Тень смерти

Некромантка прошла по деревне, направляясь к лесу и надеясь, что никто не запомнил ее за время ее прошлого визита — сейчас женщине было уже сорок два, но выглядела она все еще на тридцать, то есть за четырнадцать лет она, если и состарилась, то года на два. Впрочем, Мелипсихона стала носить более закрытые платья и прическу с укороченными прямыми волосами, так что узнать ее все-таки было достаточно сложно.

Дверь в доме Лисанны была открыта, но внутри было пусто, а на мебели некромантка обнаружила толстый слой пыли.

«Ну и куда могла подеваться больная старушка?
– подумала Мелипсихона, выходя во двор.
– Неужто уже слишком поздно? Господин никогда себе не простит…»

— Вы ищете Лисанну?
– окликнула некромантку какая-то пожилая женщина, идущая из леса с лукошком грибов.

— Да, я ее… - Мелипсихона хотела сказать «старая подруга», но, поняв, что совсем не выглядит на такое звание, закончила иначе.

– Дальняя родственница.

— Опоздали вы, - произнесла женщина, ставя лукошко на землю.
– Померла Лиссанна с месяц уж. Мы посылали за ее братом, но она умерла на следующий день после того, как посланники ушли.

Сердце некромантки сжалось. Сама она ничего не чувствовала по отношению к покойнице, но знала, что почувствует Мал Ксан… Говорили, будто пройдя через Темный Ритуал, личи полностью лишались человеческих привязанностей, но связанная с личем колдунья знала, что это верно лишь отчасти. Смерть близкого человека не могла ввергнуть лича в отчаяние, но могла лишить его смысла существования, а смыслом существования Мал Ксана было создание нового мира… в том числе и для его сестры. Лич приказал Мелипсихоне просто привести Лисанну к нему, но некромантка знала, что ее господин собирался не просто попрощаться, но и убедить сестру тоже превратиться в лича, а если бы она отказалась — то даже и заставить.

— Вы могли бы поговорить с ее внуком — вы ведь, получается, и его родственница тоже, - тем временем предложила сердобольная женщина.

— А?
– переспросила Мелипсихона, отрываясь от своих мыслей.

— Внук Лисаннин, говорю, - повторила старушка.
– Вернулся недели две как. Выгнали его из Академии…

— Хасан… Его зовут Хасан, верно?
– припомнила некромантка.
– Он разве учился в Академии?

— А как же! В шестьдесят восьмом поступил и уехал, а теперь вернулся. Вышибли, вестимо, они ж там какие, на Алдуине своем — чуть что не по ним, сразу выгоняют, куда уж пацану деревенскому на них угодить…

— А как его найти?
– поинтересовалась Мелипсихона, наконец осознав, что ей, возможно не придется возвращаться к господину с печальными новостями и пустыми руками.

— Хасана-то? Да вернется к вечеру — где-то по округе бродит, работу ищет, горемычный.

Чтобы отделаться от говорливой крестьянки, волшебнице пришлось еще минут двадцать пообсуждать с ней прошлогодний урожай и вспомнить общих знакомых из Керлатмауса. Когда старушка наконец ушла, некромантка вернулась в дом и села на скамью, дожидаясь внука Лисанны. Как и было обещано, изгнанный маг вернулся под вечер.

— Кто здесь?
– спросил он, переступив порог.
– Я знаю кто вы, - добавил юноша, когда Мелипсихона поднялась ему навстречу.
– Вы приходили к бабушке лет двадцать назад.

— Я тоже знаю, кто ты, Хасан Нортваллей, - произнесла некромантка.
– Ты — темный маг. Впрочем, - она засучила рукав, и ее левая рука заискрилась молниями Теневого Разрушителя.
– Ты здесь не один такой.

Если бы мальчик реализовал хотя бы половину того потенциала, что Мелипсихона разглядела в нем в их первую встречу, он бы стер некромантку в порошок, даже не глядя, но на неопытного чародея ее блеф должен был произвести неизгладимое впечатление. Юный Нортваллей, впрочем, тоже умел блефовать.

— Чего вы хотите?
– спокойно спросил он, и чародейка, как опытный боец, заметила, что его глаза бегают по комнате, оценивая обстановку.

— Вопрос в том, чего хочешь ты. Я слышала, тебя выгнали из Академии, Хасан Нотваллей. Чем планируешь заняться? Станешь странствующим лекарем? Ты ведь даже пыль в доме вытереть не способен… Присоединяйся к нам — у нас интересная работа и много приключений. Твои наставники из Академии не смогли обучить тебя, как подобает, и ты уже должен был понять, почему. Ты — темный маг и тебе нужен учитель темной магии. Я как раз знаю одного…

— Хорошо, - кивнул Хасан.
– Отведи меня к нему.

