Тень смерти
Шрифт:
«Инье йалумэ форья, - удовлетворенно кивнула сильфида, когда Са’оре возникла из под земли перед водным элементалем.
– Сэ палпа’куйна Аллиа а Тенвен, нан маха’Селена, а си сэ наланта’лингви эалаталма. Танен лингви’нолвэ лимбэвэ раксалэ сэ. Сина нолвэкуэтта кэ реста’манэ…» (эльф. «Как я и думала… Аллию и Тенвен она просто обезвредила, а Селену — убила, и сейчас тоже сначала избавляется от водного элементаля. Значит, Магия Воды для нее наиболее опасна. То заклинание должно сработать…»)
Атака Теневым Разрушителем в упор заставила элементаля воды взорваться, окатив все вокруг брызгами и вновь став огромной лужей, из которой он и был вызван.
— Унотима эаринаманду тулка!
– воскликнула Мелодия, немедленно используя представившийся шанс.
– Эарина нура морна а сивэ морнаилу, а лю реста ара тьйука’нен… Арэ ла кэ хир’сина, лю ми сина лайрэ
Повинуясь воле феи, вода под ногами Королевы Мертвых собралась воедино и окружила Са’оре со всех сторон, образуя единый шар диаметром семь футов. Вода сдавила некромантку, не позволяя ей пошевелиться, а затем шар оторвался от земли и поднялся в воздух на несколько футов. Предвидя, что Са’оре может воспользоваться помощью своих костяных помощников, чтобы отвлечь ее от поддержания заклинания, сильфида тоже взмыла ввысь и повисла рядом с водяным шаром, удерживая королеву в ловушке. Костяные руки, уже появившиеся было из земли, спрятались обратно. Са’оре уставилась на Мелодию взглядом, говорящим «ну и сколько ты так продержишься?».
Обычно это заклинание, носившее зловещее название «Алта Аталантэ» — «Великое Разрушение», использовали в надежде иммобилизовать и утопить противника, неосторожно ступившего в водоем и тем самым отдавшимся во власть водного волшебника. Мелодия подготовила эту ловушку намеренно, использовав в качестве источника воду, оставшуюся от поверженного водяного элементаля, и теперь убедилась в эффективности Великого Разрушения, но она понятия не имела, что ей теперь делать — данное заклинание требовало к себе полного внимания мага и, к тому же, не могло поддерживаться дольше девяти минут. Скрепя зубами от напряжения, сильфида судорожно соображала.
«Най энтавэ, - решила она наконец, - Илкуэн экар укуа.» (эльф. «Ладно… Все или ничего.»)
— Мелифанта, реста’инье… - прошептала она, выкладывая последний козырь, оставшийся у Линтанира в этой войне. Она могла надеяться, что Са’оре не услышит этих слов сквозь толщу воды, но отдавала должное уму своей противницы и понимала, что та скорее всего поймет, что именно происходит. Если, узнав о Мелифанте, Са’оре сможет как-то выбраться из ловушки, то Мелодии с подругами не только не выиграть этот бой — они потеряют последний шанс вернуться домой живыми. Тем не менее, сильфида, отчаявшаяся уже найти управу на бессмертную некромантку, решила возложить все надежды на единственное заклинание, возымевшее хоть какой-то эффект.
– Неун’инье… (эльф. «Мелифанта, помоги… Повторяй за мной…») Ласта’инье, кантавали арата нолвэ Амбар анта’элдали…
— Ласта’инье, кантавали арата нолвэ Амбар анта’элдали… - повторил тихий голос над ухом у сильфиды, и она почувствовала ладонь Мелфианты у себя на спине.
— Уру, Миннона велка, рава а астал… -уже уверенней продолжила фея.
– … анна а ракко, анта’урэ а кол’дагнир, ликумакалэ а урьяалата… Лингви, Куйлэ амил, онна а аталанте эхтеле, мерен-лимпэ а ланидис’нирэ, сайва тарса’липтэ а ринга хелкаэолло… Ангу, Амбар талма, лаэккатэ а анатлимбэ, а венья малос, а вара маллэ, а сарна орон, а литсэ эрумэ… Рама, Таулэ апса, ойалэ а ворима, хелва фаньярэ, луссэ ласселанте, пуста сулэ, раумо ран, россэ линдэ… Тер нелде нолвэ реста, эр нут’улко! Канта Талми Техта — Рама!
Мелифанта слово в слово повторила заклинание, и вокруг удерживаемого Мелодией водяного шара с запертой в нем Са’оре закружился знакомый вихрь. Са’оре удивленно вытаращила глава, но, поняв, что происходит, слабо улыбнулась.
— Khou evei… - прошептала она, выпуская пузыри.
В тот же миг армия нежити, уже почти преодолевшая все преграды и готовая вступить в ближний бой с эльфами, остановилась и в буквальном смысле слова ушла под землю — мертвые воины отправились туда же, откуда появились. Позже эльфы, надеясь отыскать и навсегда обезвредить Armi Ofded, произвели на этом месте раскопки но так и не обнаружили ни одного скелета. Призраки взмыли в небеса и оставили поле боя. Через три минуты Печать Четырех Стихий была успешно наложена и Мелодия позволила массивному каменному шару мягко опуститься на землю. Каменная оболочка удерживала воду внутри под давлением, не позволяя заклинанию Великого Разрушения распасться, хотя сильфида и перестала поддерживать его. Обессиленная Мелодия опустилась на колени рядом с шаром.
