The House

Сэм не был пришельцем в Доме, он не испугался. Лег на холодный каменный пол, положил руку на шершавую стену и, в полной темноте, принялся осознавать происходящее, подчиняться новой для него реальности. Лежал он долго, пока не услышал громкие голоса, лязг и, кажется, шум драки.

Дверь отворилась, и Сэма довольно бесцеремонно вытащили наружу. В свете факелов он увидел расслабленно прислонившегося к стене Шутника. Шутник улыбался совершенно безмятежно, но его нога в странной туфле с загнутым носком стояла на горле того самого косоглазого здоровяка. Тот бурно дышал, однако не делал попыток вырваться и даже глаз на Шутника не поднимал, скосив их в сторону, как человек, боящийся увидеть ужасное. Рядом, держа факела, стояли двое в кожаных безрукавках и тоже старательно отводили глаза от прислонившейся к стене фигуры с перекошенными плечами. Сэм удивился непонятной власти Шутника. Ведь Шутник не был здесь главным, он вообще жил в подвале. Но расспрашивать не стал, а поблагодарил и ушел. Дойдя до поворота, он обернулся и увидел, что Шутник так и стоит, держа ногу на горле поверженного.

С тех пор Сэм ни разу не забредал в эту часть Дома. Не виделся он и с Шутником. Сэму казалось, что стоит ему встретиться с этим обитателем подвала, как тот обязательно начнет рассказывать о его, Сэма спасении, и тогда выяснится что же происходит в Доме, а Сэму совсем не хотелось этого знать. Он подумал, что, укрывшись в Доме и невольно вызвав к жизни все эти реальности, он теперь укрывается и от них, движимых неподвластными ему законами.

Сейчас он устыдился своей трусости и пошел по мрачному коридору, зябко ожидая за каждым поворотом столкновения с нехорошим. Сэм невольно ускорил шаг, но пока коридор был пуст.

Он еще раз повернул за угол и сразу увидел, что из полукруглой арки дверного проема на каменый пол падает полоса яркого света. С разбега он проскочил мимо, но боковым зрением успел заметить странную фигуру, освещенную сверху узким лучом. Сэм помедлил секунду; ему показалось, что он узнал стоявшего человека, и шагнул назад.

Да, это и в самом деле была она. Та самая молодая женщина из клуба миллионеров, запомнившаяся Сэму cвоей отрешенностью и красотой. Она застыла в густом луче, одетая в непонятный серый балахон, подняв и крепко прижав к голове правую руку. Казалось, она хочет дотянуться до источника света высоко над ней: мышцы обнаженной руки были напряжены, пальцы подрагивали. И только лицо ее совершенно не соответствовало позе: это было лицо глубоко задумавшегося, уставшего и нечастного человека. И это несоответствие, и балахон, и свет, серебривший ее черные волосы, и мрачная темнота вокруг как будто парализовали Сэма. Одинокая и неподвижная, с живыми страдающими глазами, смотрящими прямо на него, она вызывала непонятное сочувствие и страх в то же время - страх разрушить что-то непонятное, как было бы страшно дотронуться до человека, стоящего на цыпочках на карнизе крыши.

Тем не менее Сэм сделал робкий шаг вперед, сам не понимая зачем и догадываясь, что лучше бы ему идти дальше не останавливаясь. Глаза женщины расширились, губы чуть дернулись – она то ли запрещала Сэму приближаться, то ли, наоборот, звала его и не верила, что он откликнется.

Сэм неуверенно шагнул еще раз - кружилась голова - и почувствовал горьковатый медицинский запах, смешанный с нежным женским потом. Она все смотрела на него, только тянувшиеся вверх пальцы задрожали сильнее. И когда Сэм придвинулся еще ближе, женщина вдруг резко выдохнула, уронила руку и отпрыгнула в темноту. Сэм вступил в освободившийся световой круг, жалея, что не прошел мимо и нарушил ее хрупкое одиночество. Обычно реальности, при необходимости, легко и безболезненно переплетались в Доме, наслаиваясь друг на друга и создавая новые затейливые круги. Сейчас же Сэму показалось, что он пришелец, и что нарушенный им ритуал больно отзовется на жизни Дома.

Чтобы успокоить себя, он постоял еще немного и решил обязательно увидеться с Марком Мазелем, чтобы узнать, как поживают новые жильцы и этот ли этаж выбрали они для своих реальностей. А вообще, кажется, пора прекращать вот такие бесцельные прогулки по дому – слишком сложным и непредсказуемым стал его Дом.

