Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Неужели магглов так много!

— Увы, мой мальчик, Статут родился не на пустом месте. Магглов было больше всегда, но чем дальше развивалось их общество, тем сильнее маги теряли в нём свой вес. Первые маги, родившиеся в семьях древних людей, уже несли в себе проклятье. Они гибли, не доживая до юности, убивали своей магией сами себя и своих близких, становились жертвами нападений и объектом нападок. Но человечество развивалось, маги учились. Разные народы подошли к этому по-разному: племена Африки стремились использовать магический транс и толковать будущее, славяне изобрели ритуалы, хетты и шумеры — заклинания. Аборигены заокеании развивали анимагию, а в Китае по-прежнему самая сильная в мире школа зельеварения.

Теодор внимал Дамблдору, продолжавшему рассказ, заложившему руки за спину и мерно расхаживавшему вокруг постамента с нишей.

— Но как бы наши предки не стремились обуздать её, магия оставалась проклятьем. Да, нашим бременем и пороком, который вознёс нас — и навеки отделил от магглов, от основной части человечества. Разъединил, и как бы некоторым из нас не хотелось отделиться на совсем, эта стагнация приведёт лишь к гибели магов — но и появлению новых.

— Магия разве не уходит из мира?

— О, нет, магия имеет сложную природу, неясную никому из ныне живущих. Может, магглы смогли бы определить и помочь разобраться, но мы не готовы обратиться к ним — а они не готовы принять нас. Что бы мы не делали, маги остаются в меньшинстве, и останутся навсегда. Шансы родиться магом действительно растут в семье колдующих волшебников, но лишь потому, что их магия, магия их колдовства, может повлиять на зарождение новой жизни.

— То есть теория чистой крови правдива?

Дамблдор хмуро взглянул на него.

— Теория гласит не о чистоте крови, а о наличии магического фона. В разных местах планеты он разный, и там, где магов и магических существ больше, там, где они колдуют, шанс родиться волшебником выше, чем там, где магии нет. Поэтому первые маги появились там, где жили до них магические народы, исчезнувшие в пучинах океанов, ушедшие в подземные дали или покинувшие наш мир вовсе. Атланты, гномы, фейри… этот список можно было бы продолжать, но мы собрались здесь для теории магии, а не для истории её, верно?

Не дождавшись ответа, он продолжил.

— Магия — наше проклятье, как я уже сказал. Да, и маги вынуждены учиться, чтобы это проклятье обуздать. Хогвартс существует для того, чтобы учить детей тому, как справиться с этой бушующей, страстной, клекочущей силой внутри. Величие магов прошлого было в том, что они не умели многого, и вся их сила уходила в малое. В то, что они умели хорошо. Волдеморт пошёл их путём — он не стремится быть мастером во всей магии, а избрал узкие зоны, и ужасающе далеко прошёл в них.

— Тёмный лорд изобрёл способ усилиться за счёт других.

— Это проклятье сделало его таким, каким он стал. Теперь он не человек, о, нет, больше нет. Но он всё ещё колдун, ужасающий своей властью даже преданных рабов.

— Вы говорите «проклятье», — вдруг пришёл на ум Теодору вопрос. — Чары, заклинания, проклятья, ритуалы, обряды… это ведь разные способы применения магии?

— Отличный вопрос! Хорошо помню вашу матушку, она училась на Райвенкло. Думаю, она бы гордилась вами, мистер Нотт. Что же, это вопрос по теме — куда больше, чем мои рассуждения про Волдеморта. Прошу меня простить, но проблема возвращения Тома оказалась сложнее, чем я думал весной. Вы были правы тогда, Теодор, и в планы противника стоило вмешаться. Что же до проклятий… профессор Флитвик наверняка давал вам понимание: чары — вид палочковой магии, накладываемой на объекты на определённый период, заклинания — вид магии, предполагающий наделение объекта иными свойствами, а проклятья — вид заклинаний, направленный на нанесение ущерба магическим созданиям. Людям, животным, все мы в какой-то мере носим магию, но лишь маги ей страдают.

