Теория заговора

Мы засунули гаишника в его машину, посадили на передний диван и пристегнули к рулевому колесу.

— Забери оружие, — бросил мне Прокофьев.

— Товарищ генерал-майор, — ответил я. — Разрешите оставить оружие капитану. Всё-таки он же долг выполнял. Он ведь не знал наших полномочий и действовал относительно правильно. Ствол заберём, а с него три шкуры спустят.

— Ну, смотри, — покачал он головой. — Под твою ответственность.

Мы переглянулись и бросились к москвичонку.

— Надо было дать ему по чайнику, — с сожалением сказал Леонид Борисович, прибавляя газу. Ладно, хрен с ним. Нас он никак не найдёт. Удостоверение я не показал, номер машины не значится ни в одном реестре. А фоторобот — это ерунда.

— Сеанс самоуспокоения? — усмехнулся я.

— Типа того…

К деревенскому дому Львова мы приехали уже поздним вечером. Леонид по-хозяйски отпёр ворота, заехал во двор, а потом — в просторный сарай. Там тоже оказалось подземелье, правда напоминало оно не штаб, а темницу.

— Вы прям тамплиеры какие-то, — усмехнулся я.

— Не то слово. Помоги мне вытащить этого неверного сарацина.

Он открыл багажник, и наш пленник зашевелился, замычал, начал что-то говорить, но Прокофьев шлёпнул его ладонью по лбу и тот замолк.

— Успокойся. Здесь тебя точно искать не будут. Поэтому, если хочешь белый свет увидеть, рекомендую активное сотрудничество. Давай! Закидывай ноги.

Он натянул на голову пленника холщовый мешок, а потом мы подхватили его под руки и выдернули из багажника.

— Ну, вот, — удовлетворённо заметил Леонид, — Пойдём потихоньку. Давай-давай, двигай ходулями.

Пленник не сопротивлялся. Мы спустились по лестнице и оказались в небольшом тёмном помещении с дверью. За этой дверью находилась маленькая глухая коморка, где мы и допросили его на скорую руку.

— Сиди здесь и никуда не уходи, — усмехнулся Прокофьев и развязал ему руки. — Не всё ты нам рассказал, а зря. Тюрьма эта на подряде. Знать о ней никто не знает, так что никто тебя не найдёт. Поэтому вспоминай, что утаил. Если хочешь вернуться в мир живых.

Наверху нас ждал Львов. Он молча кивнул, и повесил здоровенный замок на дверь, ведущую в подвал. После этого мы перешли в дом и спустились в штабной бункер.

— Давайте, — кивнул он, наливая всем чай. — Рассказывайте. Я с мятой заварил, чтоб вы успокоились немного.

Я рассказал всё, начиная со встречи с Весёлкиным в Питере, и до всех этих погонь и допросов. Подробно остановился на его идеях и планах по поводу МВД и прочих делах.

— Хорошо, — вздохнул Львов. — Это мы ещё обсудим. И подумаем, стоит ли вступать в игру.

— Я думаю, стоит попробовать сыграть на взаимных противоречиях Весёлкина и Сёмушкина, — высказал я мысль. — Вернее, не их конкретно, а ведомств.

— Может и сыграем, — кивнул Львов. — У нас тут столько заговоров, какой хочешь разматывай. Ладно. Сотрудник, которого вы арестовали и подвергли партийному порицанию, давайте подробнее о нём. Думаете, он действительно из КГБ? Машина, кстати, на которой он катался, числится в угоне. Зарегистрирована на ветерана войны, уважаемого человека. Стрельба опять же. Буржуйские методы. Не кагэбэшники, а джеймсы бонды какие-то.

— Ну, так-то да… — нахмурился я. — Удостоверения нет, зато есть оружие, боеприпасы. Нельзя ли нам Элеонору вызвать, чтобы она хорошенько покопалась в его голове?

— Нежелательно, конечно, но, может, так и поступим. Не сейчас, попозже. Посмотрим, как будут развиваться события. Как зовут его, кстати?

— Ивашко Владимир Петрович. Если не врёт.

— И почему вдруг «контора» решила тебя нейтрализовать, он не знает, правильно? — внимательно посмотрел на меня Львов.

— Не знает, — подтвердил я. — Он просто выполнял с коллегой задачу. Они предположили, что я иностранный резидент, подлежащий устранению.

— Николай Спиридонович, — вступил Леонид. — Этот Ивашко, дважды пытавшийся ликвидировать Гришу, сообщил, что является сотрудником отдела оперативного учёта.

— И что это за отдел? — пожал плечами Львов. — Не припоминаю такого. Седьмое управление?

— Нет, утверждает, что некая отдельная «группа Зет». Кодовое название «Артель».

— По-моему, это какая-то ахинея, — покачал я головой. — Враньё. Леонид Борисович, конечно, умеет получать исчерпывающие и правдивые ответы…

— Я точки знаю, — усмехнулся Прокофьев. — Волшебные.

— Да, — кивнул я, — это правда.

Лёня нажимал на точки на теле пленника и тот просто голову терял от боли.

— Но, боюсь, в данном случае товарищ Ивашко что-то напутал, — закончил я мысль. — Или сознательно хотел нас дезинформировать.

— Допускаю, конечно, что существует некая глубоко засекреченная «Артель», — Львов покрутил головой, как старая мудрая черепаха,, — но почему они вдруг открыли охоту на тебя? С чего бы? Ты же студент. Вероятно… если кто-то хочет устранить именно тебя, значит он знает, что ты из себя представляешь. Например, они хотят, чтобы ты не смог использовать знания о будущем. Чтобы не смог ими поделиться или не использовал их в целях, противоречащих с целями «Артели». Иначе для чего им тебя ликвидировать?

— Самое забавное, Николай Спиридонович, — сказал я, взглянув на Леонида, — что командует этой «Артелью» старший лейтенант Весёлкин… По словам того же Ивашко.

— Ну, нет, — покачал он головой. — Это уж перебор…

— Именно так, — хмуро ответил Прокофьев. — Старший лейтенант Алексей Михайлович Весёлкин. Со слов Ивашки.

— Ну, тогда получается полная херня, ребятушки. Полная херня. В этом нет никакой логики. Зачем бы он вёл со Стрельцом доверительные беседы, если бы собирался ликвидировать?

— Кто-то с нами играет. Причём, мы пока даже не понимаем, что это за игра — карты или шахматы….

— Я думаю, — заявил Леонид, — что играет с нами сам Весёлкин. И вообще, что это за «Артель» такая, если ей руководит старлей? Это явно липа. А что касается разговора, он мог вот этого Ивашку разыграть втёмную. А насчёт мотивов всё, как раз, ясно. Он, мог отдать приказ о ликвидации, чтобы избавиться от конкурента.

— Поясни, — кивнул Львов.

— Допустим, у него есть определённые планы на будущее, а Гриша может их нарушить. Поэтому он отдаёт приказ о ликвидации. Но перед его исполнением решает сам прощупать Григория. Приглашает на одну беседу, на другую и убеждается, что надо его устранить.

— Да я ведь ничего ему не говорил во время этих бесед, слушал только… — пожал я плечами.

— Но и не возражал?

— Ну, не знаю. Мне кажется это неправдоподобным.

— Серьёзно? А тебе не кажется, что в Анголу он тебя отправил не для того, чтобы проверить, а чтобы угробить?

— А ещё может быть, что он просто не хочет, чтобы информацией мог воспользоваться кто-то другой, мы, например, — кивнул Львов. — Узнал, допустим, что ты оказался связан с нами и теперь рубит концы.