Толкование книг Нового Завета. 2 Коринфянам
Шрифт:
Закон также обличает грешников, обостряя грех. Павел сокрушался: «Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание; ибо без закона грех мертв» (Рим. 7:8). Естественная тенденция греховной человеческой природы обнаруживается в том, чтобы противиться Божьему закону, делая все, что он запрещает. Таким образом, закон только порождает грех в жизни неискупленных людей. Джон Буньян так иллюстрирует это в своей книге Путешествие Пилигрима в небесную страну:
После этого Истолкователь повел Христианина в большую, очень пыльную комнату. Было такое впечатление, что эта комната никогда не видела веника и влажной тряпки. Вскоре он позвал служителя и велел ему подмести пол. Последний так энергично взялся за дело и поднял такую страшную пыль, что Христианин чуть было не задохнулся. Тогда хозяин позвал служанку и велел ей принести воды и побрызгать всю комнату. Теперь можно было без труда подмести, а затем помыть пол.
– Что это означает? – удивился Христианин.
– Эта комната –
Увидев воочию свою греховность, явленную законом, Павел увидел себя как в зеркале, и понял, что духовно мертв: «Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею» (Рим. 7:9-11). Он осознал, что является безнадежным грешником, находящимся на пути к вечной погибели в аду. Однако апостол снова подчеркнул, что в Божьем законе ничего плохого нет: «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху» (Рим. 7:14). Галатам он писал: «Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо, если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона» (Гал. 3:21). Закон никогда не был средством спасения. Закон не дает нам ни благодати, ни милости, ни прощения. Он не способен сделать грешника праведным. Его цель состоит в том, чтобы раскрыть чистоту и святость Бога и привести грешников к Спасителю (Гал. 3:24; Евр. 4:12–13). Но для тех, кто считает, что через закон можно обрести спасение, закон – это служение смертоносным буквам.
Чтобы проиллюстрировать славу закона, Павел обратился к известному событию в истории Израиля – принятию Моисеем закона на горе Синай. После того как он был в присутствии Божьей славы, сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его. В Исх. 34:29 мы читаем: «Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лицо его стало сиять лучами от того, что Бог говорил с ним». Свет Божьей славы настолько ярко отражался в лице Моисея, что «увидел Моисея Аарон и все сыны Израилевы, и вот, лицо его сияет, и боялись подойти к нему» (Исх. 34:30). После того как Моисей успокоил их, «приблизились все сыны Израилевы, и он заповедал им все, что говорил ему Господь на горе Синае» (Исх. 34:32). После этого Моисей носил на голове покрывало в знак того, что был в присутствии Бога (Исх. 34:33–35). Павел хотел этим сказать, что слава Господа была очевидна для всех, кто видел лицо Моисея после того, как тот сошел с горы.
Но если старый завет обладает определенной увядающей славой, то, спрашивает Павел, не гораздо ли более должно быть славно служение духа? Закон, который был написан на камне в старом завете и который нес смерть и обличение, имел Божью славу, потому что показывал всем славную природу Бога – Его святость и справедливость. Новый завет раскрывает Божью славу в полной мере, потому что показывает не только Его святую природу, справедливость, гнев и осуждение (как это делает и старый завет), но и Его сострадание, милость, благодать и прощение (см. Исх. 33:19). И в новом завете дух дает жизнь и праведность: «Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 8:2). Старый завет имеет праведность; новый завет дает ее людям. Старый завет помогает людям услышать истину; новый завет помогает людям следовать истине.
Святые Ветхого Завета обретали спасение не путем соблюдения закона; но, сокрушаясь из-за своей неспособности следовать ему, они шли к Богу с покаянием и жаждой праведности, каялись в своих грехах (Мф. 5:2–7). Бог по Своей милости и благодати прощал им грехи, зная, что Христос сделает в будущем Своей искупительной смертью (см. 2 Кор. 5:21). Спасаясь благодатью через веру, святые Ветхого Завета понимали, что нравственный закон является источником благословения и радости. И вместе с псалмопевцем могли воскликнуть: «Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем» (Пс. 118:97; см. 118:113,163,165). И закон стал для них «вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота» (Пс. 18:11; см. 118:103). Их спасло вовсе не отношение к закону; спасение изменило их отношение к закону, и они покаялись и в вере стали искать Божьего прощения.