Сэм повернулся и вышел в показавшийся еще более темным коридор. За его спиной ничего не изменилось – скорее всего женщина ушла и не вернется, по крайней мере, до тех пор, пока он не удалится. Ну что ж, он удаляется.

Ее лицо все еще стояло перед глазами, и он понял, как эти люди могли изменить реальности Дома – кажется, они принесли с собой Нечто. До сих пор в Доме могли существовать и страх, и даже мистический мрак, но существавали они не сами по себе, а были лишь антуражем, мелкой деталью, приправой, если хотите. Но это лицо в ярком свете, нелепо вытянутая рука… Недаром его насторожили слова Мазеля о Похоронном Зале.

Сэм так задумался, что уже без всякой опаски поворачивал, следуя изгибам коридора. Услышав смех, он вздрогнул и, миновав очередное колено, оказался лицом к лицу с той самой компанией в коже, которую когда-то напугал Шутник. На сей раз встретили его вполне дружелюбно. Косоглазый при виде Сэма потер шею и громко расхохотался.

– Ты сейчас тоже будешь смеяться. Представляешь, у нас канализация испортилась. Так мы, как обычно, через Лифтера передали, ну и… В общем приходит к нам сюда сантехник, повозился полчаса, починил все, но ничего так и не понял. Что у вас тут, говорит, дурдом, что ли? И электричество за неуплату отключили? Ну, Фрэнк и начал про ерунду всякую, вроде реальностей, рассказывать. У того морда стала – ну точно, к психам попал, сейчас кусаться начнут. Но главное: собрал свои вещички и говорит: хорошо бы, ребята, на чай получить. Я ведь работал. Понимаешь? Чаевые просить? У кого? У нас? Пришлось ему «Кромешную дыру» показать. Это Фрэнк нас остановил, а то бы мы его туда и опустили. Не думаю, чтобы он пришел еще раз.

Он снова захохотал, но быстро оборвал смех, уставившись на Сэма. И, скривив лицо, сказал после паузы:

– А, знаешь, дела-то вообще хреновые.

Сэм не знал, как надо реагировать на это заявление. Точно так же он не знал, что собой представляет эта «Кромешная дыра». Кроме того, он не был уверен - не валяет ли дурака этот тип. И, вспомнив о недавней странной встрече, забеспокоился. Но постарался попасть в тон ожидающим ответа.

– А кроме сантехника, вы тут новых встречали? Ну, не наших?

– Так о том и речь!
– к Сэму шагнул тот, кого звали Фрэнком. Он выглядел похлипче остальных и посмышленней.
– Нехорошие вещи стали происходить. Не знаю как там у вас, но здесь уж точно.

– Да в чем дело-то?

– Эти новые – страшные люди! Я тебе серьезно говорю. Ходил к Шутнику, а он только улыбается и руками машет. Во второй раз пошел, начал рассказывать, а потом смотрю - у него все те же сапоги на ногах, знаешь, со шпорами. Какой уж тут с ним разговор!

Сейчас с ним не шутили, Сэм это почувствовал. Но и сильно испуганы тоже не были, скорее обеспокоены. Вот и к Шутнику несколько раз бегали. Значит все-таки что-то серьезное. Но не объясняют в чем дело, тянут. Странно.

Косоглазый тоже почувствовал, что Фрэнк никак не выговорит, подвинул его грязной ручищей и, улыбнувшись, чтобы никто не подумал, что ему не по себе, безразлично сказал:

– Люди у нас стали пропадать. Причем по-плохому.

В этом средневековье, подумал Сэм, люди просто должны пропадать. Но до сих пор ничего подобного не случалось. Да, их реальность груба и мрачна, а игры предельно суровы, но… Додумать он не успел: качнулся в сторону хлипкий Фрэнк, второй, с факелом – тоже, а у заводилы стерло улыбку с лица. Из глубины коридора к ним приближался доктор Мазель.

– Сэм, это замечательно, что мы встретились. Как раз собирался искать вас.

Мазель выглядел по-прежнему, и его отглаженный костюм диковато смотрелся в факельном свете. Да, он не изменился, только жесткий взгляд уже не давал ни малейшего повода для жалости. Маленький, спокойный и интеллигентный Мазель. Только почему одеревенели грубые мужики в коже? Даже Шутнику, чья власть над этой компанией удивила Сэма, пришлось вступить с ними в драку, а тут…

– Пойдемте ко мне, Сэм, если не возражаете. Я обосновался тут неподалеку.