Тень смерти

Сар’ару была известна игра, о которой говорил лич — она была весьма распространена у веснотского простонародья, особенно среди преступников. Примитивная, как и создавшие ее люди, она требовала от игроков не столько ума, сколько везения и умения вводить противника в заблуждение, а порой и попросту жульничать. Ни один эльф никогда не опустился бы до игры в нечто подобное. Впрочем, в данном случае это, наверное, как раз и было тем преимуществом, о котором говорил Мал Хакар…

В любом случае, призраку было не на что жаловаться. Под его командованием находился отряд, само существование которого было чудом — учитывая, что из сотни наездников на тхаках битву на Болоте Ужаса пережили лишь два с половиной десятка. Несмотря на это, самих тхаков уцелело целых восемьдесят, и это позволило некромантам восстановить отряд кавалерии, заменив погибших скелетов-всадников новыми — пусть и с трудом, среди костяных воинов удалось отыскать тех, кто обладал подходящими навыками. Причиной этого небольшого чуда было то, что у в армии Линтанира отсутствовали пешие копьеносцы, а лучники и конники предпочитали бить в наездника, а не в тхака. Не было никаких признаков того, что в последующих битвах это изменится, а пока тхаки оставались целыми, всадников всегда можно было заменить и Сар’ар предвидел, что ездовым птицам из его отряда предстоит потерять наездников еще много раз прежде, чем эта война закончится. Мелипсихона минимизировала свой контроль над наездниками, подчинив их Сар’ару до такой степени, что они продолжили бы выполнять его приказы, даже если бы она погибла. Таково было указание Мал Хакара — даже если бы остальные части армии потерпели поражение, у Сар’ара оставались шансы прорваться к Эленсирии и освободить свою королеву.

Впрочем, призрак не рассматривал серьезно возможность поражения Мал Хакара. Несмотря на неприязнь Сар’ара к методу, которым лич намеревался достигнуть успеха, Бледный Рыцарь понял его план. Понял и ужаснулся — ибо план этот выглядел пугающе эффективным. Это полностью отличалось от стратегии, которой пользовалась Са’оре — тысячу лет назад Темная Королева постепенно и неотвратимо поглощала Линтанир дом за домом, ее победа казалась в конечном счете неизбежной, но было очевидно, что наступит она еще очень нескоро. Мал Хакар, с другой стороны, твердо вознамерился сокрушить двухтысячелетнее государство эльфов за пару недель. Успех этого замысла казался маловероятным, но с каждым днем перспектива этой победы становилась все явственнее и явственнее. Неспешное триумфальное шествие Са’оре было царственно великолепным, но в быстром успехе Мал Хакара являлось великолепие другого рода, подобное великолепию солнца, низвергнутого с небес.

***

— Сина акуа неума’фелмэ, херимма, - уверенно заявил лорд Гиомбор.
– Анфирини йеста’тулья эдмэ вахайа ан той рокуэни, а той уракотумо — Магнолиа осто. (эльф. «Это очевидная провокация, миледи… Мертвецы пытаются выманить нас в погоню за их конницей, а их истинная цель — крепость Магнолии.»)

— Инье ханья’сина, Гиомбор, - отозвалась Мелодия.
– Нан инье’айста элмэ ла кэ хехта’раксалэ ан Амарил араноссэ. Лебефаэ’эт’харан Амарил охтаритулка — той варнотавари, Нинкуэдил, а си Лилья ла пелла, укуэн ла кэ эстад сэ. У’Лилья а у’Нинкуэдил той эр кэ авалатья’артандо а лав’анфирини метья’пелери а санти. Лэ кэ ханья’номэмма элмэ апалумэ синавэ? Мин’а’тад йавакермиэ эпелоо манка’ан’норни а туву’малта. Ай элмэ ла кэ тьяр’манкалэ, элмэ найкэ хехта’манка Кналга ан лебефаэ коронари, йа на’Линтанири коронари малтакермэ лебефаэ’эт’харан. А сина ла илкуэн тарьяссэ — ай Амарил пелери ла апалумэ рер, элмэ апаплумэ майта эт хривэ. Ай санти апалумэ пелехта, элмэ хехта’Амарил йави ан лебене коронари, эпэ синья алди апалумэ люйа. Лэ ханья’манен лимбэ элдалли апалумэ фир-майта? (эльф. «Я знаю, Гиомбор… Но, боюсь, мы все равно не можем игнорировать угрозу дому Амарил. Пятьдесят процентов военной силы Амарила — это их дух-защитник, Нинкуэдил, и сейчас, когда Лили нет на месте, у них там нет никого, кто мог бы его призвать. Без Нинкуэдила и Лили им останется лишь затворится в цитадели и позволить нежити разорить сады и пашни. Ты понимаешь, в какой ситуации мы окажемся тогда? Половина урожая яблок продана гномам и золото уже получено. Если мы не сможем выполнить условия договора, о торговле с Кналга на ближайшие пятьдесят лет можно будет забыть, а это половина годового дохода Линтанира. И это еще не все — если поля Амарила не будут засеяны, следующей зимой нас ждет голод. Если сады будут вырублены, мы останемся без амарилских фруктов на полдесятилетия, пока не вырастут новые деревья. Знаешь, сколькие эльфы умрут от голода тогда?»)

— Инье ханья’ма ай ла варья’Магнолиа осто а лав’анфирини мапа’Эленсириа, Линтанири апалумэ ланта а илкуэн апалумэ фир’энтавэ (эльф. «Я знаю, что если мы не удержим крепость Магнолии и позволим нежити атаковать Эленсирию, то Линтанир падет и тогда умрут все»), - угрюмо ответил начальник гарнизона.

— Линтанири йалумэ симен тад менег коронари, - строго сказала сильфида.
– Аласайла сама ма сэ ла кэ бронья’нурумма. Эленсириа — эр ирин. Линтанири апалумэ на’ай элдали льемма апалумэ на — сина лье элмэ найкэ варья, ла ирини, ла ости. Оторномма эт Феа араноссэ тулья’сина реста эт нелтаран охтари, Ландель а Сэллен араноссэ йеста’охтариэстад. Апа сина реста тул’сина, элмэ лэ махта’анфирини акуа. Ай Магнолиа осто апалумэ мара, элмэ апалумэ энтул-сэ. Меннай элмэ найкэ арати’котумо майвойнэ митта’мармма а наланта’ теллама. Элмэ мюрэ варья’охтариммма а сендамарди син айкуэн куалин апалумэ митта’анфиринихоссе. Сина ура йетамма — ай элмэ кэ уна паэ экар харан, элмэ апалумэ уна’паэ а тир’харан, ай харан экар менег — уна’харан а тир’менег. Си элмэ мюрэ варья’Амарил араноссэ. Ман кар’сина а манен лимбэ охтари сэ мюрэ? (эльф. «Линтаниру две тысячи лет… Самонадеянно думать, будто он не переживет нашей гибели. Даже Эленесирия — это всего лишь город. Линтанир будет существовать, пока существует народ эльфов — этот народ мы должны защищать, а не города или крепости. Наши союзники из дома Феа ведут нам на помощь три сотни воинов, дома Ландель и Сэллен начали мобилизацию. Когда эти подкрепления прибудут, мы сможем сразиться с мертвецами на равных. Если к тому моменту крепость Магнолии будет потеряна, мы ее отобьем. А до тех пор мы должны препятствовать любым попыткам противника углубится в нашу территорию и устроить рейд по тылам. Нам следует равно избегать и боевых потерь и гибели мирного населения — каждый погибший немедленно пополнит армию некромантов. Этим принципом и будем руководствоваться — если можно будет потерять десять или сто, мы пожертвуем дестью и спасем сто, если сотню или тысячу — пожертвуем сотней и спасем тысячу. Сейчас нам нужно предотвратить нападение на дом Амарил. Кто займется этим и сколько воинов вам нужно?»)

— Инье кар’сина, - немедленно вызвалась Исофиен.
– Нелфаэ апалумэ фареа. (эльф. «Я сделаю это… Тридцати будет достаточно.»)

— Манен синавэ?
– нахально поинтересовался кто-то из молодых витязей.
– Анфинрини минья харья’харан’а’лимбэнэ охтари. (эльф. «Каким образом? В отряде нежити более сотни воинов.»)

— Ла тарьяссэ, - отозвалась фея, ничуть не обиженная тем фактом, что ее полководческий талант подвергают сомнению.
– Элмэ апалумэ норта’той, терванта’той а кар’неума ара лебетаран Каллефон фракси. Сина алди харья’одофаэ ранги тариэ а нэл ранги тьюка. Элмэ апалумэ лом’майро а пилин эт алди. Анфирини рокуэни ла кэ кар’ма элмэ. (эльф. «Очень просто… Мы догоним их верхом, обгоним и устроим засаду около пятистолетних ясеней Каллефона. Эти деревья в двести футов высотой и в десять — толщиной. Лошадей мы спрячем и будем стрелять с деревьев. Наездники нежити ничего не смогут нам сделать.»)

Командиры рейнджеров зашептались, явно недовольные предложенным планом.

— Ай укуэн ла кэ куэт’сама массэ титтанэ охтари мюрэ, инье лав’Софи кар’самарья (эльф. «Если никто не может предложить плана, требующего участие такого же или более малого числа воинов, то я предоставлю это дело Софи»), - громко объявила Мелодия.

