом и готов предложить нечто очень серьёзное. Это поистине звёздная роль. Она подымет Ивана Бешанина на недосягаемую высоту.

– - И как называется ваш новый спектакль?

– - "Нет кривды на земле, но нет её и ниже".

– - Да-а, интригующе... Многообещающее название...

– - Признаюсь, раньше о тебе даже и не вспомнил бы, а теперь, думаю, только твой талант сможет осилить эту роль.

– - Как же я вам сыграю, когда я вроде как умер?

– - О тебе и речи нет, -- насмешливо сказал Бересклет.
– - От тебя, конечно, толку уже, как от дохленькой анорексички... Я о твоём таланте говорю...

– - Ой, Вячеслав Вячеславович, всё-то вы загадками говорите!
– - певуче и насмешливо сказала Лиза.
– - Ваня же не понимает, какое радостное событие в его жизни случилось... Ваня же думает, что он умер, что его землёй засыпали, могильной плитой придавили...

Лера усмехнулась и принялась дальше баранью ногу обрабатывать.

– - Кто, Ванечка умер?
– - Бересклет напустил на себя озадаченный вид.
– - Какой Ванечка? Наш Бешанин? Ванечка, побойся Бога, ты правда так думаешь? Да ты у нас, как Ленин, живее всех живых... Даже выглядишь здоровее Ильича...

Меня этот цирк немного озадачил.

– - Вообще-то я уже это слышал, -- хмуро сказал я.
– - Даже сам себя живого видел. Кстати, на "Ящике Пандоры". Только никак понять не могу, что это за фокус такой.

– - Ты, Ванечка, как жил, так и продолжаешь жить, -- сказал Бересклет и вольно процитировал отрывок из стихотворения Николая Заболоцкого: -- Ты был сосуд, в котором пустота, -- теперь огонь мерцает в твоём сосуде...

Бересклет с Лизой, перебивая и дополняя друг дружку, стали объяснять мне, какой со мной "фокус" случился. В общем, презабавнейшая история... Весь механизм я, конечно же, не понял, но суть вроде уловил. У вас сейчас точно ум за разум зайдёт.

Ну и вот, та придуманная жизнь, которую моя "спятившая" душа создала в каком-то своём вымышленном мире, оказалась не такой уж виртуальной... То есть эта жизнь, конечно же, существует только благодаря силе воображения моей души, и персонажи, разумеется, вымышленные, нереальные, как бы экранизированные, не более того, а вот мой Иван Бешанин настоящий... Дело в том, что сознание действительно порождает душу. Но и сама душа потом может породить сознание, и не одно. Такой вот взаимообратный процесс. Математики бы сказали: уравнение прямо и обратно пропорционально. А физики бы поддакнули: принцип симметрии. Они вообще на этом принципе видят всю основу мироздания. Вот и получается, у того придуманного Ивана появилось такое же сознание, как и у меня, ну и соответственно как и у нашей души.

А случилось вот что. Своей придуманной, виртуальной судьбой моя душа гордилась, а на свою реальную жизнь, где я пребывал, взирала с тоской и унынием. Что и говорить, не оправдал я её надежды. Актёрский талант не раскрыл в полной мере, а от Ксении, родной и любимой, и вовсе отмахнулся. Женился на Лере, совершенно чужой, злой и не любимой. Словом, душа моя, как строптивая свекровь, Леру невзлюбила, а в Ксении души не чаяла. Трудно, согласитесь, её в этом осуждать. Сердцу не прикажешь, а уж душе тем более: ей виднее. Душа, наверно, оперирует только настоящими ценностями и не подвластна каким-либо искушениям и соблазнам, которые человека с толку сбивают. И даже, возможно, не мы с Лерой виноваты, что у нас детей не было, а это моя душа всячески препятствовала. Ну и душа Леры -- тоже. Думаю, она также была не в восторге. А может, и где-то там свыше никаких детей для нашей пары не было предусмотрено.

Я спросил об этом Леру, и она сразу скривилась.

– - Какие могут быть дети!
– - фыркнула она.
– - Наши души просто не выносили друг друга. Твоя душа давно уже с этой вашей Ксенией, ещё до нашего знакомства. Может быть, вы даже с рождения повенчаны. А я -- так... У вас сердечная привязанность, а меня сразу-- в штыки. Вот я и злилась.

– - Получается, я и себе, и тебе жизнь испортил?

– - Ну, наверно...

– - А ты разве не жалеешь?

– - А что жалеть: такая уж моя горькая участь... Всё равно выйду за богатого. Не за одного, так за другого. Рожу ему ребёнка, если приспичит... А любовь... любовь, она в душе начинается. Душа начинает о любви мечтать, душа любви просит... А моя душа молчит. Может, когда и проснётся. Рано или поздно. Лучше бы не проснулась. Потом это будет только мука.

– - Забавно, получается, я себе смертный приговор подписал, когда мы поженились?

– - Выходит, так.

– - Ага, так и есть, Ваня, -- шутейно стеная, вмешалась Лиза.
– - Терпела твоя душа, терпела изменьшество твоё и непотребный образ жизни, до поры до времени всё сносила, и в один прекрасный день терпение у неё лопнуло: решила тебя заменить.

– - С какой стати она терпела?
– - возразил Бересклет.
– - Она давно уже на Ванечку рукой махнула. Ей зачем эти страдания? Какой смысл? Только время терять. Как поняла, что толку не будет, уединилась и стала старательно замену готовить. А уж когда новоё сознание Ванечки созрело до нужной кондиции, тут только и осталось подходящий момент выждать.