— Ну и зачем ты его привела?
– поинтересовался Мал Ксан, когда через два дня некромантка и юный маг прибыли в убежище лича.
– Лисанна не хотела бы, чтобы он становился отступником…

— Чего бы ни хотела для мальчика ваша сестра, ее планы пошли прахом после того, как его обнаружили маги из Академии, - пожала плечами Мелипсихона.
– Возможно, до обучения на Алдуине его можно было принять за кого-то с не стоящими внимания способностями, но теперь он темный маг, и это станет ясно любому, кто на него посмотрит. Вы же знаете, как все бывает — если ночью на большой дороге паладин встречает человека с аурой темного мага, он не начинает разбираться, практикующий это некромант или нет, — и, зная, как ведут себя при встрече с паладинами многие из наших, со стороны паладина это даже не жестокость, а инстинкт самосохранения… Все это закончится тем, что внука вашей сестры убьют… если он не будет под присмотром.

— Хорошо, ты права… - согласился лич.
– Пригласи его сюда… Кстати, он знает?

— Не думаю. Даже если ваша сестра и рассказывала ему, что у нее есть брат, он никак не смог бы узнать, что это именно вы.

— Пусть все так и останется, - кивнул Мал Ксан.
– Не только он — никто не должен знать.

— Разумеется, господин, - поклонилась некромантка.

— Арз’ман’дан… - окликнул ее лич, когда она уже направилась к выходу, чтобы вызывать Хасана.
– Насчет сестры… Все в порядке. Мы с ней еще сорок лет назад все друг другу сказали. Лучшие тридцать лет моей жизни — не те, что я провел с ней, а те, что я провел с тобой. Больше мне никто не нужен.

— Вы могли бы и не говорить… - отозвалась Мелипсихона.
– Я ведь и так знаю…

И затем она пошла и привела к личу Хасана Нортваллея.

И так она завербовала в ряды некромантов того, кто всего через два с половиной года стал величайшим и ужаснейшим личем, коего знала земля.

***

1 год назад

Прошло еще три года. Многие, не исключая и самого Повелителя Тьмы, считали, что на службе у Мал Хакара Мелипсихона лишь ждет подходящего шанса, чтобы отомстить — в общем-то, предательство подчиненных было обычным делом среди темных магов и все законы их сообществ, включая и весьма специфичную присягу, стремились не избегать междоусобиц, а лишь минимизировать ущерб от них, делая мятеж фактически личным делом между предателем и тем, кого он предавал, — кто бы из них не победил, подчиненные проигравшего могли рассчитывать на службу под началом победителя. Темные маги не только считали такой подход к делу нормальным, но и утверждали, что «свобода предать» способствует естественному отбору, который суть самая справедливая форма престолонаследия. Однако Мелипсихона даже не думала о том, чтобы восстать против Мал Хакара — она слышала и запомнила последние слова своего господина. План должен был быть исполнен. Изначально предполагалось, что Мал Ксан вознесется на небо, став солнцем, чем позволит некромантам во главе с Мелипсихоной установить на земле мир. Теперь, когда ее господин погиб, и ей больше нечего было терять, чародейка собиралась взять на себя ее миссию. Конечно, она была намного слабее Мал Ксана, и даже сам Мал Ксан собирался использовать для превращения в солнце магическую энергию, накопленную за века магами Алдуинской Академии. Потому Мелипсихоне требовалось достичь одной из трех целей — либо все-таки получить доступ к ресурсам Академии, либо как-то усовершенствовать сам ритуал, сделав его более эффективным… либо убедить Мал Хакара помочь ей с исполнением ее плана.

Неудивительно, что не успел закончится штурм Эленсирии, как некромантка отправилась в знаменитую библиотеку, где была собрана вся мудрость эльфов, накопленная за два тысячелетия, и обложилась книжками. Здесь-то она и обнаружила ту самую книгу. Обложка была защищена мощной магией, и обычным людям не стоило пытаться ее открывать — но человеком Мелипсихона уже давно не была…

Когда в библиотеке появился Мал Хакар, некромантка сидела на полу за стеллажом и плакала… Все это время она винила себя за то, что настроила Мал Ксана против его внучатого племянника, и втянула их с Хасаном в конфликт, который закончился гибелью ее господина. Но теперь она знала. Она была права, хотя и не осознавала этого — была права с того самого момента, как впервые увидела пятилетнего мальчика, жизнь которого даже чума не посмела забрать. Хасан не был ни внучатым племянником Мал Ксана, ни даже вообще человеком. Он был монстром, воплощением зла, созданным высшими и злобными силами, чтобы исполнить пророчество… Но это так же означало, что Мал Хакар, без сомнения, является Мал Хааром, которому предстоит объединить некромантов и создать мир, о котором мечтал ее господин, и слезы, которые теперь лила Мелипсихона, были слезами облегчения. Они с Раксаном все сделали правильно, они исполнили роли, уготованные им пророчеством, и теперь могут упокоится в мире… Не нужно строить коварные планы, не нужно становится солнцем — все произойдет само.