Том 4. Письма 1820-1849
Шрифт:
Вчера, в день праздника, мы все обедали у Палагеи Васильевны. Давно уж я сбираюсь, любезнейшая тетушка, попросить вас, чтобы вы и от себя поблагодарили Палагею В<асильевну> за всю ее любовь и ласку к моим иноземным дочерям. С их самого приезда в Россию она была для них чрезвычайно хороша, что меня гораздо более радует, нежели я сам ожидать мог от моей весьма умеренной родительской нежности. Вам, может быть, уже известно, что обе меньшие дочери помещены в здешнем Смольном институте, где, по-видимому, им очень хорошо. Многому они, я думаю, там не научатся, но об их учености я мало и забочусь. Главное для меня — это чтобы они как можно скорее привились к России. А для этого общественное воспитание есть, конечно, самое верное и надежное средство. Касательно же присмотра
О брате Николае я, как оно и следует, с самой минуты его отъезда никакого известия не имею, а предполагаю, что он теперь в Риме… скучает. Когда же он намерен свою заграничную скуку променять на отечественную, не знаю и вероятно, что из переписки нашей этого скоро и не узнаю.
Мне приятно было слышать, что вы познакомились с Смирновой: умная и очень, очень любезная женщина. Но что же касается до ее несчастной участи, в этом я с вами не могу согласиться, так как я и с нею самою не соглашался… Об ее, как и о многих из нас, несчастии можно со всею справедливостию сказать, что оно с грехом пополам…
Вы, конечно, пожалели о Тургеневе. При всем его легкомыслии и пустословии в нем было много доброго, много души.
По делу Щепкина я, вопреки вашему необычайному и несправедливому предубеждению, тотчас же снесся с Григ<орием> В<асильевичем>, который вторым опекуном, — и не замедлил известить Палагею В<асильевну> об ответе.
Кончаю, любезнейшая тетушка, с чего бы начать следовало, т. е. поздравлениями с праздником, Н<овым> годом, и поручаю себя вашей любви и памяти.
Неизвестному, 14 марта 1846*
Monsieur,
Voici en peu de mots la situation actuelle du jeune P'eterson* dont j’ai eu l’honneur de vous entretenir ce matin. Ce jeune homme se trouve depuis plusieurs mois dans un 'etat d’exaltation mentale tr`es violente. Cette disposition d’esprit ayant empir'e dans ces derniers temps, on avait essay'e de le placer dans une maison de sant'e pour le soustraire au danger qu’un 'etat d’enti`ere libert'e pouvait avoir pour lui. Les m'edecins qui l’ont visit'e dans cet 'etablissement, apr`es avoir constat'e la nature de sa maladie, ont reconnu toutefois que le genre de folie dont il 'etait atteint ne pr'esentait pas un caract`ere de gravit'e, suffisant pour rendre la r'eclusion indispensable et que d`es lors loin de lui ^etre favorable elle ne pouvait qu’aggraver son 'etat, en exasp'erant l’humeur du malade. D’autre part il y avait plus d’un inconv'enient `a lui rendre une pleine et enti`ere libert'e d’action, surtout `a P'etersbourg, o`u il savait plus difficile qu’ailleurs d’exercer sur lui une surveillance assez active.
Nous avons donc pens'e que ce qu’il y avait de mieux `a faire dans la situation donn'ee, c’'etait de le faire conduire `a Riga o`u il pourrait ^etre confi'e aux soins de son oncle, le Comte Bothmer*, 'etabli dans les environs de cette ville, ainsi qu’`a ceux de son tuteur Monsieur Hay*. Il trouverait aupr`es d’eux ce qu’il serait si difficile de lui procurer ici, c’est-`a-dire une libert'e suffisante jointe `a une continuelle surveillance — double condition jug'ee 'egalement indispensable par les m'edecins au r'etablissement du malade.
