The Beginning of the End

Синухет долго смотрел на нее. Он склонил голову, проведя пальцами по подбородку.

– И наши боги в твоем мире забыты?

– Да, - сказала Белла. Она едва верила своим ушам - для язычника такие слова казались верхом дерзновения.
– А почему ты подумал, что…

Синухет улыбнулся.

– На земле не может быть вечности, ни для людей, ни для богов, - ответил египтянин.
– Я вижу, что иноземцы уже теперь привозят с собой в Та-Кемет и ставят своих богов там, где пожелают, и Маат не может противиться им.

– В моей стране поклоняются единому Богу, - отважилась признаться Белла. Эти слова тоже не стали неожиданностью для ее мужа.

– Как шасу?
– спросил Синухет, подразумевая евреев. Белла подумала, что как раз в это время должен был состояться библейский Исход Моисея, и кивнула.

– Мой брат знаком с этим учением, - произнес Синухет, в какой-то тревожной задумчивости.
– Имхотеп говорил, что никакому богу кочевников, сколь бы могучим они ни мнили его, не под силу сделать то, что могут слуги Осириса. Имхотеп говорил - дело в том, сколько ты смеешь сам, - египтянин усмехнулся.

Белла закусила губу и подумала о “Книге мертвых”. Господи, только бы Имхотеп не…

– В моем будущем у твоего брата есть жена. Это другая женщина, не Тамин… но мне кажется, что она тоже родилась сейчас, - сказала она.

– Вот как?

Это было первое сообщение, которое изумило Синухета до крайности.

– Эта женщина уже живет?
– спросил египтянин, вглядываясь в Беллу с такой жадностью, точно надеялся прочесть недосказанное на ее лице.

– Она моложе Имхотепа. Гораздо моложе, хотя он в мое время почти таких же лет, - ответила Белла. Ей самой очень хотелось доискаться, кто такая Меила Наис на самом деле.
– Но думаю, что эти двое могут встретиться здесь… и скоро…

Синухет подошел к жене и обнял ее за плечи, утешая и одновременно прося утешения.

– У Неферу будет ребенок, сын недавно сказал мне. Амон-Аха был счастлив! Он и его жена оба счастливы, потому что пребывают в неведении!

Синухет прижался губами к виску Беллы.

– А я с тобой, сестра моя, сейчас стою над ними всеми и над всею Черной Землей. Я сейчас стою как незрячий фараон…

Белла порывисто повернулась к мужу и обняла его за шею. Провела рукой по волосам, с болью вглядываясь в его глаза.

– Это страшное чувство, оно мне так знакомо! Но нам нельзя сделать ничего, чтобы увести Имхотепа с его пути! Это благодаря ему и его новой жене я попала к тебе, сюда!

Синухет нахмурился, обняв жену за талию и привлекая ее ближе.

– Как?

– Имхотеп привез меня в вашу страну, и я посетила Ипет-Исут, этот храм был давно разрушен, - объяснила англичанка.
– И меня перенесло в ваше время.

Синухет закрыл глаза и прижал ее к себе.

– Мне понятно больше, чем ты думаешь.

– А ты хотел бы попасть в мое время?
– шепотом спросила Белла, сладко замирая от ощущения большой ладони мужа, гладившей ее по спине.

Рука египтянина замерла на ее пояснице.

– Хотел бы?
– повторила Белла, уже испугавшись своего вопроса.

– Я прилепился к тебе с того дня, как встретил тебя, и оторвался от всех людей моей страны, - откликнулся Синухет. Его голос прозвучал глухо и печально.
– Но едва ли мне будет позволено уйти с тобой. Это переменит слишком многое.

Белла вцепилась в его запястья, широко раскрыв глаза, как драматическая актриса.

– И ты не хотел бы?..

Услышать ответ на этот вопрос вдруг показалось ей чрезвычайно важным.

Но Синухет опять уклонился от ответа.

– Мне уже поздно, моя молодость ушла. И я не могу оставить детей, - сказал египтянин.

Несколько мгновений ей казалось, что муж сожалеет о несбыточном; но потом его лицо стало непроницаемым. Как у Имхотепа.

Белла тяжело вздохнула, возвращаясь в свою теперешнюю жизнь. Замечтаться было так легко!

Она прошлась по крыше, потом остановилась у парапета, глядя на реку, которая высверкивала золотом в темных зарослях камыша. Неожиданно к Белле вернулось воспоминание о том, как ее пытались убить; англичанку зазнобило.

– А сыну мы можем сказать?
– спросила она.

Сетеп-эн-Сетху было уже девять с лишком, и умом он пошел в обоих родителей. К тому же, гибкий детский ум был намного больше готов воспринять новое, чем неподатливый разум большинства взрослых египтян, воспитанных этой статичной культурой.

– Скажи ему, - наконец разрешил Синухет.
– Наш сын должен это знать, и пусть услышит от тебя!

Белла не стала откладывать столь важный разговор. Сетеп-эн-Сетх в одиночестве гонял битой мяч во дворе; но услышав, что его зовет мать, тотчас же бросил игру и явился.

Мальчик сел в кресло, на которое Белла показывала ему, и выпрямился, глядя серьезно и почтительно. Белла улыбнулась, вспоминая, как этого шалопая приучали к дисциплине. Но тотчас же перестала улыбаться и сказала сыну, что должна сообщить ему очень важную вещь.

Сетеп-эн-Сетх кивнул, приготовившись слушать.

И когда Белла призналась мальчику, что явилась из далекого будущего, его голубые глаза расширились в изумлении - а потом он поверил! Поверил сразу и безоговорочно!

Воспрянув духом, Белла вновь принялась рассказывать сыну об Англии - но не так, как когда-то малышу, а как смышленому девятилетнему мальчишке. Увлекшись, она стала переходить на английский; упомянула чудеса техники, которые должны были восхитить ее сына, летательные аппараты и самоходные корабли. Она сказала, что Синухету и Тамин тоже известно, откуда она явилась. И тут Сетеп-эн-Сетх прервал мать.

– Мама, а мы не можем отправиться в твое время все вместе? Если отец и госпожа Тамин уже знают?
– спросил он.

Мальчишка поболтал загорелыми ногами, не достававшими до пола.

– Может быть, теперь боги нам это позволят?

Белла открыла рот. В ее мозгу словно сверкнула молния.

Почему бы и нет, в самом деле?.. Может быть, Беллу Линдсей послали в прошлое с целью соединить Имхотепа с братом? И теперь богиня-кошка позволит ей вернуться?

И даже если в ее мире идет новая война… В хаосе войны в Египте намного легче будет появиться безымянным людям, не знающим языка. И Имхотеп, если он все еще там, конечно, поддержит брата и его семью!..