— Туэл, - прошептала она.
– Элмэ кар’сина… (эльф. «Все кончено… Мы сделали это…»)
Призрак в темном плаще наблюдал за происходящим, стоя на высоком холме.
— Khou evei… - еще раз прошептала
запечатанная королева. Призрак развернулся и помчался прочь. Кто-то из эльфов заметил его и закричал, показывая в его сторону, но он несся слишком быстро, чтобы его можно было догнать.***
Сар’ар мчался прочь от поля сражения и земель дома Тессен. Впервые за шесть десятилетий… нет, впервые с того дня, когда он поступил на службу в свой первый отряд, — девяносто семь лет назад, — он был свободен и мог идти туда, куда хотел. Но вместо этого он упорно продолжал увеличивать расстояние между собой и Линтаниром — тем самым местом, где он больше всего хотел бы оказаться.
«Zei vil neve andestend u, - всплыли у него в памяти слова Са’оре.
– But nou — vailu, ded, safrin hie vizmi, io elven frendz ve elaiv…» (этерем. «Им никогда не понять тебя… Пока ты страдал эти пятьдесят шесть лет вместе со мной, мертвый, твои друзья-эльфы были живы…»)
Странно — он никогда особенно не слушал пространные рассуждения Королевы, но почему-то помнил все, что услышал от нее.
«Livin tend tuekhri zet itiz nomel tutrai tusevaiv, - сказала она как-то.
– Bat ven sam anded train tudu seim, zei kenside it diskhastin. Zei hapi ven lost frend kamz houm elaiv, bat ven hi raizis from ded tukam houm, it onli meik hiz frendz fil fie endiskhast. U hev nove tukhou, Sar’ar.» (этерем. «Живые обычно согласны, что стараться выжить — это нормально… Но почему-то то же самое желание у мертвых они считают противоестественным. Если давно потерянный друг вдруг вернется живым, они радуются, но если он восстанет из мертвых, чтобы вернуться домой, то вызовет у своих друзей и родных лишь страх и отвращение. Тебе некуда идти, Сар’ар.»)
— U hev nove tukhou, Sar’ar, - повторил призрак, - Сар’ар… Си инье куэт’сина ни эссэ, нан йалумэ мок’сина. Ма сина нис кар’инье… Кар’инье а аута’вахайа, нан сэ йалумэ куат’инье найкэ бронья сэ ойалэ. (эльф. «Сар’ар… Я теперь даже сам себя так называю, а когда-то ведь ненавидел это имя. Во что меня превратила эта женщина… Превратила и ушла, а ведь говорила, что мне придется терпеть ее вечно.»)
«Nou aiem notefreid tumit samvan hu iz stonkhe zenmi, - услышал он от нее однажды.
– Zea lot ofzous hu kan difitmi… bat not kilmi. Fokhet evrisin u hiod ebaut paveful slepz enmistikel kritchez vitch distroiz eni ivel. Aiem not samsin zet kan sis tuikzist. Lait kan tutchain onot tutchain, bat daknes iz itonl. Nou, Sar’ar — daknes iz itonl.» (этерем. «Нет, я не боюсь, что встречу кого-то сильнее меня… Конечно, на свете полно тех, кто мог бы меня победить… Но не убить. Забудь все, что ты слышал о мощных заклинаниях и волшебных существах, уничтожающих любое зло. Я — не то, что может взять и перестать существовать. Это свет может светить или не светить, а тьма вечна. Запомни, Сар’ар — тьма вечна.»)
— А апа илкуэн’атрабети ос айрэ лэ реми’ойалэ… - усмехнулся Сар’ар.
– Ананта манен андавэ апалумэ? Лэ кэ дарта’харани коронари, а элдали ракине тирис тер апалумэ. Сина тьярвэ лэ нурта’лэхоссе — лэ ахост’лехта йалумэссе… (эльф. «И после всех этих разговоров о вечности тебя все же запечатали… Но надолго ли? Ты ведь можешь ждать века, а эльфы рано или поздно потеряют бдительность. Поэтому ты и спрятала свою армию — ты собираешься когда-нибудь освободиться… »)
«Didu notis hau aze anemalz laiv niebai vasilisk?» (этерем. «А ты обращал внимание, как живут другие животные по соседству с василиском?»)
Точно, за этим же она и послала его на охоту. Он видел. Василиск выходит на охоту днем. Все остальные животные, живущие по соседству, днем стараются спрятаться понадежней — даже волки, живущие рядом с василиском, носят пятнистые шкуры, словно леопарды, чтобы лучше скрываться в зарослях, — а ночью, когда василиск ляжет спать, идут на поиски пищи — потому что ночью от волка или тигра есть шанс убежать, а днем от василиска спасения нет. Некоторые из животных имеют на глазах полупрозрачные роговицы, защищающие их от взгляда василиска. Так называемый василисковый медведь, обладающий такой защитой, может порой даже убить василиска. Но стоит монстру исчезнуть или василисковому медведю забрести в земли, где нет василиска, его роговицы из благословения превращаются в проклятие — из-за них он видит намного хуже, чем остальные животные и, неспособный конкурировать с обычными медведями, василисковый медведь погибает. То же происходит и с остальными животными, изменившимся из-за соседства с василиском, когда монстр погибает — через одно-два поколения их сменяют обычные животные — беззащитные перед василисками, но более быстрые и зоркие.