Je prends en cons'equence la libert'e, Monsieur, de m’adresser `a la bienveillance 'eprouv'ee de Votre Excellence, pour lui demander ses bons offices aupr`es de Monseigneur le Grand-Duc H'eritier `a l’effort d’obtenir au jeune P'eterson un cong'e tel que sa triste situation le r'eclame. Je n’ose rien pr'eciser `a cet 'egard, mais je ne puis m’emp^echer d’exprimer le voeu que ce cong'e que je sollicite pour lui, tout en lui laissant la latitude n'ecessaire pour sa gu'erison, ne soit pas de nature `a compromettre l’avenir de son service. De plus, comme dans l’'etat de sant'e o`u il se trouve, il serait impossible de lui laisser entreprendre `a lui tout seul le voyage de P'etersbourg `a Riga, il serait fort `a d'esirer que son fr`ere cadet, officier de marine comme lui, obtint la permission de l’accompagner jusqu’au terme de son voyage.
Je ne vous dissimulerai pas, Monsieur, que d’apr`es l’avis des m'edecins l’'etat du malade exigerait que son d'epart put s’effectuer le plus t^ot possible.
Je place avec confiance toute cette affaire entre les mains de Votre Excellence, persuad'e d’ailleurs, comme j’ai toute raison de l’^etre, qu’une aussi triste situation que celle dont je viens de vous entretenir a des droits acquis `a l’int'er^et si g'en'ereux et toujours si accessible de Son Altesse Imp'eriale.
Agr'eez, Monsieur, l’assurance bien sinc`ere de ma haute consid'eration ainsi que celle de mon entier d'evouement.
St-P'etersbourg, le 14 mars 1846
T. Tutchef
Милостивый
государь,Вот в нескольких словах нынешнее положение молодого Петерсона*, о котором я имел честь говорить с вами сегодня утром. В продолжение нескольких месяцев этот молодой человек находится в состоянии очень сильного умственного возбуждения. С ухудшением за последнее время этого душевного состояния была сделана попытка поместить его в лечебницу для душевнобольных, поскольку пребывание на полной свободе становилось для него опасным. Врачи, осмотревшие его в этом учреждении, определив природу болезни, сочли все же, что род безумия, которым он поражен, не носит настолько серьезного характера, чтобы сделать изоляцию необходимой, и что отныне она не только неблагоприятна для больного, но может даже ухудшить его состояние и усилить его раздражительность. С другой стороны, есть немало препятствий к тому, чтобы предоставить ему полную и всецелую свободу, особенно в Петербурге, где было бы труднее, чем где-либо, иметь над ним достаточно бдительный надзор.
Тогда мы решили, что самое лучшее в нынешнем положении — препроводить его в Ригу, где он может быть поручен попечению его дяди графа Ботмера*, живущего в окрестностях этого города, а также заботам его опекуна господина Гея*. У них он нашел бы то, что так трудно будет предоставить ему здесь, то есть достаточную свободу, соединенную с постоянным надзором, — двойное условие, полагаемое равно необходимым врачами того учреждения, где находится больной.
Вследствие этого я беру на себя, милостивый государь, смелость обратиться к испытанной благожелательности вашего превосходительства, чтобы просить вашего благосклонного ходатайства перед великим князем наследником о получении для молодого Петерсона такого отпуска, какого требует его печальное положение. Не смею ничего уточнять на этот счет, но не могу не выразить пожелания, чтобы отпуск, который я для него испрашиваю, предоставив ему достаточно продолжительное время, необходимое для его выздоровления, не был такого рода, чтобы мог повредить его будущей службе. Более того, поскольку в том состоянии здоровья, в котором он находится, было бы невозможно позволить ему совершить совсем одному путешествие из Петербурга в Ригу, было бы очень желательно, чтобы его младший брат, как и он — морской офицер, получил бы разрешение сопровождать его до конца его путешествия.
Не скрою от вас, милостивый государь, что, по мнению врачей, состояние больного требует, чтобы отъезд состоялся как можно скорее.
С доверием отдаю все это дело в руки вашего превосходительства, уверенный к тому же — поскольку у меня есть к тому все основания, — что столь печальное положение, о котором я только что вам рассказал, имеет законные права на великодушное и всегда такое отзывчивое участие его императорского высочества.
Примите, милостивый государь, искреннейшее уверение в моем высоком уважении и полной преданности.