Том 4. Письма 1820-1849

Перевод

Карлсруэ. 17/29 июля 1847

Милая моя кисанька, ты, разумеется, не ожидала получить письмо из Карлсруэ, из города, который ты находила таким несносным, но который вовсе не противен мне… Вот как это случилось. Сегодня я выехал из Баден-Бадена сюда, чтобы сесть в омнибус, который должен был доставить меня в Вильдбад к канцлерше, ожидающей меня там уже 10 дней. Но чтобы поспеть в Карлсруэ вовремя, надо было выехать из Бадена в 10 часов утра, а я выехал только в 2 пополудни, так что по приезде моем сюда нечего было и думать об омнибусе, а пришлось примириться с тем, чтобы прождать здесь целый день и постараться получше воспользоваться долгим досугом, созданным моим запоздалым выездом. Вот почему я и пишу тебе из Карлсруэ.

После письма, которое я послал тебе и которое ты получишь Бог весть когда, я получил два твоих. Последнее из них, помеченное 1/13 числом нынешнего месяца, дошло до меня только вчера, 28-го. Оно потратило целых две недели, чтобы добраться до меня. Право, можно подумать, что Гапсаль не в Европе.

Из этого благословенного письма я усмотрел, что ты еще не получила моего бюллетеня из Берлина и, следственно, не имела никаких оснований думать, что я нахожусь на берегах Рейна, а не на дне Балтийского моря. Ты, однако, была вполне права, что предположила первое, ибо это было самое вероятное… Предчувствие подсказало мне, что твой брат уже выехал из Мюнхена. Я предполагал это ввиду того, что на мое письмо он ответил молчанием. Но это вряд ли стоит считать неудачей, ибо ничто не мешает мне съездить к нему в Остенде. Многие из моих знакомых тоже предполагают поехать туда; Остенде находится у подножия того склона, по которому, раз уж попал на берега Рейна, трудно не спуститься. Сама канцлерша собирается туда с дочерью и одною из племянниц, и я рад буду увидеть ее снова водворившейся, и в обществе ее невестки. Оба брата Мухановых^*, мои сотрапезники и верные баденские спутники, тоже будут там, равно как и две наших литературных знаменитости — Хомяков и Гоголь. Вот тебе сколько имен. Но ведь мы — ты, я и госпожа де Севинье^* — уже условились, что в письмах только имена и занятны.

Итак, весьма вероятно, что я съезжу в Остенде, но я еще не могу сказать, когда. Сначала я проведу четыре-пять дней у моего августейшего друга, которая, как говорят, совсем пала духом от скуки своей теперешней жизни, да и действительно, жизнь здешняя должна быть мало развлекательна, ибо местечко это, лежащее в горном ущелье, представляет собою больницу для неизлечимых или почти неизлечимых. Между нами говоря, помимо преданности, к этому посещению меня побуждают и довольно корыстные соображения. Но так как это мое личное дело, то скучно об этом говорить, да и всегда успеется, если что-нибудь из этого выйдет^*.

Я провел в Бадене одиннадцать дней и должен тебе признаться, что Баден несколько обманул мои ожидания. Местность очаровательная, но в отношении съехавшегося общества я ждал чего-то более блестящего и полного. Говорят, не знаю, правда ли это, — что нынешний сезон особенно тускл. Как бы то ни было, я не встретил ни одного сколько-нибудь известного имени, ни одной европейской знаменитости и даже, исключая несколько русских семейств, мало знакомых. Я думал устроить здесь смотр всем моим новым и старым немецким друзьям, а в конечном счете могу упомянуть лишь князя Эхингенского, шурина герцога Лейхтенбергского^*, которого ты, вероятно, помнишь, молодого Лотцбека^*, ставшего еще придурковатее, Керсдорфа, племянника Эйхталя, авантюриста Сен-Джона с женою и детьми. Кроме того, я познакомился со стариком Оттерштедтом, отцом нашего, который умнее своего сына, но совершенно похож на старую больную обезьяну, что вызывает у меня сильнейшее опасение за будущность нашего друга, ибо иногда в семейном сходстве скрывается невероятное коварство.