Дамблдор продолжал свой рассказ. Он обзорно рассказал про то, какие виды магии существуют, и как именно она, эта магия, стала такой, какая она есть сейчас. Прошло ещё несколько минут, и он прервался.

— Что же, если я буду рассказывать вам и дальше, мистер Нотт, то мы опоздаем на ужин. Пожалуй, если у вас есть вопросы?

Теодор помотал головой, и вскоре Дамблдор покинул помещение так же, как и посетил его — и лишь тогда Нотт вспомнил, что хотел задать директору один важный вопрос. Чем было то самое «всеобщее благо», о котором он несколько раз говорил как политик.

***

Амбридж обставила помещение, тот же кабинет, в котором когда-то были занятия с Локхартом, в розовых тонах. Стены были увешаны дружелюбными плакатами «Министерство защитит» с красивым, улыбающимся министром Фаджем и Верховным чародеем Фоули. Один из плакатов, впрочем, отличался и имел надпись «Береги ребёнка от страшных сказок». На нём тёмной тенью на полу детской спальни был изображён силуэт мага с бородой — явно отсылавший к директору.

— Дорогие мои, проходите скорее!

Девятеро слизеринцев — Нотт, Забини, Паркинсон, Гойл, Крэбб, Малфой, Дэвис, Гринграсс и Буллстроуд — расселись по десяти партам. Крэбб остался один, его мучала одышка после лестницы, а остальные заняли первые ряды.

Наученные слухами, пятикурсники нестройным хором поприветствовали профессора, вызвав у неё умильную улыбку и комментарий, что лишь слизеринцам знакомы приличия.

Амбридж жеманно улыбалась, за её спиной на зелёной доске мелом была написана тема занятия: «Принципы безопасной самообороны согласно требованиям закона». Уверенности это не вселяло; было понятно, почему два десятка студентов за эти пару дней уже спросили Тео, когда «твой клуб» снова начнёт занятия.

— Итак, кхе-кхе, я очень рада приветствовать всех вас на нашем занятии, дорогие мои! Полагаю, каждый из вас отмечал, что в Хогвартсе существует проблема с материалом, который каждый год дают вам на этой дисциплине.

— Директора давно пора снять, — улыбнулась в тон профессору Паркинсон.

— Мисс Паркинсон, верно? — улыбнулась ей Амбридж. — Один балл со Слизерина. Я попрошу вас всех запомнить, что говорить можно только тогда, когда я задаю вопрос. И только тогда, когда я дам вам слово!

Паркинсон покраснела. Гринграсс, сидевшая перед Тео и Блейза вместе с Буллстроуд, с презрением покосилась на неё.

— Так вот, кхе-кхе! В этом году на Защите от Тёмных искусств мы будем проходить материал, утверждённый лично министром. В частности, наш курс будет посвящён той теме, которая изложена на доске. Я успела лично, кхе-кхе, убедиться в том, что ваш курс не получил достойного образования, а потому можете доставать учебники и открывать на первой главе. Мистер Забини, что вы знаете о принципах самозащиты, изложенных в Указах и Декретах Министерства?

Забини поднялся со своего места и бойко начал рассказывать то, что помнил из объяснения Бута двухгодичной давности.

— Вот как! То есть, это на других факультетах не могут дать ответа на этот вопрос, а на Слизерине всем известно. Не так ли, мистер Нотт?

Амбридж посмотрела на него в упор, и Тео сразу отчего-то понял, что она знает про клуб самообороны. Тео встал и машинально поправил галстук.

— Дело в том, профессор, мэм, что, не получив достойного набора знаний от ваших… предшественников, я и мои сокурсники инициативно объединились, чтобы изучить позицию Министерства по данным вопросам.