Но без спасения во Христе старый завет оставался служением осуждения или в конечном счете проклятия. Он приводил людей к Божьему осуждению, но не давал никаких средств, чтобы удовлетворить Его справедливость, кроме одного – вечного наказания в аду. И все же, несмотря на свои недостатки, старый завет обладал славой, потому что отражал Божью святость. И даже если старый завет обладал определенной славой, то тем паче изобилует славою служение оправдания (так Писание называет Новый Завет), поскольку показывает людям Бога любящего и благого. Новый завет в корне отличается от старого, потому что дает людям то, что старый завет дать не в состоянии – оправдание: «Ныне, независимо от закона, явилась правда Божия… Правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех» (Рим. 3:21–22). В Новом Завете Бог дает верующим праведность Христа (2 Кор. 5:21), облекая их «в ризы спасения» (Ис. 61:10).
Духовный рост самого Павла также наглядно свидетельствует о коренном отличии нового завета от старого. Его приверженность старому завету была безупречной: он был «обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный» (Флп. 3:5–6). Он вел чисто внешне безупречную жизнь приверженности ритуалам и порядку старого завета. Более того, Павел был восходящей звездой иудаизма первого столетия; он «преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде… [своем], будучи неумеренным ревнителем отеческих… [своих] преданий» (Гал. 1:14).
Но после драматической встречи с воскресшим Христом на пути в Дамаск взгляды Павла коренным образом изменились. Все свои старозаветные достижения, которыми он так гордился, он «ради Христа… почел тщетою» (Флп. 3:7). Он на все теперь смотрел, как на «сор, чтобы приобресть Христа» (Флп. 3:8). Он теперь хотел «найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая чрез веру во Христа, с праведностью от Бога по вере» (Флп. 3:9). Новый Завет и раскрывает, и по благодати дает человеку ту праведность, которую старый завет дать не может.
То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее (3:7б,10–11)
Слава, отраженная в лице Моисея, которая была преходящей, символизировала непостоянство старого завета. Подобно славе на лице Моисея, старый завет тоже изначально не был постоянным. Его слава (см. 2 Кор. 3:7) была угасающей, преходящей. Он не был панацеей для грешников, потому что не мог дать им спасение. Старый завет предписывал, что человек должен делать, но не давал ему сил, чтобы это сделать. Он открывал путь к проклятию, но не к спасению; к осуждению, но не к оправданию; к вине, но не к нравственной чистоте.
Тот факт, что старый завет не является окончательным откровением Божьего плана искупления, было ясно даже в Ветхом Завете. Из Книги пророка Иеремии мы узнаем, что Бог обещал новый завет (Иер. 31:31–34). Комментируя смысл этого отрывка, автор Послания к евреям отметил: «Говоря “новый”, показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8:13). Всякий, кто читает Ветхий Завет, должен понимать, что старый завет не был задуман как постоянный.
С другой стороны, Новый Завет постоянен. Павел писал: То прославленное (старый завет) даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего (Нового Завета). Ибо, если преходящее (старый завет) славно, тем более славно пребывающее (Новый Завет). Старый завет, как мы уже прочитали, был прославлен. Но насколько больше оказался прославлен Новый Завет, что старый завет даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. Старый завет преходящ, потому что его функции заканчиваются, когда он обличает и приводит человека к покаянию, но Новый Завет пребывает постоянно и никогда не будет ни заменен, ни дополнен. Окончательным откровением Бога человеку является учение Благой Вести о спасении благодатью через веру. Жертвенной смертью на кресте Иисус Христос «приобрел вечное искупление» для Своего народа (Евр. 9:12), сделавшись «Ходатаем нового завета» (Евр. 9:15). Смерть Христа оказывается такой всеобъемлющей и окончательной, что она стала платой за грехи и святых старого завета: «Дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное» (Евр. 9:15; см. Рим. 3:24–25). К Его законченному труду уже ничто не может быть дополнено. Всякая попытка вернуться к внешним ритуалам и церемониям старого завета приводит не к благословениям, а к проклятию (Гал. 3:10; Иак. 2:10).
8. Слава Нового Завета (2 Кор. 3:12–18)
ЧАСТЬ 2
Он несет надежду, он ясен, его главной темой является Христос, в Нем видна сила Святого Духа, и Он меняет жизнь людей
Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением. А не так, как Моисей, который полагал покрывало на лицо свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего. Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода. Мы же все, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (3:12–18)