Тео. Теодор. Мистер Нотт

***

Суд над Мальчиком-который-выжил вызвал настоящий ажиотаж среди членов Визенгамота. Ни на одном заседании, где Теодор успел поприсутствовать, он не видел столько чародеев и чародеек. На верхних рядах, где сидели члены Высокого Визенгамота, имеющие переходящие по наследству права (к таким относился и Нотт, и, например, Малфой, чьи платиновые длинные волосы были видны со всех точек зала), едва ли были свободные места.

— Это место Ноттов, мальчик, — мрачно сказал грузный мужчина, опускаясь на соседнее, тринадцать-цэ, сидение.

— Позвольте представиться, Теодор Нотт, глава рода, — Тео постарался, чтобы его слова не звучали издевательски. Мужчина смерил его взглядом.

— Финеас Блишвик, — назвался он. — Не ожидал, что кто-то остался из Ноттов. Как тогда разнесли ваш замок по камням…

Теодор ничего ему не ответил. Блишвик фыркнул и отвернулся, утирая лоб наколдованным платком.

Зал заполнялся всё сильнее и сильнее. Пришли представители Нижнего Визенгамота, которые получали свои места не по наследству, а по выбору. Профессор Вектор, представлявшая Хогвартс, неизвестные колдуны от магических общин в графствах Англии и Уэльса, землях Шотландии и Ирландии. Мелькнула среди мест Амелия Боунс, которая одновременно представляла Суррей и свой род, Боунсов. Несмотря на то, что было раннее утро, в зале, освещаемом тусклым светом факелов, ощущалась прохлада. Кресло для подсудимых, артефакт, приводимый в движение магией, хищно позвякивало кандалами. Удивительно, что не было ни магов с похмелья, ни тех, кто перепутал рукав со штаниной…

Тео показалось, что с другого конца зала ему подмигнула леди-бабушка. Она о чём-то переговаривалась с другой пожилой женщиной, рядом с которой в свою очередь Тео узнал Амоса Диггори, отца погибшего Седрика.

Наконец, двери распахнулись, и в зал шагнул подсудимый. Тео едва не скривился. Поттер был одет в маггловские потрёпанные футболку и штаны, растянутые в коленях. Переговаривавшиеся чародеи замолкли.

— Вы заставили нас ждать! — холодно процедил верховный чародей Фоули, сидящий по центру. Справа от него пристроился Уизли, а слева сидели Фадж и Амбридж всё в той же розовой кофточке.

Поттер что-то ему ответил смелым голосом, но не стал сопротивляться и сел в кресло. Кандалы тут же защёлкнулись на его запястьях.

— Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым. Рассматривается судебное дело Гарри Джеймса Поттера, обвиняемого в преднамеренном нарушении Статута о Секретности волшебного сообщества и преступлении против закона и порядков Министерства Магии Британских островов.

Волшебники и волшебницы зашептались. Перси продолжал.

— В частности, подсудимый обвиняется в нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности, произошедшего по адресу графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Персиваль Игнатус Уизли.

Дверь в зал беззвучно отворилась, и из темноты на свет шагнул директор Дамблдор.

— Свидетель защиты — Альбус Дамблдор.

Поттер дёрнулся, когда Дамблдор представил себя. По рядам тут же пошли шепотки. Сосед Теодора буркнул: «Старик никак не успокоится, опять бредни будет рассказывать». Многие кивали друг другу в тон его словам.

Фадж пришёл в полное замешательство, в отличие от Фоули. Верховный чародей прервал словоизлияния Министра.

— Если вы свидетель, так займите место, Дамблдор.

Директор с уверенностью в каждом шаге сел на скамью справа от Поттера, трансфигурировав её в диван. Кто-то из чародеев возмутился, а кто-то — засмеялся счастливым смехом.

Фадж достал откуда-то лист бумаги и зачитал обвинение. Поттера обвиняли не в том, что он нарушил Статут и Указ единожды, а в том, что он сделал это повторно и при магглах. Как свидетельствовали слова Министра, первый раз он нарушил Указ ещё в лето девяносто второго.

Поттер подтвердил слова Фаджа, что он уже получал подтверждения, и всё же решил применить колдовство.

— Вы смогли вызвать полноценного Патронуса? — перебила министра Боунс.

— Да, потому что…

— Телесного Патронуса, не просто облачко или дымку?

— Не просто! Это олень. Всегда олень. Почему вы спрашиваете?

— Потому что это допрос, Поттер! — крикнул кто-то с задних рядов.

— Впечатляюще. Вам пятнадцать лет и вы научились этому в школе?

— Меня научил профессор Люпин больше года назад, мэм.

— Впечатляюще. В таком возрасте, и полноценный Патронус.

Слова Боунс были сказаны, что называется, с одобрением и без негатива, что мгновенно отметили многие присутствующие чародеи. Казалось, большинству из них было плевать, что сделал Поттер, и голосовать они собирались не по сути, а по форме, так, как будет голосовать поддерживаемый ими политик. Это было важное откровение.

Фадж заметил, что это волшебство, сколь бы впечатляющим, оно не казалось, было нарушением, так как его применили на глазах у маггла.

— Уважаемые чародеи и чародейки Визенгамота! — возвестил всех Уизли, пока Поттер пытался что-то сказать. — Прошу вас, задавайте свои вопросы.

Первым в воздух поднялась палочка лорда Уизли.

— Зачем ты наколдовал Патронус, мальчишка? — Руперт озвучил вопрос, не дожидаясь, пока его племянник представит его согласно протоколу.

— Я сделал это, чтобы отогнать дементоров!

Слова Поттера были встречены тишиной, и вновь разразилась дискуссия. Фадж почти верещал, едва не срываясь на крик, что никакие дементоры не могли появиться посреди маггловского городка — это и правда звучало бы как чушь, не будь Теодор свидетелем их тёмномагических следов.

Дамблдор пригласил свидетеля — старуху Фигг. Она выглядела достойно старикам, плевавшим второе столетие в небеса в Лидсе — невесть какие маггловские тапочки, драный передник в кошачьей шерсти. Чародеи сразу были настроены к ней скептически. Старуха Фигг описала, что видела дементоров, и это было достаточно убедительно.

— Проклятье на нашу душу, эти сквибы, — пожаловался чародей сверху справа, но кто это был, Тео не знал. — И их предлагают пустить на наши фактории! Надо же, молодые идиоты.

С другой стороны, ему было приятно, что о его идеях помнят. Накануне в «Ежедневном пророке» в графе объявлений аж четыре объединения британских производителей ингредиентов и массовых артефактов объявили о готовности оказать спонсорскую целевую помощь семьям полукровок и нищих чистокровок.

Фадж, меж тем, продолжал препираться с Боунс, которая отказывалась признавать, что дементоров Поттер просто так мог выдумать. Наконец, они умолкли, и Уизли пригласил задавать вопросы дальше. Тео поднял руку с палочкой из дуба, ощущая, как сердце проваливается в пятки.

— Вопрос от лорда рода Ноттов, Теодора Магнуса Нотта! — известил Персиваль.

— Уважаемый подсудимый! — стараясь говорить громко и чётко, объявил Тео. — Вы сказали, что были в компании кузена. Скажите, известно ли вам, кто из магов зафиксировал ваше нарушение? Чары Надзора не фиксируют присутствие других людей и магглов рядом с палочкой.

Вопрос, казалось, сбил с толку Поттера. Чародей рядом одобрительно покосился на Тео, пробормотав, что Фаджа давно пора поставить на место.

— Письмо было подписано мадам Хемрик, — наконец, ответил Поттер.