Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Мне сказали, что вы говорите по-английски, — улыбнулся Нотт, присаживаясь на свободный стул.

— Сказали? — будто бы пробуя на вкус чужую речь, проговорил волшебник. — Да, я имел опыт быть в Британии. Участник Турнира, вы могли слышать.

— Разве? — Нотт поднял брови. — Кажется, что чемпионом Шармбаттона была мадмуазель Делакур.

— О, прошу не говорить такую глупость! Эта полувейла опозорила нашу Академию Бобатон! Не могу поверить, что этот Кубок выбрал её тогда, — юноша скривился. — Не могу поверить!

Теодор присмотрелся к своему собеседнику. Если представить его без бородки и с короткими волосами… он определённо видел его в Хогвартсе.

— А я вас помнить, — улыбнулся вдруг француз. — Вы студент Хогвартса, но не участник этого турнира. Я танцевал с вашей партнёршей! Рыжий девочка, да?

Нотт нахмурился.

— Ах, не ревнуйте! — рассмеялся маг. — Леон Тремблэй, виконт… наследник, как у вас говорят Тремблэй. Правда, граф — мой прадед, но я старший из нашего колена!

— Теодор Нотт, лорд Нотт, пэр Высокого Визенгамота, — самодовольно улыбнулся Нотт, пожимая руку Леона Тремблэя.

— Так кто вам сказать, что я здесь… обитаю? — поднял он бровь.

— Мсье Паркер из вашего Министерства, — не стал скрывать Нотт.

— О! — парень наклонился к Нотту, зловеще улыбаясь. — Так он решить вернуть свой долг! Ну что ж, я жду!

Нотт, поколебавшись мгновение, отвернулся и достал из своего мешочка сверток. Магия в нём была одновременно знакома и чужда. Леон взмахнул палочкой и просиял.

— День прожит не зря! — задрал нос француз. — Вы чего-то ещё хотеть? А, послушайте, как я пою. Доленва мищенериц…

Эту песню Тео во Франции уже слышал, и его голосу она совершенно не подходила. Что ж, это было, по крайней мере, лучше, чем волынка.

— Так что вам нужно, Теодор? — раскрасневшись после песни, спросил Тремблэй. — Ви хотите…?

— Мсье Паркер, — так тихо, как мог, сказал Нотт, — сообщил, что вы можете помочь мне… отправиться за Канал. Неофициально.

— О, — только и сказал Леон, поднимаясь со стула. Теодор поспешил следом за ним, и через несколько минут они уже были на улице. Одетые по-маггловски молодые люди сошли за своих на улице, и Нотт едва поспевал за недюжинно быстрым французом, едва не теряя его в толпе.

— Леон! — крикнул Тео, и тот, наконец, остановился. В его взгляде читалось недовольство. — Куда вы?

— Как это, куда! Туда! В машину, живо!

Он спешно прикрывшись гитарой, взмахнул палочкой — чудо, что никто этого не увидел, и едва заметная магия расколдовала замок припаркованного «Рено».

— Прошу, пристегивайтесь, мистер Нотт, — с ленцой сказал Тремблэй. Теодор, не понимая происходящего, тем не менее, последовал совету и перетянул себя ремнём, интуитивно разобравшись в принципах работы. — Доводилось ездить? — слегка разочарованно спросил его француз.

— Нет, но здесь ничего сложного.

Маггловское сердце машины взревело, и она, как экипаж с дюжиной пегасов, рванула с места. Леон явно наслаждался тем, что он юлил по улицам Парижа, пролезая между машин, и подмахивал палочкой себе, а Теодор сидел с закрытыми по большей части глазами и молил мать-магию, чтобы это закончилось.

— Все чистокровные маги в вашей Франции так себя ведут? — спросил он, когда диковинная повозка замерла в ряду других. — Я слышал, что Тремблэи уважаемая семья!

Француз рассмеялся, и снова дёрнул вперёд.

— Не все, но у меня был хороший учитель, ха-ха-ха!

Городская застройка Парижа постепенно сменилась пригородом, и Нотт смог приноровиться к постоянно тряске, реву «Рено» и шуму ветра в ушах.

— Эта штука не летает? — прокричал он, наклонившись к Леону.

— Нет, это запрещено Статут! — прокричал тот в ответ. — Хотя мой наставник говорит, что его Пежо по-настоящему летать в Марселе!

Теодор почувствовал себя неуютно, вспомнив истории о том, как Уизли и Поттер прилетели в начале второго курса в замок на чужой машине.

— Я в Хогвартс слышал, что у вас принято летать на таких! — продолжил француз. Он нажал на что-то под своей рукой, отпустив на мгновение руль — Тео зажмурился — и окна, из которых свистел ветер, без магии — но как по волшебству поднялись, закрыв доступ ветру. Стало значительно тише. — Так-то лучше, а?

Нотт кивнул. День был суматошным — почему вообще он ехал с каким-то непонятным французом куда-то на… север? Судя по закату слева, они ехали в сторону севера.

— Ты, должно быть, путаешься в догадках, — снисходительно кивнул сам себе француз. — Мы с мсье Паркером быть в некотором отношении партнёры. Иногда он просит меня помочь ему и доставить людей в Сен-Мало. Там легко оказаться на паром в Британию, на Гернси и Джерси, а это уже Британия. Понимать?

— Что же, — выдохнул Тео, — это многое проясняет. И часто так… мотаешься?

— Нет, — весело взмахнул рукой француз. — Зимой возил его дядю. Он платит исправно, я держать свои профессора на крючке!

— Почему ты рассказываешь это?

— Мы с тобой не увидимся, Земля большая, — пожал он плечами. — Либо тебя убьёт ваш фанатичный поборник крови, либо меня кто-то из кузенов… или профессор Викт пристрелит из своего мушкета за несданный зачёт по битве при Азенкуре!

Он рассмеялся сам своей шутке.

***

Теодор предпочёл перевести беседу за остаток пути на более нейтральные темы. Француз рассказал, что у выпускников Шармбаттона было заведено в обычай поступать в Сорбонну для статуса — на самом деле учились там единицы, и слава о университете была лишь прикрытием для магического кутежа, который постоянно шёл в стенах славного места. По его словам, самые чёрные дела были обыденностью для тех, кто строил на этом свои политические и «научные» карьеры. Неугодные студенты изгонялись из стен университета в «исследования», а в случае отказа устранялись физически. Нотт тут же вспомнил историю Локхарта, которую он рассказывал много лет назад.

Сам Леон поступил туда так же, как и многие его чистокровные сокурсники, не из любви к науке или магии, а ради того, чтобы подольше остаться в детстве. «Кутить, пить и бить баклуши» — вот, чем занимались молодые чистокровные маги, пока их менее удачливые и талантливые сокурсники были вынуждены пробиваться с низов на слизневых фермах Корсики, солеварнях и зельеварнях Окситании, нищенских работах Бретани и полях Аквитании и Вандеи. Столичные хлыщи, отпрыски старинных семей строили себе карьеры через полезные знакомства и связи, а те, кому везло меньше, могли рассчитывать лишь на инспекторат в департаментах и графствах.