— Ни эссэ Исофиен… (эльф. «Я Исофиен…») - шепотом возмутилась фея.

Не прошло и десяти минут после того, как Исофиен во главе отряда конных лучников покинула крепость, и запыхавшийся гонец, вбежав в залу, сообщил:

— Тад харан аксохтари а гули лелья’ан Эль’Гавин эрун. (эльф. «Две сотни скелетов и упырей направляются к роще Эль’Гавин.»)

Роща Эль’Гавин была домом самой крупной общины друидов в Линтанире. Кто-то из неприятельских военачальников, похоже, очень хорошо понимал, какие именно пункты эльфы будут защищать во что бы то ни стало.

— Ман йеста’кар сина? (эльф. «Желающие заняться этим?») - с вздохом обратилась Мелодия к военачальникам. Первое апреля шестьсот семьдесят третьего года обещало стать самым длинным днем в ее жизни…

***

С горы Сарел открывался прекрасный вид на опушку Линтанира и окрестности — спускающуюся с гор Аркан-Торию и место, где она сливалась с Листрой. Равнина, раскинувшаяся между левым берегом Листры и опушкой леса, называлась Лиственным полем — каждую осень сильные северо-восточные ветры, дувшие в этих краях, засыпали это поле опавшей листвой линтанирских ясеней. В дали, на севере, виднелись башни крепости Магнолии — самой южной из цепи крепостей, защищающих подступы к Эленсирии. Эти крепости — Магнолия и Камелия на левом берегу Листры, Лилия и Элодея на правом берегу, и Осока в ущелье Келлор — блокировали наиболее вероятные маршруты, по которым неэльфийские армии могли бы вторгнутся в Линтанир. В гарнизоне каждой из этих крепостей было размещено по три сотни воинов — в обычное время. Сейчас, когда Армия Эльфов Линтанира находилась в южных землях, эльфам удалось наскрести лишь три сотни воинов для защиты Магнолии и менее, чем по полсотни — для каждой из оставшихся крепостей. Впрочем, упрекать Ка’лиан в халатности или неподготовленности к войне было преждевременно — триста рейнджеров из элитного батальона столичной гвардии могли успешно оборонять крепость против пары тысяч врагов. К сожалению для них, их задачей было не удержание крепости, а защита целого леса — и Мал Хакар собирался самым подлым и бесчестным образом использовать это для достижения своей цели.

— Четвертая сотня вступила в бой с противником, - доложила Мелипсихона. Она сидела на земле с закрытыми глазами, полностью поглощенная управлением войсками. Из восьми сотен аимукасуровских скелетов, которыми некромантка управляла в сражении на Болоте Ужаса, в строю сейчас оставались лишь триста пехотинцев и восемьдесят наездников, но Мал Хакар ввел их в состав каждого из своих отрядов, чтобы через них следить за ходом сражения и передавать приказы.

— Сколько их?
– спросил лич, оборачиваясь.

— Пятьдесят мечников и огромный огненный элементаль, - отозвалась некромантка.

— Этого же недостаточно… - пробормотал лич.
– Если им повезет, они остановят продвижение четвертой сотни, но от них самих мало что останется. Ты точно ничего не упустила?

— Они вступили в ближний бой и ведут себя так, будто намерены биться до самого конца.

— Если предположить, что эльфы действительно не отправили на перехват никого, кроме этих пятидесяти мечников, можно сделать единственный вывод — у них просто больше некого послать.

— Это соответствует нашим оценкам их численности, - кивнула Мелипсихона, не открывая глаз.
– Учитывая, с какими силами мы столкнулись на остальных фронтах, в крепости должно оставаться от нуля до пятидесяти воинов. Сто — по самым пессимистичным оценкам.

— Ты не можешь утверждать подобного, - отозвался Мал Хакар.
– Мы еще не получили подтверждения от Сар’ара.

— У Сар’ара почти сотня наездников. Эльфы должны были послать как минимум равные силы, чтобы справиться с ним. Сто всадников. Возможно пятьдесят — если они сопоставимы по качеству с Предвестниками. Никак не менее, - некромантка оторвалась от наблюдения за сражением, рассудив, что за минуту ничего особенного не случится, и принялась загибать пальцы.
– Пятьдесят воинов против Сар’ара, чуть более сотни вышли против Третьей сотни и чуть менее — против отдельного отряда упырей, еще пятьдесят — против Четвертой сотни. Это дает триста воинов, что и составляет обычную численность гарнизона для крепостей такого типа. Нам известно, что у них были дополнительные силы, численность которых могла достигать до сотни воинов. Соответственно, в зависимости от того, сколь велики были эти силы и сколько всадников отправились в погоню за Сар’аром, в крепости остается от нуля до сотни воинов.