Тени Империй

Или сжечь мир, спасая себя.

Он подошёл ближе.

— Я могу научить тебя. Истинному контролю. Истинной форме. Но цена будет одна.

Алексей выдохнул.

— Какая?

И тогда Сэй-шо прошептал:

— Оставь их.

Акико. Марию. Прошлое.

Пусть они погибнут.

И стань тем, кто переживёт всех.

Слова Сэй-шо не упали в пустоту — они ударили, как молния. Алексей отпрянул на полшага, будто физически ощутил вес предложения.

Оставить. Всех.

— Нет, — сказал он, но голос прозвучал неуверенно.

Сэй-шо медленно склонил голову. Его золотые глаза не гневались. В них была... уверенность. Словно он уже знал, как всё закончится.

— Ты не понимаешь, — проговорил он, шаг за шагом приближаясь. — Тени и Свет — это всего лишь образы. Обман для тех, кто думает, что мир делится на два.

А истина — всегда в одиночестве.

Только одиночка может удержать силу, что ты несёшь.

Акико вышла вперёд, загораживая Алексея. Её меч пел, дрожа в воздухе.

— Он не один, — сказала она. — И никогда не будет.

— Твоя кровь знает правду, девочка. Ты — из рода стражей. Слабых. Наследников страха. Ты чувствуешь: он больше тебя.

— И всё равно я останусь.

Сэй-шо поднял руку — не угрожающе, а как дирижёр, задающий новый тон. И тогда за его спиной зажглись силуэты — прошлые носители Сердец. Фигуры в масках, в мантиях, в броне, в перьях. Мужчины, женщины, нечто третье.

— Ты слышишь их, Алексей? — шептал Сэй-шо. — Это те, кто знал. И все они — одни.

Алексей стоял, как вкопанный. Он чувствовал, как тени внутри него пульсируют. Свет гудит. Они тянут его в разные стороны. Но… между ними — тишина. Как окно. Щель.

— Ты хочешь, чтобы я стал… как ты, — прошептал он. — Один. Живой… но мёртвый.

Сэй-шо усмехнулся.

— Я — спасение. Ты — иллюзия.

Он сделал шаг — и всё пространство вздрогнуло. Пол под ногами пошёл трещинами. Стены святилища задрожали. Воздух наэлектризовался. И тут Мария крикнула:

— Назад!

Она метнулась вперёд, встав перед Алексей. В тот же миг Сэй-шо ударил.

Это не был магический взрыв. Это был вздох. Энергия, вырвавшаяся из его тела, как ураган. Волна, которую не остановить.

Мария поймала её на щит. Лёд зазвенел, затрещал, растаял на глазах. Она отшатнулась, кровь хлынула из носа, губ, ушей. Но не упала.

— Не смей, — прошептала она. — Он наш.

Сэй-шо замер. И впервые его лицо стало… человечным. Он смотрел на Марию, как на ошибку.

— Ты готова умереть за него?

— Не за него, — прошептала она. — За выбор. Чтобы он был его.

Алексей закрыл глаза. И шагнул вперёд. Мимо неё. Прямо к Сэй-шо.

Тени закрутились вокруг него. Свет вспыхнул, как утреннее солнце.

— Я… принимаю.

Сэй-шо улыбнулся.

— Мудро.

— Но не тебя.

Он ударил.

И это было не магией. Это было собой. Волна света и тьмы вырвалась наружу, не как оружие, а как буря. Не разрушая — запечатывая. Всё пространство взорвалось янтарными символами. Голоса прошлого взвыли, исчезая.

Сэй-шо отшатнулся. Его глаза впервые дрогнули.

— Ты… отрицаешь мою суть?

— Я — не сосуд.

Я — человек.

И я выбираю путь с собой.

Сэй-шо закричал. Его тело треснуло, как высохший камень. Ветер поднялся, рёв наполнил святилище, и с потолка рухнули капли воды, как слёзы. Алексей чувствовал, как уходит давление, как рушится призрачная сцена.

Сэй-шо исчез. Трон опустел. Святилище задрожало.

Алексей рухнул на колени.

К нему подбежали Акико и Мария. Обе — молчаливые, измученные. Но живые. И рядом.

— Ты сделал это, — сказала Акико, коснувшись его плеча.

Он поднял голову. Внутри — всё дрожало.

— Нет. Я только начал.

Святилище дышало.

Словно оно было живым существом, в котором только что остановилось сердце. Колонны трещали, вода стекала по стенам, превращаясь в пар, а воздух наполнялся пеплом воспоминаний. Алексей чувствовал, как внутри него всё начинает смещаться — не болью, а трансформацией. Будто каждое его решение, каждый удар и каждый отказ от власти перетекали в нечто новое, иное, ещё не названное.

Он опустился на камень. Рядом рухнула колонна. Но его это не тронуло.

В центре зала, там, где стоял трон Сэй-шо, осталась только одна вещь — осколок. Тёмный, излучающий слабый янтарный свет, словно Сердце, пережившее сотрясение. Алексей встал и подошёл.

— Не трогай, — прошептала Акико, застыв у края разрушенной платформы. — Это… остаток. Он нестабилен.

— Он зовёт, — сказал Алексей. — Не как враг. Как… эхо.

Он протянул руку.

И в тот миг весь зал замер.

Он не взял фрагмент — он впитал его. Осколок исчез, будто влит внутрь его ладони, а тело вспыхнуло символами, пробегающими от пальцев к шее, к груди, к сердцу. Боль была — да. Но не уничтожающая. Созидающая.

И тогда он увидел всё.

Тысячи судеб. Города, которые ещё не построены. Войны, которые не начались. Сердца, что бьются в других измерениях. Он не стал богом — он стал знанием. Потоком. Рекой, что знает, куда течёт, но не торопится.

Когда он очнулся, святилище трещало. Обвал начался.

— Уходим! — крикнула Мария, снова та самая, решительная. Схватила его за плечо. — Нам надо живыми отсюда выйти, пока ты не превратился в библиотеку с ногами!

Они бежали. Стены рушились. Вода хлынула с потолка. Мир за спиной разваливался, как сон на рассвете. Но они вышли. В последний миг. Под утреннее солнце, сквозь золотой туман и мраморный пепел.

И тогда Весть появилась в последний раз.

Она стояла у обрыва, смотрела на долину. Лицо её было ясным — впервые. Девочка. Но не призрак. Не сила. Просто… существо, которое хотело помочь.