Том 4. Письма 1820-1849

C’est dans la premi`ere quinzaine de juin que j’attends sa d'elivrance. Ce sera un rude moment. Que le Ciel nous soit en aide…

Enfin j’ai recu aujourd’hui des nouvelles de mon fr`ere. Il vient d’arriver `a Dresde, o`u il s’est arriv'e pour faire une cure de soufre, comme celle qu’il a faite il y a trois ans `a Vienne. Le pauvre garcon ne savait rien encore de notre malheur, mais on voit dans sa lettre qu’il en avait le pressentiment le plus positif et le plus certain. Je n’ai jamais rien vu de semblable. Je ne vous envoie pas sa lettre, parce qu’elle vous ferait trop de peine. Il ne me parle que de ses craintes et de l’appr'ehension, o`u il est, de recevoir de mauvaises nouvelles…

Tout cela, outre le chagrin que cela me cause, me jette dans de grandes perplexit'es. Bien que la cure qu’il a commenc'e aurait fort bien pu, d’apr`es ce qu’il dit lui-m^eme, ^etre ajourn'ee jusqu’apr`es son arriv'ee en Russie — mais puisqu’il l’a commenc'e, je ne voudrais pas l’interrompre. Or, sit^ot qu’il serait inform'e de notre malheur, il ne manquerait pas de tout quitter pour revenir au plus vite, et une aussi brusque interruption pourrait faire du mal `a sa sant'e. Il vaudrait beaucoup mieux pour mille raisons qu’il n’apprit la triste nouvelle qu’`a son retour parmi nous… Quinze jours de retard ne feraient pas une diff'erence sensible. J’esp`ere aussi que vu l’'epoque, o`u il viendra ici, je serai `a m^eme de m’absenter de P'etersbourg, et nous pourrions faire le voyage ensemble, pour aller vous rejoindre. Il est bien entendu que je m’arrangerai de mani`ere `a passer aupr`es de vous, ch`ere maman, plus de temps qu’il me sera possible et peut-^etre m^eme r'eussirai-je `a arranger les choses de mani`ere `a passer tout l’hiver prochain `a Moscou.

Je pr'evois que l’'etat de nos affaires r'eclamera de quelque parti d'ecisif `a prendre et que tout ceci n'ecessitera un s'ejour de plusieurs mois, `a port'ee les uns des autres… Mais en attendant, que Dieu veille sur vous, ch`ere maman, vous prot`ege de Sa mis'ericorde et vous conserve `a vos enfants…

Mes amiti'es les plus tendres `a Doroth'ee et `a son mari.

T. T.

Перевод

Ваше последнее письмо, любезнейшая маминька, несколько успокоило нас на ваш счет, и однако вы так привыкли жертвовать собой и забывать себя для других, что я едва смею поверить в то, что все благополучно. Что меня несколько подбадривает, это чувство христианского смирения, которое в вас столь же сильно и глубоко, сколь ваша способность любить и страдать… Успокаивает меня также и присутствие с вами Дашиньки. Я вздохнул свободнее, узнав, что она с вами. Представляю себе, каким было это свидание!..

Любезнейшая маминька, надо ли мне говорить вам, сколь я чувствую себя несчастным, что сейчас не с вами… Это, без сомнения, одно из самых досадных обстоятельств в моей жизни… Когда и в каком случае могу я надеяться на то, что моя любовь будет сколько-нибудь полезной вам, раз она не поддержала вас в подобную минуту… Я хорошо знаю, что вы меня прощаете, но в этом случае даже ваша доброта не утешает меня… Правда, заставить меня отказаться от мысли тотчас же выехать к вам могло лишь соображение, что я никак не поспел бы вернуться сюда к родам жены, разве только если бы я покорился необходимости провести с вами всего несколько дней… а столь короткое посещение, отравленное всякого рода волнениями, не было бы полезным ни вам, ни мне. Признаюсь вам, что, даже находясь здесь, я не могу отделаться от самого тягостного, томительного чувства при приближении решительного момента. Хоть я и говорю себе все, чем можно разумно ободрить себя, но порой она ощущает такую слабость, такое недомогание, несчастные случайности столь часты, все так сомнительно и тревожно, а мои нервы к тому же так легко поддаются беспокойству, что меня постоянно терзают тревога и опасения…

Она должна разрешиться в первой половине июня. Это будет тяжелое время. Да поможет нам Бог…

Сегодня наконец я получил известия от брата. Он только что прибыл в Дрезден, где остановился, чтобы провести курс лечения серой, как три года тому назад в Вене. Бедняга еще ничего не знал о нашем несчастье, но из его письма видно, что у него было самое определенное и ясное предчувствие. Я никогда не видывал ничего похожего на это. Не пересылаю вам его письма, ибо оно чересчур расстроило бы вас. Он только и говорит мне, что о своих страхах и опасениях получить плохие известия…

