Том 4. Письма 1820-1849

Кланяюсь Дашиньке и Николаю Васильевичу.

Тютчевой Эрн. Ф., 8 августа 1846 *

122. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 8 августа 1846 г. Москва

Moscou. Ce 8 ao^ut

Quand je t’ai eu perdu de vue et que j’ai senti l’ex'ecrable bo^ite m’enserrer et m’entra^iner au loin, j’ai s'erieusement song'e `a sauter dehors<sup>*</sup>. Heureusement, `a d'efaut de raison, la pr'esence de mon fr`ere m’a retenu. Mais le paroxysme a 'et'e violent. Je sais maintenant, comment on saute `a l’eau.

Nous avions pour compagnon de voyage un Suisse arriv'e depuis trois jours en Russie. Il venait de Gen`eve, il m’en a longuement parl'e, — comme un imb'ecile, il est vrai, et pourtant cela m’a fait du bien — Gen`eve — H^otel des Bergues — le Rh^one — vous, moi — et 8 ans en arri`ere…^*

C’est horrible de rester 3 jours et 3 nuits dans une bo^ite qui roule. Comme on sent alors, combien on est b^ete.

Cette fois j’arrivais `a Moscou par une splendide soir'ee. J’ai regard'e ses coupoles et ses toits bariol'es avec vos yeux et `a votre intention, car pour mon propre compte, je ne me soucie plus de rien voir. En revoyant les objets, je suis toujours 'etonn'e de leur r'ealit'e. L’impression qu’on en conserve est toujours si p^ale et si terne. Le souvenir n’est jamais qu’un fant^ome.

J’ai revu ma m`ere, et les premiers moments pass'es j’ai vu avec plaisir qu’elle 'etait beaucoup plus tranquille que je ne l’avais cru. Sa sant'e est bonne et son existence actuelle lui convient. Elle parle volontiers de la perte qu’elle a faite, et d`es qu’on en parle, on l’a accept'ee… Peut-^etre ai-je tort.

Ici, tu penses bien, on fait les voeux les plus ardents pour que nous venions passer l’hiver prochain `a Moscou. En attendant la maison dont Doroth'ee t’a parl'e est d'ej`a prise et `a vue de pays il nous sera difficile d’en trouver une telle qu’il nous la faut `a moins de 4 mille roubles sans le bois. Bref, le mot de la situation, c’est ce que tu en as dit. Il y aurait une notable 'economie `a venir s’'etablir `a Moscou d’une mani`ere d'efinitive, mais s’il n’est question que d’y passer un hiver seulement, il y aurait `a cela un notable surcro^it de d'erangement. Voil`a le vrai. Maintenant que faut-il faire? Ma foi, je n’en sais rien et `a force de peser le pour et le contre, je me sens moins que jamais en 'etat de prendre une r'esolution. — Mais je b'enirai le Ciel si tu te trouvais assez en fonds d’inspiration pour en prendre une^*. Ce que j’ai su ici de nos affaires est satisfaisant. J’ai appris ici… mais je te dirai cela une autre fois. Au fait toute cette fortune te regarde maintenant beaucoup plus que moi, car en vertu de la loi elle appartient presque exclusivement aux deux garcons^*.

Les tantes te font dire mille tendresses. La tante Nadine a chang'e de domicile, mais c’est toujours dans la m^eme nuance. Il y a ici en ce moment une 3<sup>`eme</sup> tante que tu ne connais pas. Elle a vu derni`erement `a Kalouga Madame Smirnoff<sup>*</sup> qui, `a ce qu’elle m’a dit, lui a beaucoup parl'e de moi et lui a demand'e, sur ma jeunesse et mon enfance une foule de d'etails que celle-ci s’est trouv'ee dans l’absolue impossibilit'e de lui fournir. Elle m’a dit aussi que la sant'e de la pauvre femme est dans un 'etat d'eplorable. Je suis tr`es d'ecid'e `a l’aller voir `a mon retour. C’est la semaine prochaine que nous comptons partir, mais je sais bien une chose. C’est que le red'epart de l`a-bas suivra de tr`es pr`es l’arriv'ee.

Il me faut une lettre de toi pour aujourd’hui. Adieu, ma chatte. Il fait ici des chaleurs accablantes, le Kremlin a grandi encore, maintenant que la masse du Palais est plus en 'evidence^*. J’irai en voir l’int'erieur un de ces 4 matins. Hier j’ai vu Mollerus^* qui repartait de Moscou, enchant'e de tout ce qu’il avait vu et mettant Moscou `a cent degr'es au-dessus de P'etersbourg, il se proposait de l’aller voir `a son retour — ce qui vaut mieux que tout au monde. Encore une fois adieu, ma chatte. N’ayez qu’un souci, celui de vous conserver. J’embrasse Anna et les enfants. Mes amiti'es aux Wiasemsky et aux Karamzine, `a Sophie^* surtout.

T. T.

Перевод

Москва. 8 августа

Когда я потерял тебя из виду и почувствовал, что заперт в ненавистном ящике, который влечет меня вдаль, я всерьез подумал, а не выскочить ли мне вон^*. Не благоразумие мое, а присутствие брата, к счастью, удержало меня. Но порыв был безудержно бурный. Теперь я понимаю, как люди бросаются в воду.

