Толкование книг Нового Завета. 2 Коринфянам

К великому огорчению Павла, эта же тенденция к показному стала характерна и для церкви в Коринфе. Так называемые «апостолы» (на самом же деле еретики-законники) стремились поставить коринфян под бремя закона (см. Деян. 15:10; Гал. 5:1). Они учили, что для спасения необходимо пройти обряд обрезания, соблюдать субботний день, праздники, не есть определенную пищу. По сути, они утверждали, что язычники сначала должны стать иудейскими прозелитами, и только после этого они смогут спастись и войти в Царство Небесное.

В отличие от этих лжеучителей, которые были служителями старого завета (заявляющими, что завет Моисея способен дать человеку спасение), Павел был служителем Нового Завета. Как уже отмечалось в предыдущей главе, квалифицированный и духовно плодотворный служитель проповедует Благую Весть Нового Завета. Но поскольку Павел проповедовал дающую свободу истину, лжеапостолы в Коринфе, которые сопротивлялись новозаветному учению Благой Вести, подвергали его безжалостным нападкам. Отстаивая истинность своего служения, Павел изложил краткое и в то же время богатое обобщение Нового Завета.

Апостолу было очень больно от того, что ему приходилось выступать в свою защиту перед коринфянами. Он посвятил им от полутора до двух лет своей жизни, которые провел среди них в служении (Деян. 18:11), учил их все это время, наставлял. Поскольку у него сложились очень тесные отношения с местными верующими, 2 Коринфянам получилось одним из самых личных богодухновенных посланий Павла, в котором лучше всего отразились все его личные качества. Например, он с грустью писал: «Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас, но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы» (2 Кор. 6:11–13).

Боль и муки сердца Павла, когда он писал это послание, исходили от его глубокой печали о коринфянах. В стихе 2 Кор. 12:14 он описывал их как детей, после чего написал: «Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами» (2 Кор. 12:15). В 1 Кор. 4:14–15 он объяснил, почему именно он упрекал коринфян: «Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих. Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов: я родил вас во Христе Иисусе благовествованием».

Помимо ситуации в Коринфе в жизни Павла было много обстоятельств, которые вызывали в нем боль и страдания. Во 2 Кор. 4:8-10 он говорил о том, что они были «отвсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем; всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем». Дальше он писал о необходимости терпеть «бедствия… нужды… тесные обстоятельства… под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах» (2 Кор. 6:4–5). Посетив Македонию, они «были стеснены отвсюду: отвне – нападения, внутри – страхи» (2 Кор. 7:5). В отрывке 2 Кор. 11:23–29 Павел дает обобщение своим страданиям за Христа – тем страданиям, которые лжеапостолы и представить себе не могли:

Христовы служители? в безумии говорю: я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений у меня ежедневное стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы и я не воспламенился?

Из всех церквей, о которых Павел заботился, больше всего он, видимо, беспокоился о коринфянах. На них было обильное благословение; «[они] обогатились всем, всяким словом и всяким познанием, – ибо свидетельство Христово утвердилось в [них], – так что [они] не имели недостатка ни в каком даровании» (1 Кор. 1:5–7). Как уже было сказано, им выпала огромная честь, потому что почти два года их пастором был удивительный апостол. И несмотря на такое обильное благословение, коринфяне пребывали в смятении. Им нелегко было расстаться со своей прежней жизнью. Церковь была расколота на ссорящиеся между собой группы (1 Кор. 1:11–12). Духовно они были настолько незрелыми, что Павел обращался с ними как «с младенцами во Христе» (1 Кор. 3:1). Они терпимо относились к такой половой распущенности, на которую не оказались способны даже язычники, и вместо того чтобы оплакивать этот грех, возгордились (1 Кор. 5:1–2). Вместо того чтобы решать разногласия между собой, они открыто размахивали своим грязным бельем перед языческими судьями (1 Кор. 6:1–8). Извратив понятие свободы во Христе, они оправдывали половую безнравственность (1 Кор. 6:12–20) – вплоть до того, что даже пользовались услугами блудниц (1 Кор. 6:16). Впадая в другую крайность, некоторые выступали за полное половое воздержание – даже в браке (1 Кор. 7:1–5). Похваляясь своей свободой есть идоложертвенное мясо, более сильные верующие грубо попирали чувства менее зрелых верующих (1 Кор. 8:1-13; см. 1 Кор. 10:23–32). Женщины пренебрегли той ролью, которую отвел им Бог, и присоединились к феминистическим движениям своего времени (1 Кор. 11:1-16; 14:34–35). На хлебопреломлении коринфяне вели себя так, будто это был какой-то языческий праздник: некоторые объедались, когда другие оставались голодными, и, как это ни поразительно, некоторые даже напивались (1 Кор. 11:17–34). А их представления о духовных дарах оказались настолько извращенными, что Павлу понадобилось посвятить целые три главы своего послания, чтобы разъяснить им истину (1 Кор. 12–14). Удивительно, что в то время, когда кто-то в неистовстве проклинал Иисуса, коринфяне верили, что он говорит властью Святого Духа (1 Кор. 12:3). Как результат извращенного понимания духовных даров их богослужения носили хаотический характер (1 Кор. 14:26–33). Подпав под влияние превалирующих в те времена греческих философских учений, коринфяне даже стали отходить от главной доктрины воскресения (1 Кор. 15).

