Тео. Теодор. Мистер Нотт

Дерри театрально рухнул на спину, закрыв глаза рукой. Прежде, чем Тео успел бы испугаться, он убрал руку и открыл глаза, а потом с хлопком оказался уже сидящим на перилах. Такого поведения у эльфов он не видел — но пока что не жалел о приобретении.

— Значит, эти магглы будут самыми худшими отбросами, будут страдать от постоянных кошмаров, убивать и ссориться, — заключил он. — Потом здесь где-нибудь родится магглорождённый маг, который превратится в обскура, и окончательно уничтожит этот источник. Жить тут нельзя!

— Но тут родовой камень…

— Это всё выдумка старых магических родов, — авторитетно заявил эльф. — Родовой камень — это площадка, на которой в некоторые кельтские праздники можно проводить жертвоприношения. Дерри знает, Дерри читал. Этот камень может быть любым, главное, чтобы стоял на источнике!

— А то, что здесь, ну, папа…

— Призрак это мертвая магия, — с тоном профессора пояснил ему эльф. — То, сколько он проживёт, зависит от остатков его витальной энергии и тем, как активен источник магии. В Хогвартсе потому столько приведений, что там они могут существовать вечно! А здесь — нет.

Теодор с сожалением посмотрел на магический силуэт, пропадающий в спальне, которую занимал Томас.

— А что в подвале с плесенью? — наконец, вспомнил он.

— Шеф! Вы на неё смотрите? — с ужасом спросил Дерри, закрыв ушами глаза. Теодор смутился. — Это же первый признак умирающего источника! Дерри не помнит название плесени, но знает, что профессор Спраут покупает для Хогвартсских классов седьмого курса плесень на чёрном рынке через домовиков! Кстати, для покупок, шеф, Дерри нужен доступ в сейф.

— Проведём ритуал?

— Поверх контракта? Ни за что! В дополнение к нему.

Теодор выудил из мешочка клочок бумаги с адресом коттеджа и показал его эльфу. Тот изумился, но тут же сориентировался — и вот они уже были в коттедже.

— То-то же, гораздо лучше! — радостно произнёс Дерри, мгновенно приступив к уборке помещений. Пол в зале, куда они попали, тут же стал чище, пусть никто и не ходил по нему много лет.

***

Вернувшись вечером того же дня к леди-бабушке, которая заявила ему, что будет рада, если он все каникулы проведёт у неё, Тео засел за письма. Уже на следующий день он отправил послания самым разным людям из отделения в Хогсмиде, заплатив аж два сикля за все отправки.

«Терри! Благодарю за слова соболезнования. Как ты видел, я более никак не скован событиями прошлой войны и прошёл даже частичную эмансипацию — магия признала меня главой рода, Визенгамот — лордом Ноттом с правом быть чародеем Высокого собрания, но министерские законы неумолимы. Тем не менее, я бы очень хотел, чтобы наша договорённость сохранилась: в связи со свалившимися обязанностями мне очень нужны твои услуги стряпчего. Буду рад встретиться в ближайшее время. Т.Н., л.Н.»

«Джинни! Я безмерно благодарен твоей поддержке. Видел Персиваля в Визенгамоте, когда там шло слушание моего дела. Он поссорился с родителями? Надеюсь, что это не слишком серьёзная ссора. С надеждой на скорую встречу, Т.Н.».

«Мистер Тюбер! Спасибо за слова соболезнования. Я в ближайшее время улажу свои дела с возникшими обязанностями, и вместе со своим стряпчим обсужу, какие шаги необходимо предпринять в связи со вступлением в права. Предполагаю, что где-то до конца месяца мы встретимся. С уважением, Т.Н., л.Н.».

«Дорогой дядюшка! С прискорбием сообщаю, что мой отец скоропостижно скончался. Извещаю, что уже вступил в права наследования в Британии, на какие-либо имущественные споры относительно наследия Ноттов в МАКУСА не настроен. С уваж., Т.Н., л.Н. P.S. передавайте мои искренние поздравления вашей супруге и детям за все прошедшие и грядущие праздники».

