Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

На ногах у Стефика красовались серые резиновые шлёпанцы.

Мише они бвли маловаты. Прелестным ножкам в такой обувке было тесно.

Возможно, из-за темноты, возмодно, ещё из-за чего-то, но носков на Мише не было. Шлёпанцы были надеты прямо на босу ногу.

Ноги у Миши были просто чудо!

Я стоял и сладострастно любовался ими.

Они были такие длинные, красивые. Волосы на них не росли. Кожа гладкая, как у молодой девушки, и ещё чуть смуглая.

Стефик регулярно посещал солярий.

Только тогда я заметил одну свойственную Мише физиологическую особенность.

У него были очень худые, тонкие как две палки икры ног. А вот ляжки, наоборот, были толстые, заплывшие жиром.

– Я вернулся, – радостно выпалил Миша и тут де направился к дивану.

Он поставил тарелку с тортом на журнальный столик, а сам плюхнулся на диван.

Миша разместился на той стороне софы, что была ближе к двери.

– Что, книжки смотришь? – насмешливо спросил он, протягивая руку за пультом от телевизора.

Пульт лежал на другом, противоположном от того, где сидел Миша, краю дивана.

– Да, смотрю тут всякое, – ответил я, глядя не на Мишу, а как бы в пространство комнаты. – Интересные ты, Мишутка, книги читаешь, – я резко повернулся в сторону дивана и посмотрел прямо на своего собеседника.

Я хотел заглянуть Мише прямо в глаза.

Из этого намерения ничего не вышло. Миша смотрел не на меня, а на пульт, до которого никак не мог дотянуться.

Мальчишка кряхтел, тянул к сверкавшему зеркальной чернотой предмету свои пухлые ладошки, но достать его никак не мог.

Внезапно он поднял глаза, сам посмотрел мне в лицо и тут же деланно-жалобным голосом простонал:

– Ма-а-ара-а-ат, подай пульт, пожалуйста!

Я молча приблизился к дивану, взял пульт и тут же передал его Мише.

– Merci! – жеманно произнёс Стефик.

Он схватил своими цепкими как мышиные лапки руками драгоценный прибор. Ещё пара секунд, и он включил бы телевизор. Однако же в дело вмешался я.

– Ты, я вижу, кино любишь, – как бы невзначай заметил я.

– Обожаю, – ответил Миша, медленно опуская пульт. – Боевики там, комедии… – прикрывая рот холёной ладонью, он смачно и протяжно зевнул. После этого Стефик окончательно положил напоминавшее кусок хорошего каменного угля устройство на диван, повернулся ко мне лицом, хитровато сощурился и каким-то наполовину заговорщическим тоном произнёс. – Порнушку ещё.

– Да, – ехидно воскликнул на это я, – в этом ты большой специалист, как я вижу.

– Что правда, то правда, – гордо ответил он. – Люблю я это дело. Порнуха – дело хорошее. Современному человеку без порнухи жить никак нельзя.

Я тяжело вздохнул и обнял Стефика за плечи.

Обнял я его ненавязчиво и как-то по-дружески, без ужимок.

Я не прижимал Мишу к себе, не сдавливал его худенькое тело. Так, просто положил руку ему на плечи. Не было в этом той панибратской силы, какую любят демонстрировать своими объятиями старые друзья. Не было и обычной для педерастов жеманности.

– Что это ты такое говоришь, Мишутка? – несколько огорчённо сказал я. – Ты что же, занимаешься прямо тут онанизмом? Смотришь детское порно… Миша, это ужасно, неужели ты не понимаешь?.. – я посмотрел на него полными грусти глазами.

– Да расслабься, – отмахнулся холёной ладошкой Стефанко, – всё норм. Ну скажи, чем мне тут ещё заниматься, кроме этого?

– Читать! – тут же выпалил я.

– Так я и читаю, – спокойно ответил Миша. – В туалете. И не только там. Я и здесь читаю, и в комнате. Ты видел, сколько у меня книг? Это я всё прочитал. Многие книжки перечитывал по четыре раза.

– Хорошо, что ты читаешь, – сказал на это я, – но почему только это? Я смотрел твою библиотеку: мистика у тебя здесь, детективы, эротика… Как тебе русская классическая литература? Или модернистская?

– Классику мы, Марат, в школе проходим, – неторопливо ответил Миша. Он скинул шлёпанцы и вальяжно вытянул ноги на стол. – А это – для души. Для отдохновения, так сказать, читаю. Так, тупо поржать или побояться. Или подрочить.

– И больше ничего? – как-то без особой надежды, не глядя уже на Мишу промямлил я.

– А чего ещё в жизни надо? – удивлённо спросил Стефанко.

– Ну, я не знаю… – начал было я, но меня тут же оборвали.

– Марат, давай уже телевизор включим! – захныкал Миша, указывая рукой на черневший в глубине шкафа экран. – Там «Воронины» давно начались!

– Ну, включай, коли так, – вяло ответил я.

Миша включил телек. На плазменном экране появились набившие оскомину Вера и Костя.

– Другое дело! – громко воскликнул Стефанко. Он взял со стола тарелку с тирамису, принялся есть. – А ты не стесняйся, Марат! Раздевайся, проходи на кухню. Возьми там себе погрызть чего-нибудь. Чувствуй себя как дома.

Я встал и пошёл на кухню.

Кухня у Миши была под стать всей квартире.

Вся такая чистая, светлая. И хотя она была невелика, тесной её назвать язык не поворачивался. А ещё она была очень уютной.

Сквозь украшенный печатными изображениями цветов и листьев тканевый абажур от старых ламп накаливания лился тёплый, казалось, вполне осязаемый на ощупь тягучий свет. На коричневых дверцах сделанных из настоящего дерева кухонных шкафчиков обманчиво сверкали вычищенные до блеска латунные ручки, казавшиеся тогда золотыми. Под нависавшими со стен единой громадой шкафами располагалась дурно, совершенно непохоже изображающая мрамор пластмассовая плита кухонного стола. Начищенные до блеска металлические конфорки газовой плиты сверкали холодным блеском. Напротив плиты стоял большой круглый обеденный стол, весь жёлтый, точно Солнце. Он был окружен четырьмя деревянными стульями с высокими спинками и мягкими сидушками.

Под ногами поблёскивал вычищенный до зеркального блеска пол. На кухне он был выложен изразцовой плиткой. Плитка была рельефная. Снаружи её покрывал толстый слой стекловидной глазури.

Ступать по такому полу было очень приятно. Гладкие бугорки сверкающей поверхности нежно перетекали под ногами. Казалось, будто ходишь по воде. Правда, ноги при этом оставались сухими.

Я открыл один из кухонных шкафчиков.

Шкаф был доверху заполнен едой.

На толстых деревянных полках расположились несколько запечатанных коробок с шоколадными конфетами, дюжина шоколадных плиток и прозрачный полиэтиленовый пакет с шоколадными батончиками.

«Да, – подумал я, – в семье Стефанко, видимо, любят шоколад».

Я поднял глаза. На верхней полке лежали несколько не начатых ещё пачек картофельных чипсов.

«И не только шоколад!» – подумал я.

Что бы мне тут такого взять?» – начал рассуждать я, разглядывая содержимое шкафа.

Немного пораскинув мозгами, я стащил пакет с шоколадными батончиками и две плитки шоколада. Затем достал из другого шкафа фарфоровую тарелочку.

Взяв это хозяйство в руки, я уже было собрался уходить. Даже к двери успел подойти.