Теория заговора

Мне хотелось заткнуть и удавить Васька, свернуть ему шею или, хотя бы, просто вырвать язык. Но пока было ещё не время. Кажется, я действительно уже работал на Весёлкина. Вернее, не на него, а на будущее. А имея такую цель можно было перетерпеть многое.

— У меня был контакт, — сообщил я Васе.

— Когда?! — подскочил Васёк.

— Когда меня вытащили из отделения, — пожал я плечами. — Это организовал он, как ты понимаешь.

— Естественно, мы так и думали! Ты должен был немедленно сообщить.

— И вытащил, используя вашего же человека, начальника ГУВД, — продолжал я. — По-моему, красиво. Что скажешь?

— Охренеть, как красиво! И что он тебе сообщил?

— Он сказал, что мне снова скоро нужно будет уехать в Киргизию. Не сам сказал, через офицера, что вёз меня на вокзал.

— Серьёзно?

— Абсолютно, — подтвердил я. — Но никаких подробностей пока нет.

— Ты должен немедленно, слышишь, немедленно сообщать о подобных вещах! Надо было срочно звонить.

— Не успел, — пожал я плечами. — Когда бы я тебе позвонил, и откуда, главное? Из поезда что ли?

— Нет, в Ленинград, он успел смыться, а мне сообщить не успел. Но ничего. Теперь с тобой постоянно будет находиться наш человек.

Этим человеком оказалась… Зоя. За такую-то Зою, можно было и Весёлкина, и Васька с Сёмушкиным и всех остальных деятелей сдать со всеми потрохами.

— Это Зоя, — сказал Вася и посмотрел на неё с плохо скрываемой тоской, а на меня со злостью и досадой.

Типа, на твоём месте должен быть я. Или, почему этому гаду так повезло. Зоя была настоящей секс-бомбой. Брюнетка с широкими азиатскими скулами, изящной шеей, точёными ножками, крепкими бёдрами и грудью, пассионарно рвущейся из оков одежд. Конфетка. Да что там конфетка. Богиня, ёлки-палки.

Мы заехали за ней почему-то в гостиницу «Берлин» и дальше отправились в общагу.

— Это любовь всей твоей жизни, — сквозь зубы инструктировал меня Вася Сомов, поглядывая в зеркало. — Студентка первого курса, спортсменка, отличница и активистка. Вы только что познакомились и у вас…

Он замялся, подыскивая слово…

— Крышу снесло, — подсказал я.

— А?

— Крышу? — засмеялась Зоя. — Точно. Крышу снесло. Молодец.

Голос у неё был низкий, грудной, томный и с хрипотцой.

— Оу! — воскликнул я. — Кажется про крышу это не фигура речи, зайка. И ещё кажется, что все Васины задания теперь идут лесом. И сам он тоже.

— Что значит лесом? — нахмурился Вася.

— То и значит, что теперь мне всё по барабану будет с такой-то легендой. Всё побоку, Вася, теперь у меня только любовь на уме. Зоя, выходи за меня. Прямо сейчас!

— Учти, для всех мы будем изображать любовь, — проворковала роковая красотка, — но тебе рассчитывать не на что. Даже не думай, не обломится.

Вася заметно повеселел.

— Коварная, — улыбнулся я. — Теперь буду любить тебя ещё сильнее.

Она засмеялась. Стерва, но хотя бы, не злая.

— Её комната в общаге расположена напротив твоей.

— А в руках она держит мою жизнь? — уточнил я.

— Не надейся, — усмехнулась она. — Ты же не Кощей.

Я засмеялся. Всю дорогу из Питера я размышлял о том, что видел и слышал у Весёлкина, а теперь мысли приняли неожиданно другое, весьма лёгкое направление. Молодость, что тут поделаешь.

— Зоя, не своди с него глаз, — на прощание проинструктировал её Васёк. — А ты… Если ещё будет хотя бы намёк на залёт… Лучше тебе даже не знать, что тогда будет.

Он уехал, а мы поднялись на свой этаж.

— Зайдёшь? — спросил я у Зои. — Ведь нам нужно поближе познакомиться.

— Нет. У тебя там Славик ещё не очухался. А у меня тоже соседка. Так что не судьба, Ромео.

— Орешек Зои твёрд, — улыбнулся я. — Но всё же… мы не привыкли отступать.

— У меня разряд по самбо, — промурлыкала она и улыбнулась.

Дурочка, какое самбо, от тебя просто разит сексом. Вот по какой дисциплине у тебя разряд. Естественно, вся моя влюблённость и неспособность противиться её чарам были ненастоящими. Она была действительно привлекательной и даже красивой, но в молодости эти качества встречаются гораздо чаще, чем казалось и ей, и Васе Сомову.

— Ну, в таком случае, расходимся по норкам и грустим в одиночку.

В это время с лестницы кто-то вошёл, и по коридору застучали каблуки.

— Иди сюда, — шепнула мне Зоя и, обняв, прижала к себе и добавила значительно громче, — ну, Гриша, ну не надо. Неудобно… Гриша. Ну… Гриша…

Она жалобно застонала и прижалась губами к моим губам. И не просто прижалась, а горячо, сладко и самозабвенно поцеловала меня. Ай, да Зойка, ай, да молодец. Шаги внезапно стихли, и Зоя тут же освободила мой рот от своего бархатного, но напористого языка.

— Больше так не делай, — прошептала она и «вырвалась» из моих объятий.

Артистка. Я повернулся и… остолбенел. Прямо передо мной стояла… Люся… Глаза её за очками казались совсем детскими. Она хлопнула несколько раз ресницами и отступила на один шаг назад…

16. Где я буду жить…

— Люся! — удивлённо воскликнул я. — Привет!

Она смущённо и немного взволновано кивнула и тихонько выдавила:

— Привет… я… Извини, что помешала… опять.

Люся нерешительно теребила кончики светлого платка, упавшего на плечи поверх бежевого плаща.

— Ты не помешала, — широко улыбнулся я. — И что значит, опять?

Она быстро взяла себя в руки улыбнулась и даже подмигнула.

— Кто это, Гриша? — жеманно протянула Зоя. — Познакомь нас. Вы в одной группе учитесь?

— Нет, мы в разных, — ответила Люся и вдруг, мотнув головой, засмеялась.

— Зоя, — строго сказал я, своей напарнице-соглядатаю, — иди-ка к себе, почитай неорганическую химию.

— Гриша! — округлила она глаза, но я просто развернул её, приоткрыл дверь комнаты и подтолкнул в спину.

— Как это у тебя легко получается с барышнями, — покачала головой Люся и по её густой чёрной шевелюре прокатилась небольшая волна.

Я залюбовался. Оказывается, я соскучился. Ну… неправильное слово. С чего там было скучать? Не так. Оказывается, мне было приятно снова её увидеть.