В спутники нам достался швейцарец, приехавший в Россию три дня тому назад. Он прибыл из Женевы, долго говорил со мной о ней — говорил, правда, как болван, — и все же это принесло мне облегчение. — Женева, гостиница Бергов, Рона, ты, я — восемь лет назад…^*

Как отвратительно пребывать трое суток в катящемся ящике! Так ясно тогда сознаешь, как ты глуп.

На этот раз я приехал в Москву в чудесный вечер. Я смотрел на ее купола и пестрые крыши твоими глазами и имея тебя в виду, ибо сам я ничего уже не хочу видеть. Видя вновь знакомые предметы, я всегда удивляюсь тому, что они действительно существуют. Впечатление, которое сохраняешь от них, всегда бывает таким бледным и тусклым. Воспоминание — лишь призрак.

Я снова свиделся с матерью, и когда прошли первые минуты свидания, заметил, что она гораздо спокойнее, нежели я думал. Она здорова и теперешней своею жизнью удовлетворена. Она охотно говорит о своей утрате, а раз человек начинает о ней говорить, значит, примирился с нею… Быть может, я и не прав.

Здесь, конечно, очень желают, чтобы мы приехали на будущую зиму в Москву. Однако дом, о котором говорила тебе Дашинька, уже сдан, и поблизости нам трудно будет найти подходящий дешевле чем за 4 тысячи рублей, не считая платы за дрова. Словом, положение именно такое, как ты и говорила. Было бы значительно экономнее окончательно переселиться в Москву, но если речь идет об одной только зиме, то к выгоде прибавится значительная доля забот. Таково истинное положение дел. Как же нам теперь быть? Ей-богу, не знаю; я столько раз взвешивал все за и против, что чувствую себя менее, чем когда-либо, способным принять решение. Поэтому я буду благословлять судьбу, если на тебя найдет вдохновение и ты примешь какое-либо решение^*. Все, что я узнал здесь о наших делах, удовлетворительно. Я узнал тут… Но об этом я скажу тебе в другой раз. В сущности, наследство теперь касается тебя гораздо больше, чем меня, ибо в силу закона оно принадлежит почти всецело нашим двум мальчикам^*.

Тетушки просят передать тебе сердечный поклон. Тетушка Надежда Николаевна переехала на новую квартиру, но все в том же духе. В настоящее время тут проживает еще третья тетушка, которую ты не знаешь. Она недавно видела в Калуге госпожу Смирнову^*, и та, по ее словам, много говорила с ней обо мне и интересовалась множеством подробностей из моей юности и детства, о которых тетушка совершенно ничего не могла ей сообщить. Тетушка сказала мне также, что здоровье бедной Смирновой находится в плачевном состоянии. Я твердо решил по возвращении своем навестить ее. Мы рассчитываем выехать на будущей неделе, но я знаю только одно, а именно, что отъезд оттуда последует вскоре же за прибытием.

Сегодня мне непременно нужно получить письмо от тебя. Прости, моя кисанька. Здесь стоит удручающая жара. Кремлевский дворец стал еще выше, — теперь его громада стала виднее^*. Как-нибудь утром я пойду осматривать его изнутри. Вчера видел Моллеруса^*; он в восторге от всего виденного в Москве и ставит ее бесконечно выше Петербурга. Он предполагает навестить тебя по своем возвращении, а что может быть на свете лучше этого. Еще раз — прости, моя кисанька. Заботься лишь об одном — береги себя. Поцелуй Анну и детей. Поклон Вяземским и Карамзиным, а Софи^* — особенный.

Ф. Т.

Тютчевой Эрн. Ф., 14 августа 1846 *

123. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 14 августа 1846 г. Москва

Moscou. Ce 14 ao^ut 1846

Ma chatte ch'erie, j’ai recu ta ch`ere lettre du 8–9. Sais-tu bien que tes lettres me rajeunissent bien cruellement. Elles me font 'eprouver absolument tout ce qu’elles me faisaient 'eprouver autrefois, de sentiment d’angoisse et de serrement de coeur, le besoin d’air, c’est-`a-dire, le besoin de te revoir `a tout prix. Il me semble en les lisant que mon coeur n’est pas plus en moi, qu’il bat `a 100 lieues loin de moi, `a la merci de cent mille hasards que je ne puis ni contr^oler, ni pr'evoir. H'elas, est-ce bien la peine de vieillir, si avec des forces de plus en plus d'efaillantes on reste toujours livr'e aux m^emes agitations. Il y a surtout `a la fin de ta lettre quelques lignes si tristes et si r'esign'ees, un retour vers notre pass'e, si reconnaissant et si affectueux, qu’en les lisant, je me suis senti crier en dedans et que pour ne pas 'etouffer, j’ai tourn'e au boulevard de la Tverskoy que j’ai descendu et remont'e bien des fois avant de pouvoir recouvrer un peu de calme et de raison… Ah, mon Dieu, mon Dieu, c’est donc toujours la m^eme chose… C’est que, m^eme toi pr'esente, je ne puis regarder dans le pass'e, sans avoir le vertige, qu’est-ce donc quand tu n’y es pas…