Все это, помимо огорчения, приводит меня в большое замешательство. По его словам, предпринятое им лечение вполне можно было бы отложить до возвращения в Россию, — однако, раз уж оно начато, я не хотел бы его прерывать. А как только он узнает о нашем несчастье, он не преминет все бросить, чтобы вернуться возможно скорее, и как бы то, что он так внезапно прервет лечение, не повредило его здоровью. По многим причинам было бы гораздо лучше, если бы он узнал печальную новость лишь по возвращении к нам… Двухнедельная отсрочка ничего существенно не изменит. Я надеюсь также, что ко времени его приезда буду в состоянии отлучиться из Петербурга и мы сможем вместе приехать к вам. Само собою разумеется, я устроюсь так, чтобы прожить с вами возможно дольше, быть может мне удастся, любезнейшая маминька, и всю будущую зиму провести в Москве.

Я предвижу, что положение наших дел потребует от нас принятия каких-либо решительных мер, а все это вызовет необходимость несколько месяцев находиться поблизости друг к другу… Пока же храни вас Господь, любезнейшая маминька, огради он вас Своим милосердием и сохрани вас для ваших детей…

Мой самый сердечный привет Дашиньке и ее мужу.

Ф. Т.

Тютчевой Е. Л. и др., 30 мая 1846 *

120. Е. Л. ТЮТЧЕВОЙ и Д. И. СУШКОВОЙ 30 мая 1846 г. Петербург

St-P'etersbourg. Jeudi. 30 mai 1846

J’adresse cette lettre `a Ovstoug dans l’espoir, ch`ere maman, qu’elle vous y trouvera encore. Aujourd’hui vers les 4 h<eures> de l’apr`es-midi ma femme est heureusement accouch'ee d’un garcon. Puisse cette nouvelle, ch`ere et bonne maman, vous faire 'eprouver quelque consolation au milieu de vos peines. — Jusqu’`a pr'esent tout est all'e de la mani`ere la plus satisfaisante. Puisse la bont'e Divine nous prot'eger jusqu’au bout. — Cette fois elle aussi, bien que moi, nous d'esirions vivement un garcon, et je n’ai pas besoin de vous en dire la raison.

Il y a eu 37 jours aujourd’hui que celui qui devait ^etre son parrain nous a quitt'es… Mais qu’il nous soit permis d’esp'erer et de croire qu’il daignera l’^etre dans le Ciel, comme il voulait l’^etre ici-bas… Et c’est vous, n’est-ce pas, qui serez sa marraine, ch`ere maman…

La d'elivrance a eu lieu beaucoup plus t^ot qu’elle ne l’avait suppos'e. Ce matin elle se disposait `a 'ecrire `a Doroth'ee, lorsque les douleurs ont commenc'e, et ce n’est qu’au tout dernier moment qu’elle a consenti `a faire chercher sa sage-femme. C’est moi alors qui pour ma satisfaction personnelle lui ai adjoint un accoucheur…

Ch`ere maman, si cette lettre vous trouve encore `a Ovstoug, ce sera au moment m^eme, o`u vous le quitterez. Croyez bien que depuis longtemps je partage avec vous toute l’amertume de ces derniers instants. J’ose `a peine vous en parler. Mais ma pens'ee ne vous quitte pas… Ce me sera un grand soulagement que de vous savoir `a Moscou… Et vous, ma ch`ere Doroth'ee, que je vous remercie, au nom de ma femme, de la lettre que vous lui avez 'ecrite et des d'etails qu’elle contient. J’ai eu de la peine `a emp^echer Nesty de vous 'ecrire au moment m^eme, o`u l’on 'etait occup'e `a faire sa toilette d’accouch'ee… Jusqu’`a pr'esent dans aucune de mes lettres je ne vous ai parl'e de Pauline Tutchef, ne sachant pas, si elle 'etait avec vous. Mais d’apr`es les nouvelles que vous m’en donnez je vous supplie, ma bonne amie, de lui dire de ma part tout ce que votre coeur vous sugg'era. Dites-lui bien que l’affection qu’elle avait trouv'e dans notre p`ere, elle ne cessera de la trouver dans aucun de ses enfants et que quelque soit le parti qu’elle prenne, elle trouvera dans mon fr`ere aussi bien que dans moi la plus vive et la plus sinc`ere sollicitude pour son sort.

Мне бы хотелось также, Дашинька, чтобы ты сказала от меня доброму Василию^*, что я очень знаю и живо чувствую, чем папинька был для него и чем он был для папиньки… Я помню очень папинькины слова про него в последние дни нашего свидания в Москве, и хотя до сих пор Василий и я, мы мало друг друга знаем, но он, конечно, не сумневается, что тот, кто, как он, любил покойного отца с сыновнею нежностью, найдет во мне и в брате самую родственную дружбу.

Adieu, ch`ere amie. Mes plus tendres amiti'es `a votre excellent mari.