Но самым печальным было то, что многие коринфяне примкнули к лжеапостолам, поверили в их клеветнические измышления о Павле и его служении. Апостол сокрушался по поводу опустошающего наплыва законничества на коринфскую церковь и как следствие отвержения некоторыми из них самой Божьей истины. И это была самая мучительная боль в его жизни – видеть, как его любимая церковь становится церемониальной, сакраментальной, законнической. А. Робертсон пишет:

Если Павел способен был видеть яркие стороны в жизни проповедника, то он знал и его мрачные. Жизнь его была далеко не безоблачна, поэтому и светлых дней в ней было не так много. В самом деле, когда Павел хвастался своим трудом, сравнивая его с трудом иудаистов в Коринфе, он тут же перечислял и пережитые им испытания. У него были свои «темницы», «раны», «кораблекрушения», «опасности» самого разного рода, свои «голод и жажда». «Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею». Но сейчас Павел не может хвалиться даже своей немощью. Он не может хвалиться ничем. Он сокрушенный человек, сокрушен в духе и в теле (The Glory of the Ministry [New York: 1911], 31–32).

Самым же болезненным для Павла было то обстоятельство, что коринфяне знали истины. Они обрели спасение после того, как Павел нес среди них служение Нового Завета, – и свое спасение они праздновали каждый раз, когда участвовали в хлебопреломлении (1 Кор. 11:2-25). Они понимали, что жертва Иисуса Христа вечна и полностью очищает человека от греха, отменяя тем самым ветхозаветные жертвы (см. Евр. 10:12). Они знали, что старый завет никого не спас; он просто показывал людям, насколько они греховны, насколько нуждаются в благодати и милости Божьей. И после этого апостол указывал им на Спасителя. И, тем не менее, приняв учение Павла, они последовали за теми, кто учил совершенно противоположному. Однако история человечества показывает, что так поступали не они одни (см. Гал. 3:1–7).

Отрывок 2 Кор. 3:6-18 является обобщением особенностей Нового Завета, наиболее полное изложение которого мы можем видеть в Послании к евреям. Как и Павел в данном отрывке, автор Послания к евреям ясно говорит о превосходстве Нового Завета. Новый Завет всегда был лучше, чем закон Моисея, потому что в нем есть лучший Посредник, Иисус Христос (Евр. 8:6). Посредник всегда выступает переговорщиком между двумя сторонами во время споров или разногласий (см. Гал. 3:20). Посредники Ветхого Завета, израильские пророки, священники и Моисей (см. Исх. 20:19; Вт. 5:5; Гал. 3:19) не могли адекватно представлять ни Бога, ни людей, поскольку сами были обыкновенными людьми. Но, будучи богочеловеком, Иисус может быть прекрасным представителем людей перед Богом и Бога перед людьми. Поэтому Павел и утверждает, что существует «един… посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1 Тим. 2:5). Верующие Нового Завета имеют прямой доступ к Богу только через Иисуса Христа, «потому что чрез Него… имеем доступ к Отцу, в одном Духе» (Еф. 2:18). Поэтому ни священникам, ни святым, ни Марии нет никакой нужды выступать в роли посредников перед Богом от имени верующих.

Новый Завет важнее Ветхого еще по той причине, что имеет лучшие обетования, самое важное из которых – обетование полного прощения и постоянного очищения от всего греха. В Книге Иеремии Новый Завет Бога обещает: «Я прощу беззакония их и грехов их уже не вспомяну более» (Иер. 31:34). Ветхий Завет не может очистить человека от греха, «ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи» (Евр. 10:4). Прощение грехов может быть только через кровь Христа. Автор Послания к евреям утверждает: «По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа… Он же, принесши одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога» (Евр. 10:10,12; см. 7:27; 9:12; Мф. 26:28).