Тень Великого Древа

Мира открыла конверт. На листе бумаги красовалось стратемное поле и один ход алой искры.

Десятью минутами позже ее величество вошла в часовню. Здесь было тихо и приятно, как зимой под одеялом. Пахло ладаном, плясали огоньки в лампадках, красочные лучи из витражных окон ласкали лики святых. Малочисленные прихожане попадали на колени перед императрицей. Она осенила их спиралью, попросила встать и продолжать молитву, и простить ее за вторжение. Святой отец выбежал ей навстречу, чуть не запутавшись в собственной рясе.

– Отче, ради Янмэй, извините, что всполошила всех! Мне только нужно спросить у вас: нет ли для меня письма?

Священник погнал служку в подсобное помещение, а сам сбивчиво поведал, что да, как ни странно, есть! Третьего дня после утренней службы в дароносице обнаружилось целое богатство: поверх обычных медяков и агаток лежало два золотых! А кроме того, конверт с надписью: «Молюсь о том, чтобы это дошло до ведома императрицы». Святой отец вскрыл конверт полагая, что щедрый даритель желает быть упомянутым в молитве. Так часто делается: боги слышат слова священника, а после могут вложить их в умы сильных мира сего. Потому святой отец собрался вознести молитву Янмэй и передать ей просьбу дарителя… но просьбы-то не оказалось! В конверте лежала схема поля для стратем, красным кружком была выделена фишка монеты.

Минуту подумав, ее величество спросила:

– Отче, скажите, где в вашем городе базар?

Ответ озадачил ее: базар был закрыт, работал только в субботу, да и находился не там, где монета на схеме. Императрица доверилась конверту и пошла туда, куда звала выделенная фишка.

Улочка упиралась в крутую часть холма. Тупичок занимали три дома, два из них – совершенно жилые, увешанные бельем и пахнущие рыбным супом. В третьем располагалась малюсенькая лавчонка, помеченная рисунком чайника и гордо подписанная: «Заморский товар!» Владычица вошла, звякнул колокольчик. На звук выбежала девчушка, выпалила на одном вдохе:

– Здравствуйте-сударыня-вам-чаю?-сию-минуту-папеньку-зову.

И бросилась было за отцом, как вдруг обернулась:

– Миледи, вы не здешняя, да?..

– Приезжая.

– Из Ардена? Графиня?

– Из Фаунтерры.

– Раз из Фаунтерры, значит…

Тут она заметила Вечный Эфес на поясе Минервы. Прищурилась, мысленно сличила с рисунком на золотых монетах.

– Ой!.. Ваше величество!

Девчушка исполнила реверанс – так, как представляла по сказкам. Мира улыбнулась:

– Не нужно утруждать себя. Я лишь зашла спросить: нет ли у вас для меня письма?

– У нас?.. Нет, ваше величество. Я у папеньки спрошу…

Но она не спешила за папенькой: искала повода остаться и еще поглазеть на императрицу.

– Впрочем, если б такое дело, папенька бы мне сказал! Я думаю, у него нет письма. Точно, нет! Смотрите, ваше величество: у нас все важное – в этом ящике. Открываааем – прошу!

Там оказалось несколько бумаг, счеты, зеркальце, перо с чернильницей, флакончик парфюма и жук внутри стекляшки. Действительно, никакого письма. Минерва нахмурилась:

– Не позовешь ли все-таки папеньку?.. Или нет, скажи другое: может, кто-то упоминал меня на словах?

Девчушка хлопнула в ладоши:

– Да, точно, ваше величество! На словах – было! Знаете эту кофейню, которая за шпилем? Там на прошлой неделе нанялся паренек. Умный очень - наверное, студент! Это он придумал поставить столик прямо на улице – всем понравилось. А позавчера пришел к нам сюда и купил фунт лучшего кофе. У нас только фунт и был, самого лучшего! И вот студент сказал: «Это к приезду ее величества. Пожалует императрица – и мы будем готовы».

Минерва уточнила:

– Где, ты говоришь, находится кофейня?.. }

Узкая улочка спускалась вниз, к Ханаю. Мостовая слегка встопорщилась от дождей, ее хотелось пригладить, как шерсть на собачьем загривке. Домики стояли террасами, одной стеной почти зарывшись в землю, а другой опираясь на высокий каменный фундамент, поросший мхом. Искомое заведение оказалось пекарней с булочками. Но у нее имелось крылечко, на которое в аккурат помещался пресловутый столик. Он и давал заведению право называть себя кофейней.

На подходе Ворон Короны задержал императрицу:

– Ваше величество, я все-таки допускаю, что Нави представляет опасность. Если он там, позвольте мне войти и арестовать…

Мира покачала головой:

– Если б он был опасен, я давно бы улетела на Звезду. Нет, Нави просто одинок и нуждается в моей помощи.

Она расположилась за столиком – и ахнула, до того было красиво! Улица каменными ступенями сходила к реке. За синевой Ханая лежал в дымке безбрежный лесистый горизонт. Над головой царапал небо мозаичный шпиль часовни, острая тень его скользила по крышам, как стрелка часов.

– Это место – для меня! – прошептала Минерва.

– Знал, что вам понравится, - сказал Натаниэль. – Чего изволите, ваше величество?

– Разумеется, кофе! Со сливками, корицей и маковой булочкой.

Столик был слишком мал, потому гвардейцам пришлось занять позиции на улице. И очень хорошо, поскольку вскоре начали собираться зеваки. Лазурные стражи оттеснили их на расстояние, исключающее подслушивание. Шаттэрхенд и Ворон несли вахту внутри булочной, а Нави уселся на крыльце, за одним столом с Минервой.

Она сказала:

{ - Отдаю должное: хорошие загадки. Местность на поле непохожа на эту, но группы зеленых и красных фишек – это холмы с вишнями и яблонями, верно? От них можно отсчитать весь план городка.

Нави кивнул:

– На случай, если не догадаетесь, я обустроил кофейню так, чтобы вам просто захотелось зайти. }

– Вы знали, что я приеду?

– Надеялся, ваше величество.

– Сбежали и спрятались, надеясь, что я найду? А не проще ли было, ну, скажем, не убегать?

– Эх… - Нави склонил голову. – Я должен пояснить, а еще – принести извинения. С самого начала я поступал неправильно. Упрямо тащил вас к решению, которое считал единственно верным. Забыть обо всем остальном и сосредоточить силы на главной задаче: убийстве Пауля. Мне думалось, только так вы должны поступить. Я колебался лишь между тем, манипулировать вами или открыто объяснить ситуацию.

– Вы не преуспели ни в том, ни в другом, - отметила Мира.

– Вот именно! Вы очень резко реагировали на любую попытку навязать мою волю. Манипуляции заходили в тупик, прямые переговоры кончались конфликтом. Никак не удавалось донести вам то, что для меня было яснее ясного!