Теория заговора

— А кто ещё обо мне знает? — задумался я.

— Много кто, — пожал плечами Прокофьев. — Знает Весёлкин, значит, скорее всего, знает его начальство. Могут знать разработчики и эксплуатанты «Жужжалки», однозначно знает наш шеф, Воронцов. А ещё Элеонора, док и… Мы вот знаем…

— Да, — кивнул Львов. — Дохера, кто знает… Думаю, могли уже и за кордоном пронюхать. Даже наверняка пронюхали.

— Надо брать Весёлкина! — вдруг угрюмо выдал Леонид Борисович.

— Брать? — переспросил я. — И что мы с ним будем делать? Типа колоть? Как Ивашко? Или грохнем, может быть?

— Можно просто вывести его из игры и посмотреть, что будет происходить.

— А если, — предложил я, — мы понаблюдаем? Сделаем вид, что я чудом выжил, но очень плох?

— Точно, — поднял палец старик Львов. — Вот, что мы будем делать. Мы с вами проведём небольшую операцию. Назовём её «Тень». Всё понятно?

— Не совсем… — нахмурился Прокофьев.

— Поясняю. Скроемся в тени и понаблюдаем. Жалко, нельзя организовать Ивашке побег и приставить людей. Неплохо было бы проследить куда бы он пошёл и с кем встречался. Но в этом случае было бы невозможно говорить, что Григорий при смерти. Ладно, пусть Ивашко пока посидит в подвале.

— Лично мне кажется, — сказал я, — что насчёт Весёлкина он нам выдал заранее заготовленную липу. Наживку. Если бы была там действительно «Атель» какая-то, не думаю, что он так легко выдал бы эту информацию. А то прямо баян. На кнопочку нажали и куча прекрасных звуков, да?

— У меня, — хмыкнув, сказал Леонид Борисович, — каждое нажатие целую гамму непередаваемых чувств вызывает. Ты же видел.

— Ты, конечно, молодец, — усмехнулся Львов, — но, боюсь, Григорий прав.

— Ну… может быть… Не знаю…

— Едем дальше, — кивнул Николай Спиридонович. — Я подключу Ярошкина с его сетью. Хочу узнать, что у него есть на Весёлкина и на «Артель». Ещё с людьми пообщаюсь. Из тени, понятно? Чтобы не спугнуть.

— Мы, Николай Спиридонович, — пожал плечами Прокофьев, — Весёлкина ведь пытались уже прояснить, но очень уж он мутный и хорошо законспирированный тип. Я боюсь, если им начать активно интересоваться, он мгновенно об этом узнает. И не только он.

— Не бойся. Тень она потому и тень, что скрывает, что там во мгле. Разрабатывать будем аккуратно и не своими руками. Пусть на милицию грешит.

— А Воронцов?

— Что Воронцов? — нахмурился Львов.

— Если он узнает о наших действиях? Мы ведь ему докладывать не будем, насколько я понимаю?

— Не узнает. Не пыли, вот и не узнает. Если что, я же буду отдуваться, не ты.

Лёня нахмурился.

— Ну, и самое главное, — кивнул Николай Спиридонович. — Гришу мы определим в больничку. Куда, в Склиф? Где у тебя работа лучше налажена?

— Можно и в Склиф.

— Охрану надо поставить, но так чтобы они не стояли, как истуканы, а чтобы были незаметны. И при этом ни одна мышь не проскочила. В общем, взять под максимальный контроль всех, кто будет пытаться пролезть в палату к Грише. Это могут быть, как ликвидаторы, так и переговорщики. Чекисты могут интересоваться и милиционеры. А мы всё будем фиксировать и контролировать. В общем, понятно, да?

— Ну, в принципе понятно, — кивнул Леонид.

— Ну, тогда давайте. Смело товарищи в ногу, духом окрепнем в борьбе…

Мы поднялись.

— Вот так, товарищ Стрелец, — улыбнулся Львов. — Полежишь, отдохнёшь. А то с момента своего возвращения вертишься, как юла. Заодно, наберёшься сил, придёшь в себя немного. Только слишком не расслабляйся. Гости ведь у тебя интересные могут появиться. И опасные тоже.

Палата была отдельная, чистая и светлая. Так долго лежал я в постели, пожалуй, впервые за довольно уже длительное время. Даже странно было, что я не должен был никуда бежать, ехать, лететь и, главное, мне не нужно было стрелять и уклоняться от пуль.

Довольно непривычно. Впрочем, всё равно, я не был абсолютно расслаблен. Первая ночь прошла спокойно, никто меня не тревожил, но я был настороже. Охранники-санитары, конечно, здорово, но никакие охранники не смогут уберечь человека, которого кто-то хочет устранить. Значит человек этот должен сам уметь решить свою проблему.

Рентген и осмотр мне сделали сразу, при поступлении. Органы оказались целы и кости тоже, хотя в карте, насколько я понял своего лечащего врача, появились записи о переломе рёбер ушибе лёгкого и целом наборе различных травм.

— Придётся подлечиться, — развёл руками врач и подмигнул. — Но это ведь хорошо. Поколем витаминчики, общеукрепляющие, сделаем полное обследование, покрутим вас, молодой человек, повертим. В общем, разберёмся, подлатаем и будете вы у нас как новенький.

Полдня меня, как раз, крутили, вертели и латали. Просвечивали, прощупывали, угощали кислородными коктейлями, обматывали тёмным и горячим парафином, а ещё кормили по правилам стола номер пятнадцать.

Ночью я не выспался. Мешала кислородная маска, мешала капельница и даже медсестра, постоянно проверяющая моё состояние, тоже мешала. Поэтому пытался дремать днём, но мысли крутились вокруг Весёлкина и последних прошествий. Так что отключиться не удавалось.

Из коридора раздались голоса, и я напрягся.

— Нет-нет, — говорил медбрат, — Даже и не надейтесь. Врач запретил, никаких посещений. Передачу можете оставить на посту, но навещать только на следующей неделе.

Ему что-то тихо возражали, уговаривали.

— Нет-нет, — снова препятствовал он. — Лечащий врач не мог такое сказать. Ничего подобного. Как вы вообще сюда прошли? Это запрещено. Говорю вам, запрещено.

Голоса стали звучать тише. Снова что-то сказали, потом ещё, и дверь всё-таки открылась. На пороге появилась Зоя. Её мы ждали, и всё было разыграно весьма натурально, чтобы она ни о чём не догадалась.

— Но только недолго… — донёсся голос медбрата вслед впорхнувшей в палату Зое.

— Гриша! — бросилась она ко мне. — Я чуть с ума не сошла!

— Всё… всё хорошо… — слабо произнёс я.

— Как ты?! Что у тебя за трубки? Ужас, что с тобой сделали? Я тут бульон принесла и фрукты… Пирожки ещё. Хочешь кушать?

— Спасибо… Мне это нельзя…

Она опустилась на стул рядом с кроватью и впилась в меня глазами. Было чувство, будто глаза эти принадлежат не ей, а её боссу Сёмушкину.

— Что случилось?!

Нашла, значит. Вернее, Сёмушкин нашёл и отправил ко мне проверять, что к чему. Ну, проверяйте, раз надо.

— Машина сбила… Прямо у общежития…

— Зачем ты вообще пошёл?

— Да, с тренером… по штанге хотел поговорить… У него там есть идея по соревнованиям, но он её высказать толком не успел. Пьяный какой-то на машине вылетел. Главное, там не разгонишься, а он… Не знаю нашли его или нет…

— Какой тренер? — прищурилась Зоя. — Ты же с медсестрой вышел.