Тео. Теодор. Мистер Нотт

Муди повернулся к Нотту лицом, его лицо украшала совершенно безумная гримаса. Глаз-артефакт беспрестанно и беспорядочно вращался в орбите, а искалеченные руки он сжимал и разжимал в кулаки.

— П-профессор?

— Я не берусь обучать тебя боевой магии, малец, но кое-что ты знать всё-таки будешь.

Остаток двухчасового занятия Теодор сначала записывал наименования трактатов из Запретной секции, доступ к которой Муди выдал ему уже подготовленный, а затем тренировал две связки чар. Первая относилась к бытовым чарам готовки и состояла из чар разделки и потрошения дичи и чар засолки. Чары разделки туш свиней и кабанов выворачивали наизнанку куски плоти относительно кожи, чтобы добычу было легче потрошить, и были обратимыми — чтобы позволить мясникам вернуть своей продукции товарный вид. При этом они были практически безболезнены (это Муди показал на самом себе, правда, едва не лишив сознания Тео. Он вскрыл свою ногу и вернул в исходное положение, сохраняя безумную улыбку).

Чары засолки же не были обратимыми — они конденсировали соль из окружающего воздуха и воды, и применение сначала одних, потом вторых, и отмена первых, превращали остаток сознательного существования противника в бесконечную пытку: соль тут же разъедала голую плоть, принося цели чудовищные страдания. Это были жестокие и действенные чары. Муди рассказал, что семья одного из неуступчивых членов Визенгамота была убита именно таким образом, а сам он сошёл с ума от вида пыток домочадцев, и в итоге кончил жизнь самоубийством.

Теодор решил не задаваться вопросом, откуда у Муди были впечатления о таких пытках и боевом применении чар из первых рук.

Вторая связка чар подходила для борьбы с массовым противником, например, со стаей оборотней, инфери, или скученной группой магов. Это были садовые чары прополки, которыми можно было воздействовать на участок земли, чтобы выудить оттуда мелкие камушки. Эти камушки можно было оттолкнуть от себя другими чарами, безобидной разработкой магглорождённого волшебника Джона Фиджа, предназначенной для игры в снежки. Разгоняемые до скорости маггловской мушкетной пули камни прорезали толпы противников, нанося им разнообразный урон. Эти чары Теодор должен был освоить самостоятельно к концу января.

Конечной мотивации Муди Теодор, выходя из кабинета Защиты от Тёмных искусств, так и не понял. Для себя, вспомнив предыдущий разговор тет-а-тет с профессором, он пришёл к выводу, что Дамблдор уверился в неединственности таких артефактов, как дневник, и увидел действительную перспективу возрождения Тёмного лорда; при этом ему самому было лестно осознавать, что Муди на протяжении трёх месяцев испытывал его друзей, чтобы выявить слабые стороны прошлогодней подготовки, а затем на отработках помог им эти слабые стороны устранить.

С учетом того, что чары, выданные Муди на проработку, действительно были смертоносны и опасны в случае применения описанным им образом, клуб самообороны на следующий год рисковал стать клубом нападения.

***

— Видите, всё просто. Раз — два — три, и повторить.

Джим Пакстон, судя по гневному возгласу старосты пятого курса Перрисса, заработал на отсутствии домашнего задания не один десяток штрафных баллов факультету, однако подготовился и снабдил целую аудиторию на пятом этаже, пустовавшую много лет, разметкой из белой краски для обучения танцам.

— Ты серьёзно? — спросил мальчишку изумлённый Гэмп. — Просто?! Да я проще Патронус наколдую. Как тут вообще ноги ставить так, чтобы не запутаться?

— Попробуй! Только тебе нужна партнёрша, — стушевался первокурсник. Теодор усмехнулся и подал руку Джинни: она тоже не умела танцевать, но уже успела сходить на факультатив для гриффиндорцев, проведённый Макгонагалл, и сама предложила ему потренироваться.

Под завистливыми взглядами друзей, которые были здесь одни, Тео взял руку Джинни и положил вторую на талию — чуть ниже, чем положено. Девочка сверкнула глазами, и Тео поправил руки.

Первые «па» вальса они проделали лишь чудом — Теодор делал это впервые в жизни, но доверился интуиции и рисунку на полу, а потом действия с каждым следующим шагом становились всё проще и, наконец, под аплодисменты они завершили круг.

— Чего стоите? — спросил он, улыбаясь, друзей. — Бегите за своими дамами, будем тренироваться вместе!

Они проделали ещё несколько кругов под благоговеющим взглядом первокурсника и присели отдохнуть — как раз к тому моменту, как начали подходить взмыленные ребята с тяжело дышащими девчонками.

— Вы чего? — изумилась уже Джинни. — Куда так бежали?

Ответа никто не дал, но хмурый Гэмп, околдовывая себя и Сьюзен чарами свежести, едва ли не рыкнул Нотту, что надо было предупредить о таком случае!

Тренировка выдалась на славу, и в конце следующего часа ребята и девчата уже смеялись над тем, в какой форме начинали делать свои первые движения.

— Мне понравилось, Тео, — улыбнулась ему Джинни. — Но знаешь, что?

— Что?

— Поцелуи под омелой мы, как эти, — она стрельнула глазами в сторону отсевшего Дина, — тренировать не будем, даже не думай!

Нотт рассмеялся и покраснел.

***

До Рождества время пролетело практически незаметно. Единственный раз школьников выпустили в Хогсмид на выходных, где все ринулись осуществлять давние желания, заказывать и отправлять подарки к праздникам. Само собой, все студенты, кроме совсем уж младшекурсников, остались в замке на каникулы, чтобы ни дай Мерлин не пропустить такое редкое событие.

Открывали Святочный бал, местом проведения которого стал преображённый зал Трапезный, очищенный от скамей и всего такого прочего, четыре пары Чемпионов. Поттер — с Грейнджер, величественные и красивые, пусть и самые юные, они выигрышно смотрелись на фоне невзрачной райвенкловки Дунн, которая пусть и была главным префектом девочек, но явно не смотрелась в компании Крама. Конкуренцию четверокурсникам в парадных нарядах составляли лишь шестикурсники: Седрик Диггори пригласил другую райвенкловку, ловца квиддичной команды Чжоу Чанг, которая блистала в обтягивающем серебристом наряде.

Райвенкло в целом доминировало в парах чемпионов: капитан той же команды квиддича, Роджер Дэвис, едва ли сдерживал себя, составляя компанию французской полувейле. Флёр Делакур красиво смотрелась в компании рослого, мускулистого шестикурсника, да только глупое выражение, нет-нет да проскакивавшее на его лице, смазывало впечатление от их пары.

Зазвучала музыка, и четыре пары Чемпионов вошли в зал. Под звуки вальса они, кто умело, а кто — не слишком, закружились в танце. Ноты вальса создавали абсолютно чарующую атмосферу, и каждое движение в неярком, голубоватом свете вспыхивало блестками природной, первородной магии, вихрившейся между молодыми и пышущими энергией колдунами и волшебницами.

Первый вальс закончился, и тут же зазвучали первые аккорды следующего. Российский вальс в честь Дурмстранга, представитель которого вёл в официальном зачёте, открывали, собственно, вновь Крам и Дунн, когда как остальные чемпионы отошли в сторону. Теодор, облачённый в бархатный зелёный, под цвет его факультета, сюртук, подал руку Джинни в облегающем длинном платье алого цвета, подчёркивающем её волосы и глаза. Отточенными движениями, они, как только колонна пришла в движение, взялись друг за друга, и волны вальса повели их ноги самостоятельно, так, будто и делать ничего было не нужно.