А что до русских, бывших в Бадене, то всех их ты знаешь: вдова Льва Нарышкина, княгиня Юсупова, которая накануне моего отъезда вновь обрела своего друга, две племянницы графини Нессельроде, госпожа Полетика…^* и т. д. и т. д. Но я уже устал описывать вещи и лиц, которые мне так же безразличны, как и я им. Милая моя кисанька, хочешь знать, от чего зависит теперешнее мое настроение? От убеждения, черпаемого мною отовсюду, что время мое минуло и что ничто в настоящем уже не принадлежит мне. Страны, которые я вновь увидел, стали уже не те.

Могу ли я забыть, что в былое время, когда я посещал их в первый, во второй, в третий раз, я был еще молод и был любим. — А нынче я стар и одинок, очень одинок.

Но, ради Бога, береги себя, ибо пока ты еще есть — не все еще стало небытием.

Я хотел сказать тебе тысячу разных разностей и не сказал. Какая глупость — письма! Нежно обнимаю детей, и особенно Дмитрия, раз он меня замещает. Прости, моя кисанька. Сейчас около полуночи.

Ф. Т.

Вяземскому П. А., 28 июля/9 августа 1847 *

141. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ 28 июля/9 августа 1847 г. Франкфурт-на-Майне

Francfort s/M. Ce 9 ao^ut n. st. 1847

Vous ne vous attendez assur'ement pas, mon Prince, `a recevoir de moi une lettre d’affaire et m^eme d’affaire tr`es pressante. Voici ce que c’est. Rotschild, `a ma demande, fait partir par la poste de ce jour une lettre de change de la valeur de 800 r<oubles> ar<gent> pour le compte de ma femme. Aussit^ot que vous serez instruit de l’arriv'ee de la dite lettre de change, ayez l’extr^eme bont'e, mon Prince, d’en faire parvenir le montant `a Hapsal par la voie que vous jugerez la plus s^ure et surtout la plus prompte, car gr^ace `a la sagesse habituelle de nos arrangements il se trouve que ma femme doit ^etre en ce moment compl`etement `a sec, en attendant l’arriv'ee des fonds qui devaient lui ^etre envoy'es par mon fr`ere et qui, `a la date de sa derni`ere lettre ne lui 'etaient pas encore parvenus. Or, comme il peut se faire qu’elle passe encore un temps ind'efini avant que ce bienheureux envoi trouve le chemin de Hapsal, j’ai pens'e qu’il 'etait plus pratique de lui faire parvenir cet argent par la grande voie de Rotschild et Stieglitz, en vous suppliant de vouloir bien y joindre votre coop'eration pour assurer le succ`es de ma combinaison financi`ere. Dans tous les cas je me la devais `a moi-m^eme, pour m’^oter une 'epine du cerveau.

Me voil`a revenu `a Francfort, apr`es avoir rempli la double mission<sup>*</sup> dont j’avais 'et'e charg'e, sans me piquer toutefois d’une folle vitesse, apr`es avoir 'et'e en Suisse que j’ai trouv'e aussi calme et prosp'er'e qu’elle est turbulente et agit'ee dans les gazettes^*; apr`es avoir pass'e quinze jours `a Bade-Bade qui n’est plus qu’une cohue — huit jours `a Wildbad, aux pieds de la Chanceli`ere — avoir fait ma cour, en passant par Darmstadt, au Grand-Duc H<'eritier> et `a la veille maintenant d’aller trouver Joukoffsky `a Ems pour essayer de me refaire un peu de tous ces amusements^*. C’est l`a que s’arr^etera, je pense, ma course qui me rappelle un peu trop le st'erile va-et-vient d’une salle de bal masqu'e. Cette ligne du Rhin y ressemble beaucoup. C’est la m^eme agitation machinale, ayant pour r'esultat des chances `a peu pr`es semblables d’amusement. D’un autre point de vue et en faisant abstraction de mon mis'erable individu, rien d’admirable et d’'ebaubissant que cette prodigieuse croissance mat'erielle de l’Europe, dont le mouvement de plus en plus acc'el'er'e vous inspire malgr'e vous le pressentiment d’une catastrophe.

