The Beginning of the End
Шрифт:
– Господи, - прошептала Белла на родном языке, проведя тыльной стороной ладони по мокрому лбу.
– Я скажу об этом твоему отцу, - обещала она сыну.
– А теперь иди!
Мальчик кивнул; его голубые глаза загорелись жаждой приключений. Сетеп-эн-Сетх соскользнул с кресла и убежал.
Белла села на место сына, пытаясь понять, что она наделала, все рассказав своему рыжему мальчишке.
“Я обнадежила его, вот что я сделала”, - подумала Белла. Дети не забывают таких посулов взрослых, и теперь перед Сетеп-эн-Сетхом, как маяк, вспыхнула новая цель. Как бы он не утонул, стремясь к
Белла еще раз поговорила с мужем.
– Я не могу оставить детей, - повторил Синухет.
– И моего брата.
Но, выслушав, что предложил Сетеп-эн-Сетх, египтянин удивленно улыбнулся.
– А мальчик умен!
– воскликнул он.
– Что ты об этом думаешь?
– требовательно спросила Белла. Муж наморщил лоб.
– Пока мой брат здесь, и я должен быть здесь, - наконец решил Синухет.
– Если, как ты утверждаешь, Имхотеп появился в твоем времени еще не старым, значит, он перенесется скоро! Каким бы путем это ни случилось!
– Это верно, - изумленно сказала Белла.
А потом она предложила, дотронувшись до руки мужа:
– Может быть, тебе и нашему сыну стоит… выучить мой язык, пока есть время? Я могу учить вас, я еще много помню!
Синухет согласился.
Теперь, когда цель обозначилась перед ее сыном, Сетеп-эн-Сетх начал учить английский язык с великим прилежанием. Вот когда пригодились все старые заметки Беллы, все ее письменные упражнения, которые она проделывала наедине с собой! Теперь Белла занималась сразу с мужем и сыном, ради эффективности, - она ощущала себя учительницей в какой-то странной вечерней школе. Но это были очень счастливые часы, несмотря на все тревоги.
Несмотря на то, что все это могло оказаться напрасным…
Белла опять начала рисовать. Заботы о малышах поглотили ее творческую энергию, и она надолго забросила свое хобби и специальность; а сейчас Белла иллюстрировала свои рассказы для мужа и сына, изображая неслыханные для них вещи в неслыханной для Древнего Египта манере.
Синухет приятно удивлял жену. Он немного отставал от сына, но осваивал ее язык и европейскую культуру со скоростью поразительной для человека своей эпохи. После таких занятий они с Беллой порою занимались любовью, забыв об осторожности, с глубочайшим удовлетворением: точно каждый из них открывал другого заново.
Ночью, лежа в одиночестве и слушая, как посапывает в своей колыбельке Хаи, Белла вновь и вновь обдумывала их сказочные планы. Ночью это ее пугало. Белла спрашивала себя - а что, если боги послушают их, но промахнутся и забросят ее с Синухетом и детьми в еще более далекое будущее, так что вся ее семья окажется в еще более ужасном положении, чем некогда она? Или, упаси Боже, они угодят в период первой мировой войны и гражданской войны в Египте?..
Вернувшись в Уасет с детьми, Белла посвятила в их планы Тамин.
– Не хотела бы ты отправиться с нами?
– спросила Белла свою подругу, очень серьезно.
Тамин долго молчала, а потом сказала:
– Нет.
На лице этой поразительной женщины не дрогнул ни один мускул.
– Я нужна здесь.
И опять у Беллы появилось
чувство, что Тамин многое скрывает; и с каждым днем все больше. Она оставила жрицу с тяжелым сердцем.В скором времени Белла поняла, что опять ждет ребенка.
Охваченная радостным смятением, она почти сразу написала обо всем мужу. Синухет немедленно ответил - не письмом, а прислал Реннефера с приказом вернуться домой.
– Господин передал, что ты теперь должна быть дома, с ним, госпожа, - кланяясь, сказал слуга.
– Он передал, что сам защитит тебя лучше всех жрецов!
Белла мягко усмехнулась.
– Ты тоже так думаешь?
Реннефер посмотрел на нее и улыбнулся. Любовь между нею и мужем, которую видели все, смягчила отношение этого человека к новой госпоже.
– Я так думаю, - с поклоном подтвердил египтянин.
“Хотела бы я знать, что он сказал бы, узнав о наших планах”, - подумала Белла.
Через четыре месяца Неферу родила первого сына, который получил имя Пенту. А еще через три месяца увидел свет третий ребенок Беллы. Это была дочь, золотисто-рыжая и кареглазая.
Увидев цвет волос очаровательной малышки, Синухет, казалось, окончательно укрепился в своем решении; он сжег мосты. Муж Беллы дал девочке любовное имя Шеритра, что по-древнеегипетски означало “солнышко”. Но когда Белла придумала для дочери английское имя, он не возразил.
Белла мысленно окрестила девочку Эдвиной. И старшие братья малышки в ее воображении получили новые имена: Сетеп-эн-Сетх - “Седрик”, а Хаи - “Чарльз”. Выбор имени для супруга Белла оставила на потом.
Если только все удастся. Если удастся!
Тамин приехала с поздравлениями и подарками для всех детей. Имхотеп опять где-то пропадал - может быть, на царской службе. Но по лицу певицы Амона Белла поняла, что едва ли.
Они хорошо провели время вместе за беседой и вином, но Тамин несколько раз теряла нить разговора и отвечала невпопад, что было ей несвойственно. Белла решила, что позже выспросит, чем озабочена подруга. При Синухете Тамин едва ли стала бы откровенничать.
Но Тамин уехала, увезя с собой все свои секреты. А через неделю Имхотеп написал брату из Уасета, сообщая, что его жена пропала.
Все в доме пришли в смятение. Тамин пропала, средь бела дня! Она отправилась куда-то, не взяв с собой никого из прислуги, только сумку с припасами, - и исчезла!..
Несколько дней и ночей жену Имхотепа искали домашние слуги, слуги ее безутешного отца, жрецы и городские стражники, но не нашли никаких следов. Белла и Синухет знали не больше, чем все остальные.
Первым их предположением было, что Тамин отправилась в будущее. Но Тамин не могла сделать этого, потому что магическая статуэтка оставалась у Беллы! Или существовал другой способ?
Белла очень в этом сомневалась; как и в том, что Тамин внезапно передумала. Она вынашивала собственный замысел, имевший мало отношения к делам будущего…
Имхотеп, хранивший подобающее в его положении скорбное молчание, думал, что он ближе всего к разгадке исчезновения жены. Тамин, столько лет преследовавшая его, сама стала своей жертвой. Она сгинула в Хамунаптре!