Теория заговора

Главный секрет этого трюка состоял в том, что при столкновении с автомобилем нужно было прыгнуть так, чтобы пролететь по капоту по касательной, вылететь на лобовое стекло, а с него уже как повезёт. Причем важно было прыгнуть наискосок, как бы перекатываясь через капот, чтобы встретить лобовое стекло спиной и соскользнуть с машины после столкновения.

Поэтому я и скинул свой ТТ. Ведь, если бы он оставался во время удара за поясом, позвоночнику вполне мог наступить кирдык. Впрочем, был ещё один момент, рог носорога, в виде сияющей фигурки оленя.

Этот олень своими рогами вполне мог бы вспороть и выпотрошить меня на раз-два. Я выгнулся, как легендарный Сергей Бубка. Впрочем, его победы были ещё впереди, а вот мне надо было побеждать прямо сейчас.

Лобовое стекло обычно смягчает удар, взрываясь на тысячи мелких осколков, и повисает на слое триплекса. Да только в «двадцать первой» был не триплекс, а сталинит, и повисать там было не на чем. Поэтому, прыгнув на капот наискосок с правой стороны и задрав ноги, чтобы не зацепиться за оленя, у меня стояла задача не влететь в салон вместе с хрустальными брызгами калёного стекла.

Я прыгнул, и мир вокруг меня замер и заледенел. Заледенела голова, и реальность в целом стала морозной и переливающейся. Мне показалось, что полёт растянулся на целую вечность. Медленно дрожали эффектные всполохи полярного сияния, лениво и тягуче, меняющего форму и цвет. Я медленно плыл в кисельном потоке навстречу бесконечности…

Но вдруг всё изменилось и вернулось к обычному темпу. Я хорошенько шарахнулся о крыло и закруглённую боковину капота, подбросившую меня, как трамплин, и закрутившись, как веретено практически проскользнул по лобовику.

Но, разумеется, шансов проскочить, как капелька дождя у меня не было. Внутреннее напряжение стекла только и ждало повода. Возможно каблук, или локоть, я не знаю, но оно лопнуло и как новогодняя хлопушка бахнуло внутрь салона стеклянным конфетти. И тут же воздух наполнился оглушительным сигнала клаксона. Машина ревела, как ослеплённый носорог.

В этот миг я уже был на крыше, хоть и с порванным антенной боком, но живой. Водила с перепугу жахнул по тормозам, и я, чуть замедлившись, скатился на багажник, а оттуда, отпружинив прыгнул на асфальт. Упал, покатился и остановился прямо рядом с пистолетом.

Водитель, очухавшись, снова ударил по газам и рванул на выезд. Я тут же вскочил, но снова упал и остался лежать несколько секунд. Всё тело было словно переломано, но разлёживаться было некогда. Зарычав, как дикий зверь, я поднялся, схватив пистолет и возвращая обратно за пояс. Ко мне уже нёсся персональный фельдшер Аля.

— Безобразие! — прохрипел я, сплюнув кровь. — Гоняют пьяные по двору! Куда смотрит общественность! Пошли!

Я положил руку Але на плечо, опёрся на неё и захромал вслед за машиной.

— Куда?! — взвыла она.

— Скорей!!! Пошли, пошли, я номер не запомнил!

Как одержимый я поскакал вслед за волжанкой, а Сергей Сергеич и его спутники, лишившись дара речи, смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Были бы силы, я бы засмеялся.

— Ребят, потом поболтаем, ладно? — бросил я. — Говорил же, немного занят.

«Волга» скрылась из виду, но зато снова появился Лёня, почувствовав неладное или услышав протяжный гудок.

— Что случилось?! — крикнул он, выскакивая из машины. — Я из милиции!

В руке показались красные корочки.

— Уходит гад, — воскликнул я.

— Так! — показал он на меня пальцем. — Сажайте его ко мне!

Он сразу стал жёстким, собранным и властным.

— Я фельдшер! — очнулась Аля. — Его сбила та машина, которая сейчас выехала. Нужно вызвать скорую. Возможны переломы и повреждения внутренних органов.

— Некогда, я сам отвезу его в больницу. Быстро в машину!

Они хотели засунуть меня на заднее сиденье, но я настоял на месте штурмана и уселся вперёд. Мотор заревел и москвичонок, буквально развернувшись на месте, ринулся в погоню.

— Ты как? — посмотрел на меня Прокофьев.

— Всяко было, но чтоб так хорошо ещё ни разу, — поморщился я.

— Ну, шутишь, значит, жить будешь, — кивнул он и протянул руку к переговорному устройству радиостанции, установленной между сиденьями. — Весна-Весна, я Друид. Весна. Ответьте.

— Я Весна, слышу вас, Друид! — сразу отозвался мужской голос. — Приём…

— Необходимо проверить, на чьё имя зарегистрирована «Волга» ГАЗ-21, серого цвета, государственный номер… Какой номер, Григорий?

Я назвал. А потом рассказал о занимательных событиях, связанных с этим автомобилем.

— Ну, ты даёшь, — покачал головой Лёня. — Ну ты молодец…

— Нужно продумать канал связи. Звонить по телефону, а потом два часа ждать ответа так себе тема, Леонид. Надо хотя бы «Алтай» что ли в тачку. Иначе вот такая хрень постоянно…

— Он? — прервал меня Прокофьев. — Гляди. Точно, он!

Да, это был он. Ехал в сторону области. Гнал со всей дури, загребая свежий вечерний воздух и обдувая изрезанное стёклышками лицо.

— Ну, — крякнул Леонид, — держись, Гриш. Сейчас мы его догонять станем. Смотри, вот здесь есть пимпочка, я тебе не показывал, но у тебя в машине она тоже имеется.

Он опустил руку под торпеду, пошарил там и потянул. Пимпочка оказалась приличным таким рычагом, рукоять которого, показалась из-под приборной панели.

— Это, — не отрывая взгляда от волжанки, добавил он, — типа, как заслонка, которая выпускает быков на корриду. Гляди.

Он утопил педаль акселератора и меня вжало в сиденье. Москвичонок заревел и рванул, как ракета, как «Протон-К».

— Нитро! — воскликнул я.

Леонид повернулся ко мне, и я едва узнал его. Лицо преобразилось, на нём читалось торжество и азарт охотника, и зрачки стали огромными. Он улыбался.

— Мы с тобой одной крови, — усмехнулся я.

Осенний день не слишком долог и сейчас мы мчались, рассекая серые густые сумерки, прочерчивая пространство и обозначая цель лучами фар. Это было похоже на компьютерную игру. Нереально и увлекательно.

Наша ракета догоняла волжанку неестественно быстро. Раз, два, три — и мы оказались у неё на хвосте. Но её водитель, не был настроен на капитуляцию. Леонид начал обгон, но тот резко вильнул влево и нам пришлось экстренно тормозить.