Террариум черепах

спрашиваю я, открывая замёрзшими пальцами бутылку.

– Нет, только когда иду на свидание, - пожимает

плечами Володя.

– Споить пытаешься? - спрашиваю я и прикладываюсь

к бутылке.

– Не шевелись.

Бутылка становится переходящей, мы периодически

пьём из неё, я курю уже пятую сигарету, так как он

хочет, чтобы «я оставалась в образе». В образе алкоголички

с сигаретой, как я понимаю. Меня дико развезло от

водки и сигарет, и я просто сижу и смотрю в

пространство, потому как, когда я пьяная, я всегда ужасно

унылая и молчаливая. Допиваю содержимое бутылки и

кидаю её в мусорку.

– Что-то ты совсем захмелела, - голос Володи с трудом

прорывается сквозь пьяный туман. Я несколько секунд

осмысливаю его слова.

– Пойдём, до дома тебя провожу, - он убирает в

сумку альбом и карандаш и встаёт. - Идти можешь?

Я встаю. Ну, вроде могу, первый раз, что ли. Но

как только делаю шаг, тут же поскальзываюсь на

скользком льду. Володя успевает поймать меня, ухватившись

за мою талию. Ой… Ставит в прежнее положение и

берёт меня за руку.

– Пойдём.

Володя молчит, пока мы идём домой. Я постепенно

прихожу в себя и в панике думаю, как сейчас заявлюсь

пьяной домой. Чёрт, ну опять я напилась! Это уже

напоминает алкоголизм. И опять с Художником. Может,

маме он не просто так нравится? Может, и вправду

дурно влияет на меня?

За всеми этими мыслями я не замечаю, как мы

добираемся до моего дома. Только увидев знакомые

железные ворота, понимаю, что пришли. Окна дома

тёмные, есть надежда, что мама уже спит.

– Пришли, - говорю я.

Художник стоит рядом со мной, совсем близко, я

даже чувствую исходящее от его тела тепло. Особенно

сейчас, в -20. Поцелуй же меня…

Художник наклоняется и захватывает мои губы

своими, осторожно, неспешно, нежно. Я отвечаю, так же

медленно, смакуя этот воздушный, мягкий поцелуй. Его

руки по-прежнему в карманах, не касаются меня. Мои

тоже.

– Я всё равно с тобой не пересплю, - выдыхаю я,

когда Володя отстраняется.

– Спокойной ночи, Аня.

– Спокойной ночи… - шепчу я.

Будит меня телефонный звонок. Я открываю глаза,

сначала не понимая, где я, и что меня разбудило. Шарю

по комнате сонным взглядом в поисках источника шума,

затем беру телефон.

– Алло, - хриплю я.

– Леонова, я в тюрьме.

На улице темно, на часах три часа ночи. От

меня несёт перегаром. Передвигаясь по комнате тихо, боясь

кого-нибудь разбудить, я одеваюсь. Звоню в такси и

заказываю машину. Затем сжёвываю всю пачку жвачки,

кидаю в сумку ключи от дома, кошелёк, телефон. Решив

не рисковать, спускаюсь на улицу через окно, по карнизу.

Получается легко, спасибо небольшому весу. Спрыгиваю

на снег и бегу к воротам. Открываю их и оборачиваюсь.

Темно. Тихо. Будем надеяться, не застукают. Закрываю

ворота и иду к дороге.

Через десять минут приезжает машина. Я облегчённо

вздыхаю, плюхаюсь на заднее сидение и диктую адрес.

Не открывают мне долго, очень долго, но я не

отчаиваюсь, продолжая жать на дверной звонок. Наконец,

дверь распахивается и передо мной предстаёт Изабелла.

Даже сонная, в пижаме и с растрёпанными тёмно-рыжими

волосами она выглядит красивой.

– Какого чёрта? - сонно спрашивает она. - Мама знает,

что ты здесь?

– Позови Олега, - как ни в чём не бывало говорю я.

Изабелла смотрит на меня, как на дуру.

– Зачем?

– Позови Олега, - твёрдо повторяю я.

Белла всё же возвращается в квартиру, затем в подъезд

выходит её муж. Тоже сонный и потрёпанный, но, как и

Белла, красивый. Уроды.

– Аня?

– Твой брат в тюрьме.

– Придурок, какой же придурок, - нервно повторяю

я, пока мы идём по коридору.

– Да ладно, обошлось ведь, - беспечно отзывается

Володя. Он идёт чуть поодаль меня, позади.

Я кидаю на него гневный взгляд.

– В состоянии сильного алкогольного опьянения ты

подрался в парке с каким-то незнакомым тебе парнем,

тебя замели в комнату для задержанных, плюс пришлось

выплатить огромный штраф. Где тут хотя бы намёк на

«обошлось»?

– Ты ведь меня спасла.

– А ничего, что штраф заплатил твой брат?

– Он откуда узнал? - удивляется Художник. Я

закатываю глаза.

– Я ходила к нему.

– Видишь, как удобно. А мне ему звонить не

пришлось.

Я резко останавливаюсь и разворачиваюсь, из-за чего

Володя практически налетает на меня.

– Придурок, я из-за тебя из дома посреди ночи

свалила, подняла свою сестру и твоего брата. И заметь,

ТОЛЬКО ПОТОМУ, что ты, напившись, не можешь

держать себя в руках. Как это, по-твоему, называется?

Я поворачиваюсь и быстрым шагом выхожу из

Третьего отдела полиции. Спасибо Художнику, вот так

опыт.

– Да ладно, будто у тебя не бывает пьяных косяков,

– виновато бормочет Володя.

– Бывает, но, знаешь, менты меня ещё ни разу не

заметали.

Мы садимся в машину Олега, и тот заводит мотор.

– Меня домой, придурка на Ленина, он своего

железного друга там оставил, - распоряжаюсь я.

– Леонова, не злись, - просит Художник.

– Хорошо, - пожимаю плечами я. - Только сделай

милость, не попадай больше в кутузку.

Когда мы доезжаем до моего захолустья, я выхожу

из машины, напоследок добавив: