Тени Империй

Ты — смешной. Ты всё ещё хочешь верить, что можно идти между. Что мост не рухнет.

Но я видел мост в огне. Я прошёл по его обломкам.

И теперь я строю туннель. Вперед. Без света. Без тени. Без боли.

Когда ты придёшь в Гнездо — оно начнёт дышать.

И тогда… либо ты погибнешь.

Либо станешь мной."

Подпись: «Последний из Волконских».

Алексей сжал пергамент. Кровь ударила в виски. Он слышал шёпот.

— Он внутри, — сказала Акико, стоя позади. — Григорий… он оставил не только слова. Он оставил часть себя.

— В тебе? — спросила Мария.

Алексей закрыл глаза. И в этот момент увидел.

Он стоял на той же площади. Но город был цел. Башни сияли. Люди в мантиях обсуждали что-то, смеясь.

На троне — Григорий. Только не он. Тот, кто когда-то был братом. Он моложе, в его глазах — жажда, но ещё не ярость. Перед ним — Алексей. Но без лица. Без формы.

— Ты не сможешь, — говорил тот Григорий. — Ты всегда был мягким. Слишком человечным. А я… я стал тем, что нужно миру.

Он поднимает руку. Появляется чаша. В ней — пульсирующее Сердце, второе. Оно шепчет, зовёт, искушает.

— Пей, — говорит он. — Или умри.

Алексей открыл глаза. Всё ещё в подземелье. Пергамент тлел в его руке. Символы на стенах вспыхнули.

— Что это было? — спросила Мария.

— Видение, — ответил он. — То, что будет, если я приму его путь.

Акико подошла ближе, осторожно, как к зверю.

— И?..

— Я не пью из его чаши. Но… я не выбрал окончательно.

И тогда земля содрогнулась.

С глубин раздался гул. Камни под ногами вспыхнули. Сотни линий, как сосуды, расползлись по полу, соединяясь в центре. Город начал оживать.

— Что ты сделал? — прошептала Мария.

— Не я. Он.

Под Гнездом начал подниматься Механизм — древняя конструкция, спящий проводник силы. Сердце Гнезда. Когда-то оно соединяло Хранителей. Теперь — оно вскрывает всё, что осталось.

Город дрожал, будто просыпался после кошмара, не зная, где сон, а где реальность. Платформа в центре площади поднялась из-под земли, как сердце, вырвавшееся из грудной клетки. На её поверхности — символы, загорающиеся один за другим, создавая сложную вязь: карта памяти. Но не всего Гнезда — одного человека.

Григория.

Алексей подошёл первым. Как только он ступил на камень, всё вокруг исчезло.

Он стоял в комнате. Узкой, сырой. С потолка капала вода. На полу — наручники. За столом — Григорий. Его брат. Тот, кем он был до магии, до раскола.

— Ты помнишь, Алексей? — спросил он. — Это был тот день, когда отец сказал: "Вы оба — инструмент. Один — для войны. Второй — для мира."

Ты был надеждой. Я — клинком. Но знаешь, что случилось?

Он поднял голову. Глаза — полны боли.

— Мир выбрал клинок.

Алексей хотел что-то сказать, но не мог. Это было не видение. Это была вшивка памяти. Кусок души, зашитый в город, запущенный через механизм. Он проживал Григория — от первого страха до последней злости.

Он видел, как брат стоял над телом матери, не в силах плакать. Как скрывался от учителей в Академии. Как впервые почувствовал Сердце — и оно его отвергло.

— Знаешь, почему я не убил тебя в порту? — спросил голос. — Потому что ты был моим слабым местом. Моя тень.

Но теперь ты стал светом.

А свет… сжигает.

Алексей очнулся с рывком.

Площадь была пуста. Платформа — обугленная. Акико стояла в стороне. Мария — опиралась на меч, бледная, но целая.

— Что ты видел? — спросила она.

— Его. Всё, что он прятал. Всё, что он чувствовал.

— И?

Он молчал. Потом подошёл к сердцу платформы, и запечатал её.

Жестом. Молча. Тени и свет сплелись. Символы погасли.

— Я мог бы оставить. Сделать это местом памяти. Или оружием.

Но я не хочу, чтобы наш путь шёл через его боль.

Он повернулся к ним.

— Мы идём дальше.

Мария нахмурилась.

— Ты в порядке?

— Нет, — честно ответил он. — Потому что часть его… осталась во мне.

Но я буду держать её. Не как проклятие.

А как напоминание, кем я не должен стать.

Акико подошла. В её глазах — уважение. И страх.

— Тогда ты готов к последнему шагу.

Он кивнул. И пошёл прочь от Гнезда Раскола. Не как изгнанник.

А как тот, кто видел Безумие. И выбрал остаться человеком.

Глава 22: Точка схождения

Место не было отмечено ни на одной карте. Даже амулет Вести, доселе мерцающий уверенным янтарным светом, начал моргать, сбиваясь с ритма — будто сама реальность отказывалась указать направление.

И всё же они пришли.

Плато, окружённое кривыми, как сломанные ребра, скалами. В центре — провал. Не яма, не кратер. Пустота. Воронка, в которой не было ни света, ни тьмы. Воздух над ней дрожал. Не от жара, а от несовместимости — словно в одном месте сошлись разные миры, и теперь пытались договориться.

— Это и есть она, — прошептала Акико. — Точка схождения. Где Сердца в последний раз били в унисон.

Мария нахмурилась.

— Красивое место, чтобы потерять рассудок.

Алексей стоял на краю. Он чувствовал, как сила пытается оторвать его от себя. Каждая мысль — как отдельный голос. Каждое воспоминание — как чужая жизнь. Сердце билось быстро. Слишком быстро.

Он опустился на одно колено, коснулся земли ладонью.

И мир… раскрылся.

Он стоял на равнине. Один. Но перед ним — десятки Алексеев. Каждый из них — возможный исход. Один — с чёрными крыльями. Один — в короне. Один — с пепельной кожей. Один — мёртвый.