Mes hommages `a la Princesse et mille amiti'es les plus vraies `a Mr votre fils^*. T. Tutchef

Перевод

Франкфурт-на-Майне. 9 августа н. ст. 1847

Вы, конечно, не ожидали, любезный князь, получить от меня деловое письмо, причем касающееся до весьма спешного дела. Вот в чем оно состоит. Ротшильд по моей просьбе отправляет с сегодняшней почтой переводный вексель на 800 рублей серебром для моей жены. Как только вы известитесь о прибытии этого векселя, будьте столь любезны, дорогой князь, перешлите указанную сумму в Гапсаль путем, какой вы найдете самым верным и, главное, самым скорым, ибо благодаря свойственному нам благоразумию в ведении дел случилось так, что жена в настоящую минуту оказалась без гроша в ожидании денег, которые должен был прислать мой брат и которые, судя по ее последнему письму, до сих пор не пришли. И поскольку может случиться, что пройдет еще неопределенное время, прежде чем тот благословенный денежный перевод прибудет в Гапсаль, я подумал, что будет целесообразно послать ей деньги через Ротшильда и Штиглица, умоляя вас приложить свое содействие ради успеха моей финансовой комбинации. В любом случае я обязан это сделать, чтобы избавиться от колючки в мозгу.

Вот я и вернулся во Франкфурт после выполнения данного мне двойного поручения^*, хотя и не могу похвастать, что сделал это с чрезмерной скоростью; я побывал в Швейцарии, которую застал столь же спокойной и процветающей, сколь она выглядит бурной и беспокойной в газетах^*; провел две недели в Баден-Бадене, где теперь только одна сутолока, неделю в Вильдбаде, у ног канцлерши; представился, проезжая через Дармштадт, великому князю наследнику и теперь пребываю накануне отъезда в Эмс, к Жуковскому, чтобы немного прийти в себя после всех этих развлечений^*. На этом думаю завершить мою поездку, слишком очевидно напоминающую мне бессмысленное хождение взад и вперед по зале на бале-маскараде. Рейнский путь весьма на него походит — та же механическая сутолока, в результате весьма далекая от развлечения. С другой стороны, если отвлечься от моей бренной персоны, нет ничего более восхитительного и ошеломляющего, чем эта колоссальная материальная мощь Европы, все увеличивающийся рост которой внушает вам, против воли, предчувствие катастрофы.

Мое почтение княгине и выражение самой искренней дружбы вашему сыну^*.

Ф. Тютчев

Тютчевой Эрн. Ф., 29 июля/10 августа 1847 *

142. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 29 июля/10 августа 1847 г. Франкфурт-на-Майне

Francfort s/M. Ce 29 juillet/10 ao^ut 1847

Ma chatte ch'erie. Avant-hier, en revenant ici, mon premier mouvement a 'et'e de courir au bureau de la poste o`u j’ai eu en effet la satisfaction de trouver trois de tes lettres qui m’attendaient, car il faut que tu saches que je me suis r'esign'e `a ne pas en recevoir pendant tout ce temps que j’ai pass'e `a Wildbad pour ne pas courir la chance d’en perdre une par quelque confusion qui aurait pu avoir lieu dans ces envois et renvois mutuels. Si tu t’imagines par hasard que tu conjureras par tes lettres mon impatience de te revoir, tu te trompes beaucoup, car il ne m’est jamais encore arriv'e d’en lire une sans me trouver superlativement absurde de t’avoir quitt'ee. Au fond, personne n’a de l’esprit comme toi, et je comprends `a merveille qu’aupr`es de toi tout ce que je rencontre dans le monde me paraisse fade et terne, et il ne faut pas moins que le reflet de ta pr'esence pour me le rendre supportable… C’est tout contrariant, mais c’est ainsi.