The House

Он взял Сэма под руку и, даже не кивнув оставшимся, повел его обратно по коридору. Они прошли несколько поворотов, но как Сэм не пытался, он не мог понять, где же именно видел ту женщину.

Мазель толкнул одну из дверей – грубую, схваченную железными скобами, и пропустил Сэма в уютную гостиную с камином, в котором горел огонь, и c двумя огромными кожаными креслами перед ним. Мазель предложил Сэму присесть (кресло было жестким и, не смотря на близость к камину, очень холодным) и заговорил.

От коньяка и сигары Сэм отказался. Чувствовалось, что Мазель всячески пытается создать видимость легкой и непринужденной беседы, но светскость его тона совсем не вязалась ни с явным испугом тех троих в коридоре, ни с самим видом Мазеля. По неожиданной аналогии Сэм вспомнил давно канувшего в прошлое Джо, и подумал, что милый и интеллигентный Марк Мазель может оказаться страшнее отпетого уголовника.

Сэм нащупал в кармане зажигалку, ту самую. Не веря в талисманы, он все же всегда носил ее с собой. Но нет, Мазель не внушал ему тревоги, от него не веяло опасностью, как когда-то от Джо. Тут было что-то другое, но что именно - Сэм не мог понять.

Мазель уселся в кресло напротив и закинул ногу на ногу. Он неторопливо выбрал в стоящем на небольшом столике ящике сигару, понюхал ее и прикусил зубами. Неожиданно для себя Сэм выбросил вперед руку с зажигалкой и чиркнул кремнем. Мазель благодарно наклонил голову и прикурил.

– Оригинальная вещица, разрешите взглянуть.

Он покрутил зажигалку в руках, похмыкал и положил на столик рядом с сигарным ящиком. Сэму показалось, что Мазель не собирается ее возвращать. Но было бы невежливо встать и забрать зажигалку.

– Так вот. Надеюсь, что не отниму у вас много времени. Чувствую себя обязанным кое-что вам пояснить. Сразу же после нашего вселения произошло несколько мелких недоразумений. Но это нормально поначалу, я понимаю. Сейчас, мне кажется, все встало на свои места. Женщины, например, очень довольны, все трое обитают внизу у этого... Шутника. Я спускался туда взглянуть: действительно занятно.

– Погодите, - перебил его Сэм,- но женщин было четыре и, кроме того, одну из них я...

Он не закончил фразы, почему-то решив, что незачем Мазелю знать о том, что он видел.

– Да, сначала их действительно было четыре, но... произошли некоторые изменения. Поверьте мне, это частное дело членов клуба. Но я хотел поговорить не об этом. Понимаете ли, члены нашего клуба - люди специфические, иначе бы они не вселились сюда. Так вот, я хотел бы попросить вас, если это возможно, объяснить своим, что возникшие с нашим приходом перестановки, изменения - назовите как хотите, - только лишь еще одна реальность. Вы ведь это так называете? Не исключено, что мы кому-то и помешали. Мне, например, не нравятся эти факелы и сырость, но я готов мириться... по собственным причинам. Но и наши, скажем так, ритуалы должны быть приняты здешними обитателями. А по Дому пошли нелепые слухи, я знаю. Вот и сейчас вам тоже жаловались на нас. Ведь так?

Сэму надоел этот вежливый уговаривающий его голос. Кроме того, он не понимал, чем, собственно, он может помочь: он не знает и половины живущих в Доме и никакой власти над ними не имеет. И Мазель не может этого не знать. Поэтому он пренебрег дипломатией и прямо спросил:

– Это вы исчезновение людей называете перестановками и изменениями?

Мазель с удивленной улыбкой откинулся в кресле. Может быть, слишком удивленной. Просто изо всех сил показывал, что не догадывается, о чем идет речь.

– Исчезновения людей? Не понимаю. А что, раньше Дом никто не покидал?

– Ну почему, несколько человек ушли в разное время. Но до сих пор я еще ни разу не слышал о исчезновениях.

Мазель согнал удивление с лица. Сквозь вежливость начали проступать обида, недоумение и даже разочарование.

– Дорогой мой, здесь, в Доме, вы говорите о исчезновениях как о чем-то ненормальном? Впрочем, если это волнует вас всерьез, я покажу вам кое-что из наших реальностей; может быть вы поймете, откуда берутся эти слухи. Пойдемте.

Он решительно поднялся, бросил сигару в камин, и, не оглядываясь, пошел к двери, как человек, желающий немедленно доказать свою правоту. Они снова оказались в полутемном коридоре, и Мазель, движения которого из аристократически плавных стали резкими, не останавливаясь, нырнул в первый же проем, в темноту. Сэм заколебался – жесткие движения и тон Мазеля настораживали.

– Идите сюда, помогите!

Сэм инстинктивно пошел на голос. Его тут же схватила горячая рука и потащила вниз. Сэм почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, упал на Мазеля, и они оба покатились куда-то вниз по сильно наклонному и скользкому полу.

– Черт, - прошипел Мазель, - я вас не об этом просил! Ну да ладно, сидите тут, я сейчас.

Он отступил куда-то в темноту, потом раздался негромкий удар - видимо Мазель на что-то натолкнулся, - и через секунду вспыхнули два мощных направленных луча. Свет бил куда-то в сторону, и Сэм отчетливо увидел маленький приземистый автомобиль с горящими фарами и стоящего рядом Мазеля.

– Садитесь,- Мазель легко прыгнул в открытую машину и распахнул пассажирскую дверь, - сейчас мы с вами прокатимся.

Сэм устроился на низком и мягком сидении. Руки Мазеля на руле подрагивали, он улыбался не разжимая губ. Мощный «Порш -Бакстер» резко рванул с места. Этаж, на котором они сейчас находились, перестраивался несколько раз, но в целом, представляя себе географию дома, Сэм понимал, что на такой скорости они вот-вот должны врезаться в стену. То ли пыль, то ли туман окружали машину, и в пучке света дрожало и разлеталось марево, посверкивая отдельными частичками. Искушенный в трюках, которыми был набит Дом, Сэм подумал, что может быть машина стоит на месте, и иллюзия движения создается специальными механизмами. Он чуть выставил руку из кабины, и сильный поток воздуха ударил в ладонь. В принципе, и это можно сымитировать... Тут Мазель сильно ударил по тормозам, и сомнения Сэма развеялись: «Бакстер» качнулся и пошел юзом. Мазель вывернул руль, выключил двигатель и расслабил руки.

– Ну вот. А сейчас посмотрим, куда мы приехали. Выходите, только осторожнее. Смотрите куда ступаете.

Сам Мазель живо выскочил, подошел к переднему бамперу и присел. Когда Сэм сделал несколько шагов вперед, то понял, о чем его сейчас предупреждал Мазель: передние колеса машины стояли на самом краю крошащегося бетона, дальше начиналась глубокая темнота. А фары по-прежнему разгоняли поднявшуюся пыль. От этого пропасть казалась совершенно бездонной.

– Делается это просто, - поняв голову и глядя перед собой проговорил Мазель,- жмешь на газ, считаешь до десяти и тормозишь. Но каждый раз я останавливаю машину все ближе и ближе к обрыву. Почему? Не знаю.