«Артур. Мой отец погиб, детали при встрече. Напиши, как вернёшься в Лондон. Я вступил в права в Визенгамоте. Не держу на тебя ни капли обиды. Если бы я только знал, что с ним случится… удачной поездки в Америку, брат. Т.Н.»

«Дин, мой отец умер. Приобретённый домовик говорит, что жить в Нотт-холле не безопасно, поэтому прошу туда лишний раз не соваться. Если захочешь всё же увидеться этим летом, друг, напиши. Я пока что обитаю у бабушки в Норфолке».

——

Дорогие читатели! Мне, как автору, будет очень приятно увидеть ваши комментарии и лайки. Спасибо, что продолжаете погружаться в историю Тео!

Глава 56

К концу июля Теодор уже мечтал вернуться к своей одинокой жизни. Бабушка Виктория, казалось, окучила его всей своей возможной ворчливой заботой за все прошедшие пятнадцать лет. Уже на первой неделе она сводила его в «Твилфитт и Таттингс», полностью обновив гардероб — и когда Теодор пытался отстоять хотя бы привычное себе нижнее бельё, купленное ещё в мастерской Донован несколько лет назад, он получил столь жёсткий и неумолимый отказ, что вообще более не противился.

Бабушка допустила его до библиотеки, позволив штудировать свою коллекцию книг по ритуалистике и другим отраслям магии, взамен на что каждый вечер они говорили по несколько часов. Леди Виктория буквально щипцами вытащила из своего единственного внука очень много подробностей как его школьной, так и внешкольной жизни, подвергая критике в насмешливой форме каждый момент, который её смешил или вызывал желание отпустить комментарии.

Да, Теодор и не подозревал, что так много где он принимал сомнительные решения или не видел очевидных вещей. Бабушка была неумолима. Дошло до того, что несколько встреч с Бутом, который был с одной стороны счастлив от того, что именно он стал де-факто личным стряпчим настоящего лорда из состава Высокого, то есть наследственного, Визенгамота, а с другой стороны очень пристыжен собственной же минутной слабостью в последний день учебного года, ощущались Теодором как отдушина.

К Терри Теодор испытывал неподдельное уважение. Лопоухий юноша не поленился изучить вдоль и поперёк купчую на покровительство от середины восемнадцатого века, запросить в Министерских архивах от лица Теодора выписки по дополнительным соглашениям, а так же на правах совладельца — сведения о налогах, выплаченных с доходов паевого общества.

В итоге на встрече с Тюбером, куда они прибыли вдвоём, Бут был готов аргументировано отстаивать любую несправедливость в отношении своего заказчика (хотя Тео предпочёл бы называть это «другом»). Впрочем, Тюбер, окрылённый поставками в МАКУСА и в какую-то прибалтийскую Курляндию, чем бы это ни было, был согласен на любые условия, и в итоге Теодор получил гарантированную ренту в 1000 галлеонов в квартал и процент с чистой прибыли. В свою очередь он платил фиксированную сумму в десять галлеонов в квартал Буту как стряпчему. Все были довольны, и Тюбер даже похвастался, что пристроил младшего сына в колледж в маггловском Оксфорде, где тот был едва ли не лучшим в классе.

После похода к Тюберам Бут признался, что никогда так не волновался, и едва не расцеловал Теодора. Они отметили успешное мероприятие в «Вальпургиевой ночи», где на этот раз, слава магии, никакая Салли-Энн не обслуживала их, и обсудили там перспективы дальнейших действий.

— Я напомню, что мы ещё с Уизли должны подписаться, — сказал Тео, отпивая разбавленное французское красное вино. Они оба заказали его, чтобы отметить успех.

— Да, я напишу им от твоего имени… кстати, ты слышал, что Поттер отдал им свой выигрыш? Ну, с Турнира.